Читать книгу "Лихорадка - Тесс Герритсен"

– Но летом они постоянно квакали. Я часто сидел здесь и слушал.

– Жалко, что тогда я о тебе не знала, – печально произнесла она.

– А я о тебе знал.

Она удивленно посмотрела на него. Чувствуя, что краснеет, Ной опустил взгляд.

– Я все время наблюдал за тобой в школе, – признался он. – Постоянно смотрел на тебя в столовой. Просто ты не замечала. – Его лицо запылало еще сильнее, и он поднялся, стараясь смотреть на воду, а не на девочку. – А ты купаешься? Я приходил сюда каждый день.

– Да сюда все ребята приходят.

– А где же ты была этим летом?

Она пожала плечами.

– У меня болели уши. Доктор запретил мне купаться.

– Облом.

Некоторое время они молчали.

– Ной! – окликнула она его.

– Да?

– Тебе когда-нибудь хотелось… не идти домой?

– Ты имеешь в виду, сбежать из дома?

– Нет, скорее, быть подальше.

– Подальше от чего?

Амелия не ответила. Когда Ной повернулся к ней, она уже поднялась на ноги и стояла, прижав руки к груди.

– Что-то холодает.

Он вдруг тоже почувствовал озноб. Камень еще хранил тепло, но и оно быстро уходило вместе с солнцем, которое закатывалось за деревья.

Озеро покрылось рябью, а потом и вовсе превратилось в черное стекло. Казалось, в этот момент оно жило своей жизнью, как самостоятельное водянистое существо. Он размышлял: верно ли, что Амелия рассказывала про озеро, действительно ли оно стонет по ночам зимой? Вполне возможно, решил он. Вода расширяется при замерзании – это научный факт. Сначала лед покрывает поверхность коркой, а потом, день за днем, корка становится все толще, захватывая все новые слои воды. А в глубине, на самом дне, в ил зарылись лягушки, которым больше некуда деться. Пленницы льда. Погребенные.

Клэр так усердно налегала на весла, что ее лоб стал влажным от пота. Она чувствовала, как ровно весла погружаются в воду, а лодка послушно и плавно скользит по глади озера. За несколько месяцев ее мастерство заметно выросло. В мае она впервые села на весла, и эта попытка была весьма неуверенной. Резко взмахивая одним или обоими веслами, она взметала фонтан брызг; или же гребла одним веслом, и тогда лодка просто ходила кругами. Главное – контроль. Равномерное распределение силы. Плавные, скользящие движения, а не удары по воде.

Теперь она победила греблю.

Клэр оказалась на середине озера. Там она подняла весла, сложила их в лодку и решила отдохнуть. Солнце только что зашло за деревья, и она знала, что очень скоро пот начнет холодить кожу, но сейчас Клэр по-прежнему было жарко, и она наслаждалась сгущающимися сумерками, не чувствуя их прохлады. Вода, покрытая рябью, была густой и черной, как нефть. На берегу горели огоньки в домах – там готовили ужин, там за столом, в уютной домашней обстановке собирались семьи. «Так же, как мы втроем, когда ты был жив, Питер. Не разрушенная семья, а единое целое».

Она смотрела на свет в окошках, и ее захлестнула такая тоска по Питеру, что стало трудно дышать. Летом, когда они ездили кататься на лодке на соседний пруд, Питер всегда садился на весла. Клэр устраивалась на носу и с восхищением смотрела, как он гребет, как ритмично работают его мышцы, а улыбающееся лицо блестит от пота. Она была избалованной возлюбленной, которую заботливо везли по воде.

Она слушала, как плещется вода, наталкиваясь на борт лодки, и почти видела Питера, сидящего напротив и с грустью смотрящего на нее. «Ты должна научиться грести сама, Клэр. Теперь только ты управляешь лодкой».

«Но разве я смогу, Питер? Я уже иду ко дну. Кто-то пытается выжить меня отсюда. И Ной, наш дорогой Ной становится таким чужим и далеким».

Она почувствовала прохладные слезы на лице. Присутствие Питера казалось таким реальным – стоит протянуть руку, и она коснется его. Теплого и живого, из плоти и крови.

Но его не было рядом, в лодке сидела одна Клэр.

Она продолжала дрейфовать, и ветер постепенно относил ее к берегу. В небе зажглись первые звезды. Лодка медленно развернулась, и Клэр увидела вдалеке кромку северного берега, вдоль которого тянулись летние коттеджи – темные, с заколоченными на зиму окнами.

Внезапный всплеск воды заставил ее встрепенуться. Обернувшись, она взглянула на приближающийся берег и различила силуэт мужчины. Он стоял у воды, слегка нагнувшись, как будто смотрел на озеро. Он вздрогнул и метнулся в сторону. Послышался еще один громкий всплеск, и силуэт скрылся из виду. Это мог быть только один человек.

Клэр быстро утерла слезы и крикнула:

– Доктор Татуайлер! С вами все в порядке?

Голова мужчины вновь вынырнула из темноты.

– Кто это?

– Клэр Эллиот. Я подумала, что вы упали в воду.

Он наконец различил ее в полумраке и помахал рукой. С этим биологом, исследователем водной фауны, она познакомилась несколько недель назад, вскоре после того, как он вселился в снятый на месяц коттедж Элфордов. В то утро оба были на лодках, и, дрейфуя в тумане, случайно столкнулись бортами. Так состоялось их знакомство. С тех пор, когда она проплывала мимо его коттеджа, они здоровались. Иногда биолог демонстрировал ей банки с новинками своей коллекции амфибий. «Шизанутый лягушатник» – так называл его Ной.

Лодка Клэр приблизилась к берегу, и она увидела выставленные в ряд стеклянные банки Макса.

– Как ваша коллекция лягушек, пополняется? – поинтересовалась она.

– Холодает. Они уходят на глубину.

– Нашли еще экземпляры с шестью лапками?

– Одну на этой неделе. Меня действительно начинает беспокоить это озеро.

Между тем лодка Клэр уже причалила к берегу и уткнулась носом в землю. Макс возвышался над ней, длинный, нескладный; его очки посверкивали, отражая лунный свет.

– Это касается всех северных озер, – заметил он. – Деформация земноводных. Массовое вымирание.

– А как ведут себя образцы, которые вы собрали на прошлой неделе?

– Ожидаю результатов. Это может занять несколько месяцев. – Он замолчал и испуганно огляделся по сторонам, заслышав странное жужжание. – Что это?

Клэр вздохнула.

– Мой пейджер. – Она совсем забыла, что он до сих пор болтается у нее на поясе. На дисплее высветился местный номер.

– Обратно долго грести придется, – проговорил он. – Почему бы вам не воспользоваться моим телефоном?

Она звонила из его кухни, разглядывая стеклянные банки, которые были расставлены на столике. Но соленых огурцов в них не было. Она взяла в руки одну из банок, и прямо на нее уставился выпученный глаз. Лягушка оказалась удивительно бесцветной, оттенка человеческой кожи, ее тельце было обсыпано багрянистыми пятнышками. Обе задние лапки разветвлялись на две части, так что получались четыре отдельных плавника. Она прочитала этикетку: «Озеро Саранча. 10 ноября». Вздрогнув, она поставила банку на место.