Читать книгу "Белоснежка идет по следу - Валерий Роньшин"

— Это не женщина, а преступница! — дерзко возразил лейтенант полковнику.

Молодцов грозно свел брови:

— Пока виновность не доказана в суде, ни один человек не может считаться преступником. Заруби это себе на носу, лейтенант.

— Так точно! Зарублю!

— И сейчас же сними с дамы наручники.

Чайников с показной неохотой исполнил приказание. Суперопер по-отечески обнял Жемчужную за плечи.

— Что он вам тут наговорил?

— Он с-сказал, ч-что я в тю-тюремном х-хоре п-петь б-буду, — рыдала Аза.

Ну-ну, успокойтесь, — Молодцов достал из кармана носовой платок и вытер цыганке слезы. Затем бросил «грозный» взгляд на Чайникова. — Извинись перед дамой, лейтенант!

— И не подумаю! — огрызнулся Саша.

— Я приказываю!

— Извините, погорячился, — пробурчал Чайников, обращаясь к цыганке.

Но та его даже взглядом не удостоила. Певица с благодарностью смотрела на Суперопера.

— Вы такой добрый… — Жемчужная доверчиво взяла сыщика за руку. — Спасибо вам большое.

— Пустяки, мадам, — небрежно ответил Молодцов. — Не стоит благодарности. А на моего подчиненного вы не обижайтесь. Он же еще лейтенант. Естественно, ему хочется поскорей раскрыть преступление и получить за это «старшего лейтенанта».

— Да нет, я все понимаю, — сказала цыганка. — Но просто он так по-хамски со мной разговаривал. А я и правда не знала, что в чемодане доллары.

— А откуда у вас этот чемоданчик? — вкрадчиво осведомился Суперопер.

— Мне его Вася принес.

— Цыганов?

— Да. Он просил передать «дипломат» своему другу. Сказал, что в «дипломате» лежат книги.

— А раньше он вас тоже просил друзьям книги передавать?

— Да. И довольно часто. У него много друзей.

— Ясненько.

Цыганка кинула на Молодцова быстрый взгляд.

— А что, Вася — преступник?

— Еще какой, — подтвердил Суперопер и, указав на пачки долларов, добавил: — Эти деньги — плата за убийство.

— Боже! — вскричала Жемчужная. — А я-то думала, Вася — хороший человек!

— Зря вы так думали. — Молодцов закурил папиросу. — Вам известно, где он живет?

— У Васи несколько квартир, — ответила цыганка. — В одну из них он меня как-то приглашал. Но именно ее он недавно продал. А адреса других квартир я не знаю.

— Ну а номер его телефона вы знаете?

— Только той квартиры, которую он продал.

— Как же вы тогда с ним общаетесь?

— В последнее время мы почти не общаемся. Если ему что-то надо, он приходит сюда. Вот и вчера вечером он зашел ко мне в гримерную и попросил передать «дипломат» своему приятелю. Сказал, что тот будет в ресторане поздно ночью. — Жемчужная поежилась, словно ей вдруг стало холодно. — Выходит, этот приятель — наемный убийца?!

— Совершенно верно, — подтвердил Суперопер. — Мы его уже арестовали. Так что здесь он уже не появится.

— Зато должен появиться Вася.

Молодцов подался вперед:

— Когда?!

— Завтра днем. Точнее, уже сегодня.

— Во сколько?

— В два часа.

— Зачем он сюда придет?

— Узнать, отдала ли я «дипломат». И послушать мое пение. Васе нравится, как я пою.

— Вы что, в ресторане и днем, и ночью поете?

— Сейчас — да. Мне деньги нужны. Я брала в долг, чтобы сделать себе пластическую операцию.

— А что за операция?

Цыганка дотронулась кончиком пальца до кончика носа.

— Я была курносая. А теперь смотрите, какой у меня нос…

Молодцов и Чайников посмотрели. Нос у цыганки был, что называется, — «греческий».

— Ясненько, Аза. — Суперопер выпустил в потолок струю дыма. — Ну что ж, придется нам тут у вас засаду устроить. На вашего друга Василия. Кстати, где вы с ним познакомились?

— Здесь, в ресторане. Он был одним из моих поклонников. И даже жениться на мне хотел.

— А почему не женился?

— О, это долгая история.

Суперопер поудобнее устроился на стуле.

— А нам с лейтенантом спешить некуда. До двух часов дня еще вагон времени. Так что рассказывайте.

И Аза Жемчужная стала рассказывать. О том, как Василий Цыганов каждый вечер посещал «Очи черные», чтобы послушать пение цыганки; как осыпал ее цветами, дарил дорогие подарки и в конце концов сделал предложение… Аза обещала подумать. Цыганов уехал на месяц по своим делам. А Жемчужная случайно встретила на улице свою подругу детства Парашу Золотареву. Они разговорились. Оказалось, что муж Параши — хирург-пластик и может за сравнительно небольшую плату перемоделировать Азе нос. Курносая Аза с радостью согласилась. И когда Цыганов вернулся в Петербург, у Жемчужной был уже «греческий» нос.

Тут-то и выяснилось, что Вася был неравнодушен к курносым женским носикам вообще и к Азиному курносому носику в частности. Цыганов откровенно признался Жемчужной, что полюбил ее именно за вздернутый нос, а так как он у нее теперь стал прямой, то и пусть она остается со своим носом. А он, Василий, уходит. И Вася гордо ушел. Впрочем, ненадолго. Вскоре он вернулся и сказал Азе, что хотел бы просто дружить с ней.

Аза Жемчужная рассказывала эту историю всю ночь напролет, затем все утро напролет и закончила свой рассказ в два часа дня. Когда как раз и должен был появиться герой ее рассказа.

Так оно и случилось.

Ровно в четырнадцать ноль-ноль раздался стук в дверь.

Молодцов и Чайников одновременно выхватили пистолеты. Суперопер встал справа от двери, а Чайников — слева.

— Войдите, — сказала Аза Жемчужная.

Дверь открылась, и в гримерную вошел… нет, не Васька Цыган. А Стас Брыкин. И следом за ним вошли Юлька и Белоснежка.

Глава XX ЧЕРНАЯ ОСПА

Всю дорогу до Александро-Невекой лавры Юлька никак не могла успокоиться.

— Кошмар, кошмар, — без конца повторяла она. — Что же я маме скажу, когда домой вернусь?

— Скажешь, что она обозналась, — посоветовал Стас.

— Ой, нет. Я родителям никогда не вру.

— Это не вранье, солнышко, — вмешался в разговор Иннокентий Штамм. — А вымысел.

— Да какая разница, — поморщилась Юлька и опять принялась повторять: — Кошмар… кошмар…

Оладушкина даже не подозревала, что в скором времени ее ждет еще один такой же кошмар.

Дорога, ведущая к Троицкому собору Александро-Невской лавры, была вымощена серым булыжником. По обеим сторонам от дороги сидели и стояли нищие. Иннокентий Штамм со многими из них дружески раскланивался.