Читать книгу "Убийство на экзамене - Ирина Градова"

Едва выйдя из школы и распрощавшись с подругой, я еще не подозревала, что через несколько минут наше общее дело примет совершенно новый оборот. Более того, мне было невдомек, что на мою роль также выпадет доля испытаний. Все началось с того, что зазвонил мой сотовый.

– Лида, это ты? – спросил меня знакомый голос Ирины Владимировны. На заднем плане раздавались многочисленные голоса. Из-за них продолжение ее речи было невнятным, и я попросила ее повторить.

– Новости, говорю, есть! Ты где сейчас? Лида, слышишь меня? – вновь неразборчивая речь, затем громко и четко: – Полчаса найдется? Хорошо, я приеду.

– Куда именно? Где вас ждать?

– Подходи к тому же фонтану, я приеду через пять минут.

Фонтан находился как раз в нескольких минутах ходьбы. Я зашагала по плавящемуся асфальту в сторону заманчивого места встречи. Уже на подходе к нему до меня долетали отдельные брызги воды. Струи воды сверкали под ярким солнцем. Вездесущие дети фотографировались на бортике. Все подряд ходили с рожками развесного мороженого, продающегося в палатке на боковой аллейке. Сплошное ощущение праздника.

На площади было довольно шумно, но неожиданный удар бампера о бордюр перекрыл все прочие звуки. В предыдущий раз мне не показалось, что Ирина Владимировна любит лихачить, напротив, даже когда она эффектно тормозила перед подъездом, дорога пустовала, риска столкновения не было, но теперь впечатление создалось совсем иное. Мало того, что черный двудверный автомобиль врезался в бордюр, так он еще и пытался въехать на тротуар. Люди на всякий случай отошли подальше от проезжей части, а какой-то гневный гражданин даже заорал на водителя. Машина остановилась. Я приблизилась к ней не без опасения – вдруг там не Ирина Владимировна, а кто-то другой, плохо умеющий водить? – и заглянула в окошко.

Когда в 20-е годы была найдена гробница Тутанхамона, многие археологи и рабочие, участвовавшие в раскопках, скоропостижно скончались. Череда смертей привела к возникновению известной легенды о «проклятии Тутанхамона». Видимо, у нас образовывалось нечто похожее, только с экзаменом. Ирина Владимировна еле дышала, а из ее руки торчала стандартная иголка от шприца, впившаяся в мягкие ткани на несколько сантиметров.

– Я была… – тут она задохнулась и несколько секунд хватала воздух ртом, почти как астматик. При этом лицо ее приобрело мученическое выражение. – Совещание…

– Не надо говорить, я вызову врачей.

– Угу…Управление образования… была на стоянке… больно… – на этом слове хрип стал чуть ли не предсмертным, и я взмолилась, чтобы диспетчер скорее взял трубку. Но дозвониться до «Скорой» пока не получалось. Рассерженные поведением водителя люди все еще злобно посматривали на машину и заодно на меня.

– Я вспомнила…позвонила…

Диспетчер взяла трубку. Я очень сжато описала состояние пострадавшей, особенно подчеркнув дыхательную недостаточность, но мне ответили, что машин нет. Куда же они могли подеваться? Никакой катастрофы у нас в городе не произошло, кроме недавнего ЕГЭ, конечно, значит, машины должны быть в наличии. К счастью, мысль об экзамене выручила:

– А теперь слушайте внимательно. Пострадала дочь губернатора.

– Высылаю бригаду, – бойко ответила диспетчер.

Остается надеяться, что при такой рекламе пациентки ей обеспечен хороший уход.

Надо было спросить, доставать иглу из руки или нет! С одной стороны, рука не шея, столь мощного скопления кровеносных сосудов нет. С другой стороны, есть лучевая артерия, находящаяся в глубине конечности. Яд с иглы наверняка уже весь проник в организм, поэтому вытаскивание иглы ничего не даст. То есть лично я ничем не могу помочь. Ничего, станция «Скорой» располагается через два дома от Управления образования, откуда только что приехала Ирина Владимировна, значит, сюда доберутся за пару минут.

– Когда был экзамен…директор знал…

– О чем? О переодеваниях?

Она кивнула, судорожно и страшно. Особенно жуткое впечатление создавали яркие радостные блики от солнца на ее очках.

– Хорошо, директор знал о переодеваниях, что вы хотите сказать? – торопливо спросила я.

– Он точно знал, кто убийца. Договор… обещание поста. И он помог с… – на одном дыхании сообщила Ирина Владимировна и потеряла сознание ровно в тот момент, когда в сотне метров от нас взвыла сирена «Скорой». Я замахала руками, и водитель меня увидел. Включенные поворотники красно-белой машины были просто даром небесным.

– Она только что потеряла сознание.

– Иголку трогали? – спросила врач, очень быстрая и собранная. Я не запомнила ее внешность, вот как бывает с благодетелями.

– Нет. Она приехала из Управления образования уже задыхаясь и плохо вела машину.

– Надо забирать, – распорядилась врач, проверив реакцию зрачков Ирины Владимировны на свет. Пульс ее не порадовал, прерывистое дыхание и вовсе огорчило. – Поможете?

Вокруг стала собираться толпа, еще недавно злобная, а теперь преисполненная интереса. Медики осторожно погрузили Ирину Владимировну на носилки, после чего я спросила фельдшера, в какую больницу ее повезут. Убийца, оказывается, работал на пополнение больницы скорой медицинской помощи. Все его жертвы складировались именно в ее палатах.

Ирина Владимировна уехала под вой сирены, а я постаралась скрыться с площади, подальше от любопытных глаз. Чем меньше людей вокруг, тем комфортнее. Звонить в полицию я не решалась. Мы обе и без того под подозрением, чего ради нам было встречаться? Так могут подумать полицейские.

А если все же позвонить в полицию? Но что это даст? Толку ноль: пострадавшая без сознания, сказать ничего не может. А если она придет в себя? Тогда она сможет назвать имя убийцы. Последний аргумент перевесил остальные, и я набрала номер полиции. Объяснила ситуацию, сказала, что это все связано с убийством министра (иначе слушать меня не будут), дежурный пообещал выслать людей для осмотра места происшествия.

Пришлось остаться на площади, потихоньку изжариваясь на солнцепеке. Перейти на другую лавочку, стоящую в тени большого тополя, мне было элементарно страшно, и я сидела в самой середине площади. Поменять позу я была согласна только при появлении полиции. Полчаса ушло на осмотр автомобиля, еще минут десять на написание протокола, который я привычным движением подписала. Больше ничего полиция не предприняла – да и что она могла? Разве что молиться за Ирину Владимировну.

Меня отпустили, как выяснилось, напрасно, но первые пять минут свободы были вполне обыкновенными. Я шагала в сторону своего дома и раздумывала, что можно извлечь из сложившейся ситуации. Если Ирина звонила мне из Управления образования, значит, в нее разрядили пушку Гаусса на промежутке в триста метров между Управлением и площадью с фонтаном. Из ее речи можно было понять, что на стоянке она ощутила боль, значит, подстрелили ее именно там. Не могли же ее ранить в едущей машине. Если бы она видела убийцу, то сказала бы мне о нем, разве не так? Но она сказала куда запутаннее: директор знал убийцу. Под директором наверняка подразумевается директор пункта проведения экзамена. Разумеется, он знал убийцу. Просто потому, что в пункте проведения экзамена все друг друга знают, а кто не знает, тот знакомится.