Читать книгу "Ганзейский союз - Филипп Доллингер"

Среди региональных съездов самое большое влияние на политику Ганзы оказывали съезды вендских городов. Они собирались часто, несколько раз в год. Расположенные в самом центре ганзейской «империи», они подчинялись разным территориальным правителям. Среди них имелись как балтийские, так и североморские порты. Они насчитывали один саксонский город (Люнебург) и по крайней мере один померанский (Штральзунд); находясь под управлением «главы Ганзы» (Любека), вендские города выступали как бы Ганзейским союзом в миниатюре. Конечно, и у них имелись собственные интересы, которые во многом отличались от интересов как восточных, так и западных соседей. Им часто приходилось выслушивать обвинения в своекорыстии. И все же вопрос об отзыве мандата на управление делами Ганзы, который был выдан им в 1418 г., никогда всерьез не обсуждался. Вот доказательство того, что по всем важным вопросам вендские города олицетворяли волю Ганзы в целом.

Ганзейское сообщество в конечном счете опиралось на городские советы отдельных городов-членов, игравших решающую роль, особенно если речь шла о крупных городах. Они созывали региональные съезды, обсуждали, какие вопросы следует вынести на всеобщий собор, посылали туда своих представителей, брали на себя ответственность за расходы делегаций, вели переписку с соседними городами и с Любеком, а также следили за тем, чтобы ганзейские законы исполнялись. Следует подчеркнуть исключительную роль, какую играл городской совет Любека. Ему часто приходилось принимать серьезные решения от имени всей Ганзы и нести расходы в общих интересах, не будучи уверенным в том, что впоследствии общий собор одобрит его действия.

Таким образом, административное и политическое функционирование Ганзы обеспечивалось тремя типами собраний, которые накладывались друг на друга. В основе находились советы отдельных городов. Над ними шли региональные соборы, иногда с расширенным участием. А наверху находился Ганзейский собор, Hansetag, единственное учреждение, которое подчеркивало свой ганзейский характер. Его постоянным представителем выступал городской совет Любека.

Четыре конторы и другие зарубежные представительства

Конторы, или объединения немецких купцов за границей, служили опорой ганзейской торговли. Основанные стихийно в разное время и получившие особые привилегии от правительств тех стран, где они обосновались, они действовали согласно уставам, которые со временем становились все более строгими. Начиная со второй половины XIV в. они подпадали под юрисдикцию Ганзейского собора. Официально они назывались «сообществом купцов немецкой Ганзы в…» (например, в Бергене: communis mercator hanse Theutonice Bergis existens), или, короче, «купеческим сообществом в…» (der gemene kopmann to…). Слово «контора» (Kontor) впервые начало использоваться в XVI в.

Если бы вдруг понадобилось сосчитать все поселения немецких купцов, не только на севере и востоке Европы, но и на Атлантическом побережье, в Португалии, общая цифра получилась бы довольно большой, несколько десятков. С юридической точки зрения все они имели равный статус, но, очевидно, одни были значительнее других. Четыре конторы представляли

опору Ганзы и играли важную роль для ее процветания. Речь идет о конторах в Новгороде, Бергене, Лондоне и Брюгге. Возможно, кто-то удивится, узнав, что контор не было в таких странах, как Дания, Швеция или Польша, с которыми Ганза активно торговала. Но возвышение крупной конторы происходило лишь при соблюдении определенных условий, которые невозможно было получить повсеместно. Контора должна была находиться в крупном центре торговли, на сравнительно большом расстоянии от севера Германии, где ганзейцы закупали продукты, пользовавшиеся большим спросом. Кроме того, было важно, чтобы местные власти выражали желание предоставить купцам привилегии. В Дании немцы находили лишь ограниченное количество товаров, пригодных для продажи. Скания стала бы более подходящим местом, благодаря сушеной сельди, но там не было крупных городов, и иностранцы приезжали туда лишь на короткие сроки, когда там проводились ярмарки. В Швеции местом, пригодным для появления крупной конторы, казался Стокгольм, но, хотя в городе проживало очень много немецких купцов, там они не получали особых привилегий. Наконец, в Польше торговлю вели ганзейские города Торн (Торунь), Краков и Бреслау (Вроцлав), поэтому необходимости еще в одном сообществе не ощущалось.

Организацию зарубежного представительства (конторы) регулировали строже, чем сообщества в городах на родине. Каждая контора имела своих руководителей, трибунал и казну. В отличие от сообщества ганзейских городов, каждая контора имела правовой статус ассоциации. У контор имелась собственная печать: в Лондоне и Брюгге на печати изображался двуглавый орел, в Бергене – треска, а в Новгороде – ключи святого Петра. Все купцы, приезжавшие в тот или иной город, были обязаны представиться руководству конторы, подчиняться строгой дисциплине, согласно ее уставу, и (за исключением Брюгге) жить на огороженном выделенном участке. На ежегодном собрании всех купцов выбирали разное количество старшин, которые обязаны были принять назначение. Пост старшины не пользовался особой привлекательностью, тем более что за него не платили. Хотя старшинам помогали податные чиновники и оценщики, управление конторой представляло собой трудную задачу. Старшины обязаны были вершить правосудие над купцами, входившими в контору, распоряжаться средствами, полученными от штрафов и налога с оборота (schoss), вести переговоры с местными властями по торговым, юридическим и дипломатическим вопросам, переписываться с городами и, наверное, в случае необходимости посещать Ганзейские соборы и предоставлять им определенные сведения (конторы не являлись членами Ганзы, и обычно присутствия их старшин на соборах не требовалось). Хотя в целом конторы управлялись одинаково, между разными конторами имелись существенные различия, которые заслуживают отдельного рассмотрения.

Новгород. Ганзейская контора в Новгороде («Немецкое подворье», «Петрово подворье», curia sancti Petri, Peterhof) – учреждение, о котором известно больше всего благодаря его уставу или судебнику (скра). Новгородская скра с середины XIII и до начала XVII в. семь раз подвергалась редакции. Расположенное на правом берегу Волхова, на углу рыночной площади, немецкое поселение занимало довольно большой участок, окруженное частоколом всего с одними воротами. Главное здание, каменная церковь Святого Петра, была не только культовым сооружением. Там хранились казна, архивы и весы; кроме того, храм служил складом для самых разных товаров. Временами товаров оказывалось так много, что приходилось запрещать складывать их на алтарь. Наконец, на случай нападения храм служил последним прибежищем для купцов. Вокруг собора стояли бараки, служившие жильем для купцов (Meistermanner), их помощников и учеников. Имелись также большой зал собраний, торговые и административные помещения, конюшня, солодовня, пресвитерия и тюрьма. Начиная с XIV в. немцы получили во владение также подворье Святого Олафа, или «Готский двор», где вначале обитали готландцы. Он был расположен у реки. Там селились купцы, которые приезжали в Новгород ненадолго.

Влиятельностью новгородской конторы можно объяснить ожесточенное соперничество, какое она возбуждала среди ганзейских городов. Каждому из них хотелось ею управлять. Висбю, наследник Готландского сообщества, сохранял влияние на «Немецком подворье» примерно до 1293 г. Затем более ста лет за контроль над ним состязались Любек и Висбю. Позже в игру вступили ливонские города, особенно Дерпт и Ревель. Начиная с 1442 г. они одержали верх.