Читать книгу "Светлый человек - Максим Максимов"

– А дальше, чтоб всегда север совпадал?

– Да, идешь и следишь, чтоб стрелочка и север сходились.

– А иду по красной линии?

– Да.

– Идти пять километров?

– Примерно.

– А поляна большая будет?

– Большая. Но ты же понимаешь, это не будет пустое место в лесу. Поляна так же будет вся в этих поганых сорняках, но деревья закончатся. Не упусти этот момент.

– Понимаю. А от поляны налево или направо?

– От поляны направо.

– Все? Камеру выключаю?

– Еще раз покажи компас.

– Ага.

– Так, ну, вроде бы все верно.

– Да верно, верно, идите уже, – прозвучал голос Семена Петровича.

– Давай, Костян, как лес кончится, выходи на связь.

– Наш земной лес?

– Костя, ну а какой еще? Не Чаща же.

– Ну да, ну да… а заряда на камере еще сколько?

– Нисколько. Написано, что камера села полностью.

– Но она же не села?

– Костя, отключайся.

– А сколько она проработает без заряда?

– Отключись уже и иди! – рявкнул на него Алекс.

– Хорошо, хорошо.

Путник медленно шел по лесу, практически не отрывая взгляда от компаса. Вздрагивал, слыша крики со стороны деревни, в которую, как он понимал, вернуться уже не получится. Костя не думал о том, как будет выбираться из Чащи. Сейчас он был сосредоточен на одной цели – дойти до финала его опасной экспедиции и выполнить задание.

«Когда уже эти пять километров пройдут? – думал он. – Иду, иду, а все лес да лес».

Через час Костя попытался выйти на связь, но камера не включилась. Путник стоял в недоумении посреди леса и чесал затылок, не понимая, что ему дальше делать. Несколько раз он нажимал на кнопку «Вкл» на камере, но устройство полностью истратило заряд аккумулятора.

«Как же они там будут ругаться сильно, если я на связь не выйду, – подумал Костя, – опять обматерят меня».

Он сел на землю и открыл рюкзак. Хотел достать бутылку с водой, но его внимание привлек осколок стекла со странным зеленым налетом. Костя вытащил стекло, рассмотрел и потрогал мох на нем. По осязанию – простое стекло, никаких необычных тактильных ощущений.

«Ну, точно краска», – подумал он и убрал стекло обратно.

Сидя посреди леса, за триста километров от выхода из этого проклятого лабиринта из неизвестной науке субстанции, в которой обитали кровожадные твари, Костя вдруг впервые расслабился. Он почувствовал, что теперь никто не управляет им, никто не говорит, куда и когда идти. Вокруг тишина. До того, как села батарейка, Костя ощущал связь с внешним миром, и ему не было так одиноко, как сейчас. К его удивлению, ему не было страшно. Живя с сестрой, он никогда не ходил один по городу и не ездил в общественном транспорте без сопровождающего. Он так привык, что всегда есть кто-то, кто следит за ним и направляет его. Даже здесь, в Чаще, у него был Алекс. Его единственный друг, если, конечно, он не соврал, как это делали не раз другие люди, чтобы не обидеть больного юношу. Но сейчас Костя остался в полной изоляции. Необычные чувства захватили его. Такая мертвая тишина. Ни насекомых, ни птиц, только еле уловимый шорох. А может, это всего лишь игра разума? Гул в ушах? Тот самый, который он почувствовал, когда впервые попал в Чащу.

«Пойду как шел, – подумал Костя, – если на поляну не выйду, то буду просто идти вперед. Буду идти, идти, идти. Потом лягу спать, а потом снова буду идти».

Он встал. Повернулся так, чтобы стрелка на компасе совпала с севером, и продолжил путь по направляющей красной линии. Минут через двадцать Костя понял, что деревья закончились. Он снова попытался связаться с Алексом. Бесполезно.

– От поляны направо, – произнес он, – направо это… направо. Пойдем, значит, направо.

Костя повернулся и через десять шагов наткнулся лучом фонаря на красный закрытый бутон. Повертев головой, он понял, что вокруг снова все усыпано этими смертоносными цветами, изрыгающими ужасных созданий. Бутоны свисали со стволов и лиан, будто лампочки на огромной новогодней гирлянде. Спокойствие его резко улетучилось. Вместо умиротворения от одиночества Костя ощутил прилив страха при виде десятков, а может, и сотен бутонов с сидящими внутри тварями.

Шел очень осторожно, пытаясь не задеть не то чтобы сам бутон, а даже лиану, к которой цветок был прикреплен, возможно, питающую существо, созревающее в нем. Костя аккуратно перешагивал все корни и, по возможности, обходил торчащие из земли или свисающие откуда-то сверху отростки Чащи, не касаясь их. Те части сорняка, что нельзя обойти, он медленно раздвигал руками и протискивался.

«Если выберусь, – думал он, – машину себе куплю. И собаку. Но сначала квартиру. Нет. Дом. А в огороде буду выращивать огурцы. И пчел заведу. Будет много пчел, которые будут делать нам с Аней мед. Зачем мне эта квартира? Точно, дом! Дом с собакой, пчелами и огурцами».

Костя зацепился за корень и едва не упал. Не упал, потому что нога застряла. Он вскрикнул от острой боли в лодыжке и тут же зажал руками рот, шлепнув ладонью себя по губам.

«Ох, я дурак», – пронеслась мысль.

Начал растирать рукой подъем стопы, который, очевидно, потянул. В этот момент сбоку затрясся соседний бутон. Потом еще один. И еще. Словно цепная реакция, вызванная криком Кости, прошла по поляне, заставляя ожить до этого безжизненно свисающие цветы-коконы.

Ближайший к Косте бутон приоткрылся, и оттуда выплеснулась красная слизь, обрызгав путника и немного попав ему на лицо и в рот. Как только цветок открылся еще немного, оттуда вылезла человеческая голова. От ужаса на несколько мгновений у Кости остановилось сердце. На парня смотрело с десяток глаз, беспорядочно расположенных на белом лице существа. Ни рта, ни носа, только глаза, поочередно моргающие и разглядывающие путника. Костя, ошеломленный мерзким лицом, инстинктивно попытался отползти назад, но уперся во что-то мягкое. Оглянулся и увидел, что сзади его подпирает еще один бутон, который трясется и вот-вот выплюнет содержимое. Костя снова посмотрел вперед. Голова высунулась из бутона уже на метр, болтаясь на неимоверно длинной шее. Глаза хлопали, рассматривая путника. Черные волосы свисали до земли. Костя вскочил на ноги и взглянул на компас, пытаясь сообразить, в какую сторону ему бежать.

«Туда», – мысленно произнес он и рванул, позабыв о больной ноге. Он несся, огибая трясущиеся бутоны, иногда натыкаясь на них руками, чуть не падая, восстанавливал равновесие. Парень несся по поляне, а вокруг уже были слышны крики, различные слова, воссозданные остатками памяти некогда живых людей, а теперь переработанных в уродливых, небрежно слепленных бестий.

Когда бутоны пропали, Костя, пробежав еще несколько минут, остановился, чтобы отдышаться. Уперся руками в колени и стоял, чуть согнувшись, глядя в землю. Гул за его спиной становился все громче. Он понял, что порождения Чащи идут за ним. Костя рванул куда глаза глядят, уже не ориентируясь по компасу.