Читать книгу "Начни писать. 52 совета для развития творческих способностей - Грант Фолкнер"

Прогуляйтесь перед тем, как садиться писать, чтобы пробудить мысли. Преодолейте пешком ваши творческие преграды. Пусть ваша работа струится вместе с вашими шагами, когда вы закончили писать. Ваши слова и ваши шаги – как братья.

ПОПРОБУЙТЕ

Войдите в свою историю

Прогуляйтесь. Встаньте прямо сейчас и полчаса походите. Обратите внимание на то, как ваши шаги влияют на природу ваших мыслей. Сделайте это творческим ритуалом. Гуляйте по 15–30 минут до, во время или после письма. Отправьтесь на длинную прогулку на выходных и сделайте из нее приключение.

41. Специализируйтесь (но не слишком)

Несколько лет назад, когда я корпел над редактированием моего романа (для этого писатели используют свой эквивалент сверхпрочных туристических ботинок), мне стало скучно от своего сочинения. Я был слишком буквален, реалистичен, серьезен и уныл. Мне нужен был способ растормошить мою повествовательную чувствительность. Мне нужна была бурная энергия панк-рока, брызги краски Джексона Поллока, асинхронные танцевальные движения хореографа Мерса Каннингема, что угодно.

Примерно в то же время я прочел слова поэтессы Эмили Дикинсон, которые стали одним из моих любимых литературных советов: «Скажи всю правду, но скажи ее косвенно».

Я принялся жадно читать стихи, чтобы встряхнуть все слова и истории в голове, и обнаружил: когда я сосредоточиваюсь на утонченной косвенности поэзии, правда, которую я пытаюсь запечатлеть, становится более привлекательной, удивительной, полной нюансов, игривой и значимой для меня.

Теперь я взял за правило читать сборники стихов – и иногда писать стихотворения, – чтобы питать чувствительность. Поэзия помогает мне наметить настроение для истории: использованием повторений и аллитераций при создании атмосферы она почти похожа на заклинание или молитву. Поэзия помогает добавлять детали, признавать неуловимые интерлюдии жизни, а не сосредоточиваться на связях, которым посвящена большая часть прозы. Поэзия помогает мне наслаждаться спецификой, драмой мелких деталей, чтобы запечатлеть мир захватывающе точным языком, не допускающим клише.

Мы живем в эпоху специализации, и это подразумевает творческие опасности. Прозаики редко пишут стихи. Интеллектуальные прозаики редко создают романы в стиле фэнтези. Жанровые авторы обычно придерживаются выбранного жанра. А сколько писателей выделяют время, чтобы поиграть на банджо, станцевать чечетку или создать коллаж?

Специализация полезна для того, чтобы накачать писательские мышцы, но не менее важно баловаться другими литературными формами – или видами искусства. Считайте это своего рода художественным перекрестным опылением, возможностью усилить мотивацию, внеся разнообразие. Как и в мире флоры, где новая жизнь возникает благодаря пыльце с других растений, идеи рождаются соединением идей, которые до этого не встречались. Чем больше мы узнаём другие виды искусства – чем больше позволяем им взаимодействовать, – тем больше их духа мы привносим в свою работу.

Гертруда Стайн заимствовала у художников-кубистов эстетику фрагментации, чтобы добавить разнообразие перспектив. По легенде, во время сочинения «Невидимки» прозаик Ральф Эллисон брался за свою трубу каждый раз, когда сталкивался с проблемой, чтобы выразить свои мысли в музыке, прежде чем продолжить. Такие разные авторы, как Лэнгстон Хьюз, битники и Харуки Мураками, обращались к джазу, чтобы сформировать свою эстетику. Мураками так описал воздействие джаза: «Что-то, очень похожее на мою собственную музыку, кружилось щедрой, сильной волной. Я задумался, смогу ли перенести эту музыку в письмо. Так родился мой стиль»[13].

Автор постоянно пытается подыскать слова для невыразимого, оживить миры с помощью языка. Но часто приходится обращаться к другой области, чтобы вдохнуть свежий воздух в закоулки наших историй, в буквальном смысле провести новые линии. Поэтому, если вы пишете научную фантастику, подумайте, что вы можете почерпнуть из романа ужасов или как огранить свое произведение при помощи мистической линзы. Проведите день в художественном музее и изучите техники, которые творцы использовали в своих картинах и скульптурах. Послушайте малознакомый жанр музыки, размышляя над сюжетом. Используйте ноги и руки, краски и песни, стихи и рисунки, чтобы добавить в ваши истории новые текстуры и новые границы.

ПОПРОБУЙТЕ

Расширьте свой художественный набор инструментов

Какой вид искусства вы редко практикуете, но уважаете? Какие сходства вы можете найти между ним и вашей работой? А различия? Займитесь им и обратите внимание, как ваши сочинения совершенствуются благодаря этой практике.

42. Искусство меланхолии

Простите, пожалуйста, я отлучусь ненадолго, чтобы насладиться своей меланхолией.

Я никогда ничего подобного не говорил, но должен бы. Когда я чувствую легкое прикосновение меланхолии, которая начинает облаками проплывать в моей голове, мне хочется завернуться в странное и соблазнительное одеяло тоскливых, скорбных мыслей. Я хочу поставить «Реквием» Верди, задернуть шторы и попросить мир позволить мне погрязнуть в печальной безотрадности, чтобы потворствовать каждому уколу угрюмого волнения моей души.

Неужто я мазохист, раз считаю такое состояние приятным? Не знаю, как это объяснить. Дышать меланхолией – как дышать разреженным воздухом. Ведь меланхолия, несмотря на свои темные и зловещие порывы – а может, благодаря им, – очень чистое и полезное эстетическое состояние. От него не нужно бежать, оно скорее похоже на лес со множеством темных тропинок, которые можно исследовать, или серию мелодий, которая обещает новые песни, новые ответы. Меланхолия – такое же таинственное и художественно ценное настроение, как и вдохновение.

Греки считали, что меланхолия случается из-за дисбаланса черной желчи (melaina kole). Конечно, это неправильно с научной точки зрения, но, кажется, основная суть верна: меланхолия возникает, когда душа теряет ориентацию и твердая основа вашего равновесия склоняется в сторону более острой чувствительности к эмоциям и мыслям.

У деятелей искусства есть долгая история родства с меланхолией. Фрэнсис Бэкон считал, что мрачные мысли помогают художнику, потому что «отчаяние и несчастье растягивают вашу чувствительность». Серен Кьеркегор называл меланхолию интимным другом и считал, что через нее его использовали высшие силы. А известный меланхолик Джон Китс написал, что «Мир страданий и забот» необходим, «чтобы воспитать Ум и сделать из него Душу».

Меланхолию иногда путают с депрессией, которую я ни в коем случае не хочу романтизировать. Разница в том, что депрессия душит творчество. Она не создает душу, а вешает на нее тяжелый груз мрака без звезд. При депрессии пропадает мотивация, вы бездеятельны, разбиты и, возможно, думаете о самоубийстве, а состояние меланхолии вызывает задумчивость, вдохновляет на созерцательный поиск, который трансформирует мрак в активное, результативное и даже опьяняющее состояние.