Читать книгу "Последняя искра - Алана Русс"

Я отняла руки от лица, переместив их к груди. Алые змейки заспешили по коже, врезаясь в тёмную ткань камзола и исчезая где-то внутри.

— Ты сжигаешь меня, Элиза, — кажется, губы Велора совсем не слушались. — Ты сжигаешь меня, и я не знаю что же мне…

— Прости, — отпрянула я, с сожалением закусив губу.

— Нет… — Велор, на ощупь отыскав и поддев мои пальцы, вернул ладонь обратно. Прижал к себе до боли так, что на подушечках наверняка останется рисунок от серебряных пуговиц. — Я хочу чувствовать… это. Позволь мне ещё немного…

Он замер на несколько секунд, глубоко дыша, а затем открыл глаза, и пелена с его лица окончательно спала, усилив чувство нереальности происходящего во сто крат.

Некоторые тёмные пряди его волос теперь серебрились инеем седины, но глаза живо сверкали.

Радужку правого глаза Велора всецело заливала синева. Морская, глубокая, но куда холоднее, чем предшествующая ей сталь. Левый же глаз оставался исконно серым. Лишь пара искорок огня сновала по кругу. Расцветала янтарной рыжиной и угасала, неизменно появляясь вновь и вновь, будто и впрямь подпитываемая моим пламенем.

— Никто тебя не тронет, Элиза, — прошептал Велор, стоя несоизмеримо далеко и в то же время волнующе близко. — Мне целый мир не помеха. Если придётся, я его дотла сожгу.

Лишь по движению его губ я поняла, что говорит он совсем на другом языке. Перелагатель с ним не справлялся, но отчего-то перевод и не требовался. Я понимала сама.

Чтобы понимать, порой не нужны ни глаза, ни уши. Достаточно лишь души. Движений тела и прикосновения губ.

И едва ледяное дыхание Велора сплелось с обжигающим горло моим, намереваясь вернуть потерянное по воле злой судьбы и под гнётом глупых поступков равновесие…

— Хватит!

Будто самортизировавшая резинка тарзанки, что-то выдернуло меня из тёплых объятий небытия, которое, вопреки здравому смыслу, стало едва ли не целой вселенной.

Толчок в грудь, и кровь прилила к лицу. Запульсировала в висках, наверняка раскрасив тонкой сетью капилляров глаза.

Снова толчок. Я попыталась увернуться от ударов, но куда уж там!

Нет. Это шло изнутри. Что-то било и крушило рёбра, будто бойцовскую грушу, изнутри!

— Велор, да какого хрена ты…?

Ругательства, да и сам Эдмонд с раскрасневшимся, блестящим от пота лицом вклинился между нами и, сжимая рунный шарик, сотворил заклинание, что оттолкнуло Велора, вынудив отступить на несколько шагов.

— Нет…

Казалось, я лишь выдохнула, сморгнула проступившие слёзы, и пламенный кокон вокруг ослабел. Взрываясь, загрохотали руны, что пиявками присосались к нему вдоль и поперёк, и бреши в моей единственной защите с каждым мгновением становились всё внушительнее.

— Нет! — взмолилась я, но удивительного цвета глаза Велора, оказавшегося вне пламенеющего кольца, тускнели.

Тускнело и лицо, покрываясь всё той же иллюзорной рябью. И лишь пара прядей, что выбилась из узла на затылке, все ещё серебрилась, разбавляя воронью черноту волос.

Реальность, обретая очертания, вновь нещадно отнимала Велора у меня. И от этой несправедливости захотелось приставить этой надменной старухе, что тысячи лет разрушает мечты и рубит крылья во всех мирах, нож к горлу. Или спалить её дотла.

Да. Кажется, этот вариант как раз по мне.

Мне стало смешно от собственной решимости. Ну и где она пропадала раньше?

Я расхохоталась, как полоумная, но тут же скрючилась, хватаясь за плечи Эдмонда.

— Больно. Как же… больно!

Сквозь слёзы, я видела, как тёмная фигура, что наверняка была Велором, двинулась навстречу.

— Ни шагу, — угрожающе процедил Эд и, зайдя со спины, подхватил меня подмышки, но боль прорезала грудь острым ножом. Я выгнулась и закричала.

Огненный вихрь с диким рёвом вырвался наружу, высвобождая все скопившееся негодование.

Возгласы призыва рун, привычная синева и гудение, а затем, оглушающий грохот и вопль боли.

Последнее, что я увидела, как пламенеющий сгусток, разнеся защитное рунное поле вдребезги, будто огненная, вооружённая когтями комета, набросился на Велора и вцепился ему прямиком в грудь.

* * *

Все происходило, словно на ускоренной перемотке.

Пульсация в голове, венах. Мой крик, так похожий на звериный вой, и Велора вместе со сгустком вырвавшегося из моей груди пламени отбросило назад, будто на реактивном ранце, и нехило приложило затылком об пол.

Лица его, задохнувшись от собственного жара и боли, что тянулась прямиком от солнечного сплетения, я не видела. Не видела, но нестерпимо желала еще разок по самую макушку окунуться в холодную сталь его глаз. Прогнать чуждую синеву и впустить свой огонь. Чтобы впредь он танцевал у Велора внутри. Чтобы мы сами наконец слились в едином ритме.

Очередная вспышка, но на сей раз иссиня-снежная, беззвучная, и Дракула, прокатившись на спине несколько метров и собрав добрую половину ковра, обхватил огненный хвостатый шар руками.

Обнял, казалось бы, неосязаемое пламя, и прижал к себе. Изогнулся, закусив губу, и взвыл. Взвыл с таким отчаянием и беспомощностью, что у меня сердце ухнуло куда-то все к тому же солнечному сплетению, продолжающему пульсировать и взрываться пузырями расплавленной магмы.

Мыслей не было. Я просто рванулась вперед по наитию. Но Эдмонд, ловко перехватив под локти, держал меня в захвате «куриного крылышка» крепко-накрепко.

— Стой, дикарка! Ты его спалишь!!!

Слишком громко! Прямо над самым ухом. Но это отрезвило.

Что-то чуть повыше пупка дернулось напоследок, словно перегоревшая натянутая леска, и пламя, прекратив терзать Велорову грудь, вспыхнуло, вздыбилось, как шерсть на холке испуганной кошки и… схлопнулось. Исчезло в облачке безобидного сизого дыма.

Тишина ударила по ушам будто оркестр, но боль в животе унялась. Нос начал различать запах гари и жженой ткани, заставив воспоминания зашевелиться в памяти.

Горький дым, обжигающий ноздри, и тонкие нотки кислого металла — запах крови. Так пахло в тренировочном зале академии, когда я обожгла Ассаро. Правда к этому «букету» в прошлый раз примешивался еще и тошнотворный дух горелой плоти.

Створка двери отлетела в сторону. В покои ворвался Акитар, сверкая палашом, и остановился, будто на стену налетел.

— Сиура? — недоуменно воскликнул он, увидев меня в объятиях тёмного, но я лишь замычала в ответ.

— Велор… — прохрипела, кажется, вслух. Потому как внутренний голос так и вопил, глуша внешние звуки: «Жив? Ты жив?! Ответь мне, Тёмный бог тебя дери!»

Дракула, не дыша, безотрывно глядел в потолок. Вся передняя часть его камзола порыжела, как подпаленные на печи варежки. В самом центре груди, будто крохотные первомайские флажки, дыбились разрывы и клоки вырванной ткани, пропитанные кровью.