Читать книгу "Ровно посредине, всегда чуть ближе к тебе - Полина Елизарова"

Вера и Надя

29 января

Москва. Медицинский центр «Гармония».

Отделение стоматологии

– Надь, сегодня, если честно, не получается… Дела кое-какие образовались. Так что после испанского своего – сразу домой, не жди меня.

– Слушаюсь и повинуюсь.

– Это ты хохмишь, что ли?

– Вроде того.

– Угу… Ну ладно, давай тогда, на связи.

Люба и Вера

31 января

Москва. Медицинский центр «Гармония».

Отделение стоматологии

– Верк, а с тобой мать говорила о сексе?

– Уф… Конечно нет. Зато много говорила о долге и с детства подключала ко всем процессам по хозяйству: стирка, глажка, жрачка, уборка. Мужику, приговаривала, нужна хорошая хозяйка. А еще учила терпеть и о своих болячках помалкивать. Мужику, уточняла, не нужна больная жена. А про секс – ну если только про что-то с ним связанное: месячные, гигиена и аборт… Страшное слово из детства. Ее подружка это сделала, я каким-то образом прознала и давай ее пытать: «А что такое аборт?». Мать ответила, что это очень плохо и страшно, а почему и что делать, чтобы этого избежать, конечно, не объяснила.

– А моя с моих пятнадцати доставала для меня красивое нижнее белье – тогда ведь сложно было и с деньгами, и с одеждой. Помню, принесет новый комплект, от отца в шкафчик спрячет и приговаривает: «Это твое приданое. Трогать не смей». Но про половые отношения ни слова. Правда, часто, в адрес отца, бухтела, что все мужики – козлы, алкашня и блядуны, исключений не бывает.

– Моя-то хорошо была воспитана, эмоции при себе держала, да и отец был военный, насколько помню, особо не грешил, но тенденция такая же прослеживалась, только что белье не покупала, зато морально готовила к тяжкой, но единственно ценной женской работе – замужеству. И еще, помню, мать во всем себя ужимала, хотя какие-то возможности у нас все же имелись. Ничего особо не просила, ничему особо не радовалась, котлету положит себе в тарелку всегда в последнюю очередь и самую неудачную, с одной сумкой по несколько лет ходила, пока ручки в хлам не стирались. Я, когда с будущим мужем первый раз сексом занялась, не понимала, как себя вести… И желание-то было жгучее – дело молодое, да и тело тоже, – но я все пыталась себя сдержать, а то еще, не дай бог, подумает, что развратная, что с кем-то уже была.

– У меня два первых парня пролетели как и не были, вспомнить не о чем. А когда с Кириллом познакомилась… Несмотря на наше тогдашнее социальное несоответствие, а может, и благодаря ему, все так лихо закрутилось, словно в один день произошло – и ухаживания, если это так можно назвать, и влюбленность дикая, взаимная, и постель. Голову оба потеряли. Вот тут-то мне бельишко и пригодилось. Я его втихаря из шкафа подтыривала, а после свиданий стирала и аккуратненько складывала обратно – ептыть, приданое же! Кто знал, что он жениться захочет! Я и не думала об этом, в отличие от моей матери, просто любила и все.

– И сколько тебе было лет?

– Сладких семнадцать… Нет, мать-то сразу прочухала, что у нас все по-взрослому, но, опять же, делала вид, что секса как бы нет в природе. А вот по части советов, как Кирилла на место поставить, как нервишки ему пощекотать, когда ругались – а ругались мы часто, – это пожалуйста: мать моя, что справочник для молодых хозяек – тысяча и один мудовый совет.

– Странное было время… Зато теперь любая девчонка чуть ли не с начальной школы все знает и про физиологию, и про позы, и про оргазмы, и даже про типажи и психологию этих кобелей. Интернет открыл – там все написано. Только вот про чувства мало пишут.

– Про чувства книжки надо читать. А я их просто проживала… Книжки потом пошли, когда Кирюха за меня взялся.

Февраль 2018

• Выходит сериал «Большая маленькая ложь» рассказывающий о трех матерях первоклашек, объединенных загадочным убийством.

• Более 10 жилых домов в ЛНР повреждены в результате обстрела украинскими военными.

• В России проведен социологический опрос среди женщин от 18 до 44 лет. Наиболее привлекательным мужским качеством 31 % опрошенных считают богатство.

• Три российских журналистки обвинили председателя Комитета Государственной Думы по международным делам в сексуальных домогательствах.

• В Пхенчхане открылись зимние Олимпийские игры-2018. Россияне вышли под нейтральным флагом.

• В Подмосковье разбился пассажирский самолет «Саратовских авиалиний». На борту находились 65 пассажиров и 6 членов экипажа. Никто не выжил.

• Вице-премьер Австралии подал в отставку после того, как стало известно о его «служебном романе»: бывшая подчиненная ждет от него ребенка.

• Спецслужбы России и Аргентины провели совместную операцию по пресечению наркотрафика. В деле фигурирует почти 400 кг кокаина.

• Открылись первые пять станций Большого кольца Московского метрополитена.

• В Донбассе украинские силовики обстреляли санитарный автомобиль.

• За взятку в особо крупном размере бывший губернатор Кировской области приговорен к восьми годам колонии строгого режима.

Надя и Люба

2 февраля

Москва. Элитный жилой комплекс в микрорайоне «Кунцево» – Московская область, КП «Сосны»

– Люб, а ты какую музыку в машине предпочитаешь слушать?

– Ой, я всеядна в этом плане. В моем плейлисте винегрет. И Высоцкий, и Лепс, и блатняк всякий, и рэп модный, и Чайковский, и Рахманинов, а теперь уже, конечно, танго: Пьяццолла, Д’Арьенцо, Пульезе. И скрипочку твою, кстати, сохранила. Включаю, когда вспоминаю о тебе, или под настроение. Я поняла, что музыка бывает сезонной. Цой и «Наутилус» – это последний глоток надежды в солнечном сентябре, сюиты из «Щелкунчика» хочется слушать в начале декабря, когда сопливое нечто, текущее с неба, постепенно превращается в настоящий кружевной снежок. В тоскливом феврале хорошо идет «Мумий Тролль»: он своим драйвом тоску разгоняет; Шопен и Лист как предчувствие скорого пробуждения с ручьями приходят в марте, а Высоцкий, «Бумбокс», «Сплин» или блатняк – они апрельские, весенние, хочется нырнуть поскорее в май и с гитарой забыться под сиренью. Лето есть лето, там почти все хорошо идет, кроме тяжеловесной классики. Тальков – это август, он напоминает о быстротечности и несвоевременности. Вообще это чудо. Когда слушаешь музыку – сливаешься не только с тем, кто когда-то ее написал, даже если человека давно нет в живых, но и с тем, кто исполнил, и с тем, о ком в это время думаешь.

– Сколько же в тебе жизни!

– А в тебе?

– Сейчас уже не больше, чем в заплесневелой булке из «Волконского», которую я только что выбросила в помойку.

– Ну, началось в колхозе утро… Живи, падай в музыку! За тебя это никто не сделает.