Читать книгу "Лесной маг - Робин Хобб"

Громкие разговоры почти заглушали там музыку, доносившуюся из бальной залы. Слуги метались по комнате, подавали новые блюда, наполняли бокалы, уносили грязные тарелки, заменяя их на чистые. Ароматы еды окружили меня, желудок принялся бурно протестовать, и голод с новой силой напомнил о себе. Я несколько мгновений стоял, сглатывая слюну. Скудный завтрак, который я съел сегодня утром, оказался не в силах приглушить муки трехдневного голода. Мне казалось, я мог бы в одиночку опустошить любой из столов.

Гости беседовали между собой и, переходя от одного стола к другому, брали тут фрукт, там конфету или пирог. Я знал, что не могу положиться на собственную решимость держать себя в руках. Поэтому я нашел свободный стул около чистого прибора, рядом с которым никого не было, и сел. Мне показалось, что прошло несколько лет, прежде чем меня заметил слуга.

— Могу я вам что-нибудь принести, сэр, или вы предпочитаете выбрать сами?

Я сглотнул и тяжело вздохнул. Внутри у меня все болело.

— Будь любезен, принеси маленькую порцию мяса, кусок хлеба и, пожалуй, бокал вина.

Он вскинулся, словно я окатил его холодной водой.

— И все, сэр? — заботливо спросил он. — Или остальное мне выбрать для вас самому?

Он оглядел мое грузное тело, словно не верил своим ушам.

— Мясо, хлеб и бокал вина. Этого будет достаточно, — заверил я его.

— О, если вы уверены… только мясо, хлеб и вино?

— Я уверен. Спасибо.

Он поспешно умчался, и я увидел, как он подозвал другого слугу, видимо подчиненного, махнул в мою сторону рукой и передал ему заказ. Тот покосился на меня, удивленно расширил глаза, затем ухмыльнулся, отвесил преувеличенный поклон и убежал. Я вдруг понял, что вцепился руками в край столешницы, и сложил их на коленях. Еда. Я дрожал от вожделения. Острота моего обоняния и страстность, с которой я мечтал о еде, пугали меня самого. Впервые я задумался, можно ли назвать естественным мой аппетит. Несмотря на пост, одежда на мне все равно становилась все теснее. Как я могу не есть и все равно толстеть? Неожиданно мне в голову закралось пугающее подозрение. Магия. Не последствия ли это вторжения в мою жизнь древесного стража? Я вспомнил, каким видел свое другое «я» в ее мире. У него был огромный живот и жирные ноги. Неужели, когда я вернул его, я получил вместе с ним и эти его особенности?

Невозможно. Я не верил в магию. Я не верил в магию отчаянно, так же как раненый солдат не верит в ампутацию.

«Забери ее, забери, — молил я доброго бога. — Если это магия, забери ее, спаси меня от нее».

Танцующее Веретено вращалось для меня. Я летал на нем и видел, как оно остановилось. Разве я не верил в то, что это произошло? Я вспомнил седло, вдруг переставшее держаться на спине Гордеца. Но современный разумный человек во мне спрашивал, не обманываю ли я себя. Может быть, подпруга ослабла из-за моего огромного веса. Если остановка Веретена означала конец магии равнин, разве не перестали бы держаться седла всех всадников каваллы?

Я подумал, что стоит спросить сержанта Дюрила, не было ли у него проблем с подпругой. Затем вздохнул, осознав, что сейчас мне не хватит смелости искать его и задавать вопросы. Я разочаровал его, и в каком-то смысле рухнувшие ожидания моего старого наставника казались мне более серьезным провалом, чем неудовольствие отца. И где же моя еда? Голод снова занял все мои мысли, прогнав остальное на задний план.

Однако к моему столу приблизились мой отец и мать, а не слуга с едой. Я даже не заметил, как они вошли в комнату. Отец сел на стул рядом со мной, мать — чуть дальше. Взглянув на их лица, я понял, что до них еще не добрались слухи о моей ссоре с Карсиной. Следом появился слуга, который нес их тарелки. Когда он поставил их на стол и аромат окутал меня, я едва не потерял сознание.

— Не стоит впадать в крайности, Невар, — тихонько прошептал отец, наклонившись ко мне. — Ты должен хоть что-нибудь съесть и показать, что тебе нравится, как хозяева подготовили празднество. Твое сидение за пустым столом во время пира выглядит так, словно ты не одобряешь этот союз. Это оскорбительно для хозяев дома. И да защитит нас добрый бог, вот они идут.

Хуже выйти не могло никак. Лорд и леди Поронт вошли в комнату не затем, чтобы перекусить, они прохаживались среди гостей, приветствовали их, принимали поздравления и комплименты по поводу чудесного праздника. Они, улыбаясь, подошли к нам и увидели меня — несчастного, в буквальном смысле, голодного на пиру. Мне отчаянно захотелось испариться.

Леди Поронт улыбнулась нам, затем удивленно взглянула на пустую тарелку, стоящую передо мной.

— Неужели ты не смог выбрать ничего подходящего, Невар? — встревоженно прощебетала она, словно обращаясь к ребенку. — Может быть, попросить нашего повара приготовить для тебя что-нибудь особенное?

— О нет, благодарю вас, леди Поронт. Все выглядит и пахнет так восхитительно, что я не решился сам сделать выбор. Уверен, слуга сейчас появится.

И тут моему достоинству и гордости моего отца был нанесен завершающий удар — появился слуга с едой. В каждой руке он нес по блюду. Не тарелки, а целые подносы, причем наполненные до краев. На одном громоздились куски мяса всевозможных сортов, ломти ветчины, половинка копченого цыпленка, так тонко наструганная говядина, что она даже смялась складками, нежные котлеты из ягненка, политые мятным соусом, и горка острого паштета. На другом блюде вместо затребованного мной простого хлеба мне подали два круассана, пшеничную лепешку, две горячие булочки, темные ломти ржаного хлеба рядом со светлым пшеничным и клецки в густой коричневой подливе. Ухмыляясь, словно он совершил нечто достойное восхищения, слуга поставил передо мной оба блюда и поклонился, чрезвычайно довольный собой.

— Не беспокойтесь, сэр, я знаю, как обслуживать людей вроде вас. Как вы и попросили, только мясо и хлеб. Сейчас я принесу ваше вино.

Он быстро повернулся и оставил меня, окруженного едой.

Я смотрел на россыпи хлеба и мяса, раскинувшиеся передо мной, и понимал, что мой отец ошеломлен моим необузданным обжорством. Потрясенная хозяйка дома изо всех сил пыталась сделать вид, что она польщена. И, что хуже всего, я знал, что могу съесть это все, и с огромным удовольствием. Во рту у меня собралось столько слюны, что мне пришлось сглотнуть, прежде чем я смог заговорить:

— Здесь слишком много еды. Я попросил немного мяса и хлеба.

Но слуга уже умчался, а я не мог оторвать глаз от еды и знал, что никто за столом мне не верит.

— Но это же свадьба! — отважилась наконец вставить слово леди Поронт. — Так почему бы и не отпраздновать ее как следует?

У нее были самые лучшие намерения, скорее всего, она хотела, чтобы я не смущался из-за того, что у меня такой ужасный аппетит, не поддающийся дисциплине, и что я повел себя с такой неприкрытой жадностью за ее столом, но ее слова поставили меня в очень непростое положение. Если я отведаю лишь маленький кусочек чего-нибудь, не покажется ли ей, что я пренебрегаю ее гостеприимством? Я не знал, что делать.