Читать книгу "Исцелённое сердце - Властелина Богатова"

Марибор со смутной тревогой подумал о своей судьбе. Вся его жизнь до встречи с Зариславой показалась замшелым болотом, и он среди гнили ненависти и боли каким-то чудом смог жить, выживать, давясь собственным ядом. Он жил ради мести. Это было смыслом всего. Отвергнутый отцом, воспитанный волхвом, который был одержим несбыточным замыслом, он был в их руках как дворовый щенок. Он слушал и выполнял то, что ему говорили. До сих пор не укладывалось в голове, что Славер, который предал его с самого начала, мог построить ему пристанище. Князь же был к нему холоден и равнодушен, как к камню.

Марибор всё пытался вспомнить хоть что-то хорошее из своего прошлого, но всё время натыкался на чёрную пропасть, падать в которую он не желал, чтобы не тревожить старые раны, не испытывать забытую, зудящую боль.

Данияр решил проявить великодушие. Он оказался куда проницательней, чем Марибор предполагал. Племянник прежде всего думал о своём будущем, решив разорвать проклятие Творимира и отпустить предателя, зная, что Марибор был замешан в смерти Горислава.

— Заруба, — повернулся Марибор к затихшему тысяцкому, ехавшему рядом на бурнастой масти коне.

— Да, княже, — отозвался он, придерживая узду.

Марибор помолчал, ещё не привык, что его так величают, даже коробилось что-то внутри.

— Завтра соберутся мужи вступать в дружину.

— Дык знаю, а как же.

— Я вот что подумал… пора бы тебе становиться воеводой.

Суровое лицо тысяцкого вытянулась от удивления, глаза его как-то странно заблестели.

— Что скажешь? — усмехнулся Марибор.

Заруба всегда был верен Гориславу, но всё же сдержанно вёл себя с ним, хоть по совести и чести выполнял свои обязанности. И Марибор плохо его знал до того мига, как судьба вынудила их вместе пройти испытание.

— Так я это… — растерялся, было, воин.

— И какой же из него воевода, тут командный голос нужен, — хохоча, подтрунил тысяцкого Стемир, и его тут же поддержали Вратко и Будимир, смеясь в усы.

— А ты, Стемир, станешь сотником до тех пор, пока не соберём тысячу.

Стемир резко перестал хохотать, и воины ещё больше зашлись смехом.

— Благодарствую, княже, за честь, — отозвался пришедший в себя Заруба совсем посерьёзнев.

— Ну, а ты Стемир? — перевёл на него взор Марибор.

— Воля в твоих устах, воля Богов, моя воля, — не растерявшись ответил волдаровский кметь.

— Вот и славно, значит, готовьтесь к присяге.

К воротам подъехали, когда алый диск утонул в туманной дымке облаков. На улице уже было зябко — холодный воздух веял с реки. Лаяли цепные псы, мычали волы в загонах. Пахло дымом и ночной прохладой, поднимающейся от земли. Повсюду горели факелы. Марибор, отдав лошадь отроку, поспешил подняться в терем, но Гоенег надолго задержал его разговором. Увёл в дружинную избу, созывая остальных отужинать вместе.

— Не переживай, невеста твоя у жены моей, Пригоды, — осведомил волхв.

На этот раз вечер прошёл тихо, в кругу старшин и не в дружинной избе, а в горнице терема. Впервые чертог наполнился запахами съестного и питья. Девки, появившиеся невесть откуда, прислуживали, успевая выносить полные кваса ендовы да братины с медовухой. Марибор всё оглядывался на выход, надеясь увидеть там Зариславу, но она не появлялась. И когда за окном совсем погас багряный закат, князь вышел из-за стола. Гоенег тоже не стал засиживаться. Вместе с волхвом Марибор отправился в его избу. Шли они недолго. Гоенег всё смотрел в его сторону да о чём-то думал.

— Значит, Онег один отличился, — вспомнил он былой разговор. — Что ж, на него это похоже.

— Посмотрим, придёт ли он по истечении двух дней, — отозвался Марибор, глядя под ноги.

— Не придёт, — выдохнул волхв, и с лица его сошла безмятежность. — Он скорее уйдёт дальше в глубь леса, нежели встанет на сторону чужих.

— Его воля. Пусть идёт.

Марибор, остановившись возле высоких ворот, взялся за колья, сжал крепко.

— Народу одно нужно — опора крепкая, — сказал с хмуростью Марибор, глянув на волхва. — Ты не торопи, всё уляжется.

— А если придёт в зиму? — спросил старик.

— Если по истечении двух дней не придёт, пусть дорогу сюда не вспоминает. Я дважды не повторяю.

Волхв смолк, передумав продолжать.

— Твой выбор —- это воля Богов, и я его принимаю.

Разговор всё меньше нравился Марибору, он сильнее сжал колья, что костяшки побелели.

— Гадал я на грядущее. Темно прошлое. Опасности ждут тебя, князь, будь осторожным, ссор лишних не заводи да не торопись в выборе своём. С силой тебе злой предстоит тягаться. Боги испытания сулят.

Марибор долго посмотрел на волхва.

— Я вот что тебе скажу, Гоенег. За меня не переживай, а лучше за милость Богов тужись. Доверяю тебе в этом, — сказал он с чуть большей резкостью, внимательно вглядываясь в синие чуть мутноватые глаза.

Гоенег, выдержав его взгляд, разлепил губы.

— Последую твоему совету, как своему. Но мне нужно было это сказать. Теперь моя душа и совесть чисты. Идём, — сказал он и толкнул створку ворот.

Марибор проводил его спокойным взглядом, чувствуя, как внутри нарастает напряжение, что сковало даже воздух. Княжич совсем не знает волхва, чтобы так скоропалительно судить, он справлялся и не с такими трудностями.

Вместе вошли на небольшой двор, поднялись по ступенькам крепкой избы и оказались в натопленной до жара горнице, где их встретила Пригода — женщина на вид приятная, хозяйственная, приветливая.

В тусклом свете лучин Марибор разглядел на лавке Зариславу и замер.

— Устала она нынче сильно, — прошептала жена волхва.

Марибор, пройдя к лавке, оглядел травницу. Во сне она выглядела ещё трогательней. Тёмные веера ресниц отбрасывали тени, покрасневшие от жара печи губы были плотно сомкнуты, будто ей снился тревожный сон, на щеках тоже проступал багрянец.

Он тихо склонился и поднял её на руки. Зарислава только шумно выдохнула, но не проснулась. Больше не медля, попрощавшись с хозяевами избы, Марибор вышел на улицу, зашагал в сторону терема. Зарислава всего лишь на миг вынырнула из сна, прижалась к его груди плотнее.

На этот раз он отнёс её в женскую часть терема, через задний двор, опасаясь, что гости могли засидеться в общей горнице. Пусть выспится, ведь и в самом деле сложный день выдался.

Как только Марибор зашёл в освещённые покои, тут же подскочила с лавки светловолосая девица Малуша. Сначала, было, испугалась, но потом поняла, что хозяйка её спит.

Марибор, не обращая на неё внимания, прошёл вглубь и положил Зариславу на лавку, погладив по тёплой руке, убрал с лица волосы. Сглотнул — так хотелось прижаться к её губам, к которым он не прикасался за целый день. Мешал это сделать пристальный взгляд в спину. Он был не один, а потому отошёл в сторону и повернулся к прислужнице.