Читать книгу "Превратности судьбы - Энн Мэтер"

— И что же — ошибался?

— Не знаю. До сих пор не знаю. — Даже сейчас Джейми не могла обвинять во всем только мать. Неизвестно, какие отношения связывали ее родителей. Она была еще слишком мала, когда они жили вместе. — Как бы там ни было, — начала Джейми, осознав, что она и Доминика, возможно, понимает не до конца, — если ты приехал сюда только ради этого, мне жаль твоего времени.

— Да? — Вынув руки из карманов, Доминик на миг запустил пальцы в густую шевелюру. — Но ты так и не спросила, зачем я приехал.

— Я думала, что…

— Что я здесь для выяснения отношений? — Глаза его потемнели от возбуждения. — Ну что ж, в какой-то мере это так и есть. Однако дело не в Кэт. Речь обо мне.

У Джейми образовалась странная пустота в желудке. Пусть даже его мачехи нет рядом, где гарантия, что он действует не по ее указке?

— Она… знает, что ты здесь?

— Да, — сказал он сухо. — Узнав, куда я направляюсь, Катриона пришла в ярость. Но я вряд ли стал бы ее слушаться.

— Не понимаю, о чем ты.

— Слышала такое выражение — «пошла к черту»?

— Но ты не мог… с ней так… — Шокированная, Джейми прижала руку к губам.

— Не мог? А я рассуждал иначе.

— Но Катриона сказала, что…

— Что именно? Интересно было бы узнать.

— Н-ну, что ты… просил ее… выйти за тебя замуж. Что у вас свадьба на Рождество. — Джейми нервно облизнула губы.

Доминик потер затылок.

— Честно говоря, однажды я действительно предложил ей выйти за меня замуж. Именно на Рождество. — Сердце Джейми упало. — Но пойми меня правильно: я сказал ей это, просто чтобы от нее отвязаться.

Джейми вздернула подбородок:

— Как ты мог?..

— Как? — Он скривил губы. — В тот момент это казалось мне неплохой мыслью. После того, что было у нас с тобой на яхте, я испытывал… замешательство. Я бы сказал ей что угодно, чтобы убедить себя, что ничего не изменилось.

— Выходит, ты просто уступил… поддался Катрионе?

Уже задав этот вопрос, Джейми подумала: зачем я так докапываюсь? Он признал, что делал мачехе предложение. Если Катриона не лгала в этом случае, значит, не лгала и о том, что они — любовники.

— Д-да. — Доминик виновато взглянул на нее. — Можно сказать, что поддался.

— Точно так же, как и раньше, — презрительно проговорила Джейми. — Когда же ты начал спать с ней: после смерти твоего отца или еще до того?

— Дьявол! — Глаза Доминика потемнели от душевной боли. — Хочешь верь, хочешь — нет, но я никогда не спал с Катрионой. Не могу сказать, что я этого не желал. Или — что не было такой возможности. Была, причем много раз. Но что-то — точно не знаю, что именно, — останавливало меня. Наверно, я боялся увязнуть в этих отношениях. — Губы его скривились. — Возможно, я всегда предчувствовал, что меня ждет что-то лучшее… настоящее.

— Догадываюсь, — Джейми отступила на шаг. — Сейчас ты будешь утверждать, что это лучшее — я.

— А почему нет?

— Почему? — Джейми как-то нервно всхлипнула. — Доминик, я не такая опытная женщина, как Катриона, но даже я могу отличить правду от лжи.

— Ты считаешь, я лгу? — У Доминика на лице появилась усталость.

— А что еще я должна думать? — резко спросила Джейми. — Ты набрасываешься на меня… потом…

— Насилую тебя? — подсказал он.

И она ухватилась за это слово:

— Да, насилуешь. Что-то я не слышала ничего похожего на предложение руки и сердца.

— Только потому, что я был в растерянности, — признался он. — Черт побери, Джейми, последние двадцать лет я убеждал себя, что люблю Катриону, что только ее и хочу. И не так легко понять в конце концов, что это было всего лишь увлечение.

— И как же ты догадался? — Джейми откинула со лба прядь мокрых волос.

— С тобой я испытал нечто настоящее! — воскликнул он сердито. — Джейми, ну зачем, как ты думаешь, я сюда прилетел?

— Наверно, чтобы рассказать мне о моей матери.

— И за этим тоже. Но это — не единственная причина.

— Значит, ты поссорился с Катрионой, когда узнал, что она… моя мать? — Джейми не верилось.

— Ты что, не слышала, что я сказал? — В два прыжка он оказался рядом с ней. — Какое мне, черт побери, было дело до того, как Катриона вышла за моего отца? Она взрослая женщина, у нее мог быть десяток мужей до него. Правильно?

— Ну, если ты так считаешь… — Джейми кивнула. Она не собиралась сообщать Доминику, что его мачеха в действительности гораздо старше, чем утверждала.

— Да, я так считаю. Однако есть один факт, с которым я не могу смириться: то, что ты ей все простила. Впрочем, это твое дело, не мое.

— Что именно простила? — растерялась Джейми.

— То, что она бросила твоего отца вместе с тобой. Не приняла тебя, увидев взрослой девушкой. — Он пожал плечами. — Но я думаю, она от этого проиграет, ведь верно?

Джейми опустила голову, чтобы скрыть слезы, щипавшие глаза.

— У нее были свои причины.

— Правильно. И все сводится к эгоизму, — заметил он бесстрастным тоном. — О, Джейми, поговорим лучше о нас!

Он схватил ее за плечи, и она почувствовала запах мокрой кожи его пиджака, смешанный с ароматом его тела.

У нее перехватило дыхание, когда Доминик, наклонившись, лизнул ее губы языком.

— Пожалуйста, не надо. Ты не должен этого делать…

— Должен… должен. — Она слышала, что голос его дрожит, и сама затрепетала. — Мне нужно было разобраться в моих отношениях с Катрионой, но это не все. Я понял, что едва не разрушил настоящие чувства.

— Доминик…

— Мне нравится, как ты произносишь мое имя. — Он взял ее лицо в ладони и стал ласково гладить ее губы большими пальцами. — Боже мой, Джейми, если бы ты знала, как я боялся ехать к тебе! Боялся, что ты не захочешь меня видеть… говорить со мной… не дашь мне объясниться. Ты вполне могла сказать мне: «Убирайся!» Возможно, именно этого я и заслуживаю.

Джейми глубоко вздохнула:

— Я бы не так сказала.

— Да, ты гораздо терпеливее меня. После того, как я с тобой обошелся в наш последний вечер там, на острове, ты имела право не поверить моим словам.

— Но ты разозлился на меня…

— Я был в отчаянии. Понимал свои чувства, но не мог их принять. Так сразу. — Доминик запустил пальцы в невысохшие пряди ее волос и притянул ее к себе так близко, что она почувствовала, как он дрожит. — Я люблю тебя, Джейми, — произнес он хрипло. — Я хочу, чтобы мы были вместе. А если ты — именно ты — хочешь, чтобы я помирился с мачехой… я помирюсь.