Читать книгу "Дневник стюардессы - Елена Зотова"

И тут мертвую тишину прорезал рык. «Ну че? Спал я? Когда прилетим?? Да пропусти меня, мне вещи взять с багажной полки, и в туалет хочу! Да че держишь меня? Руки убери!»

Это проснулся пассажир, которого нам в алкогольной коме загрузили в «Шереметьево». И который проспал с громким храпом все интересное. В принципе в полете он особых проблем нам не доставлял. Наоборот, проходя мимо спящего, мы обращали внимание на полустертые татуировки на его свесившейся руке, и мужик подкинул нам интересную тему для диспута на весь рейс. Что значат буквы ЛОРД на пальцах, восходящее солнышко и милый кот в сапогах.

И вот тело проснулось и ракетой взмыло вверх. Отодрав руки державшего его соседа. На фоне полной неподвижности остальных пассажиров это выглядело страшно. Настолько страшно, что весь салон, как по команде, резко наклонил головы вперед, к коленям, и зажал уши руками. Ибо грохот, летящие сумки, кресла и обломки обшивки виделись единственным логичным продолжением действий этого недоумка…

Я тоже закрыла голову руками и вместо молитвы зачем-то начала считать. Раз-два-три-четыре… На цифре пять откуда-то с заднего ряда раздался старческий голос: «Слышь, братишка! Не кипишуй!» Дальше следовало несколько фраз. Которые мы, в силу отсутствия специфического опыта, разобрать не смогли. Я убрала руки от лица и подняла голову. Спина вставшего героя замерла. Потом дернулась, как будто пуля попала между лопатками, и наш бывший пьяный с солнышком, даже не поворачиваясь назад, сполз обратно в кресло.

Я сама немного привстала, чтобы понять, откуда шел голос… Ага. Предпоследний ряд. Милейший дедулечка, профессор в золотых очках. Закончив тираду, снова закрыл глаза и продолжил дремать.

Так мы и долетели до Вашингтона. В звенящей тишине и с гипсовыми статуями замерших пассажиров.

Как только самолет совершил посадку, нарушитель спокойствия, уже, впрочем, полностью протрезвевший, первым вскочил, схватил сумку с багажной полки и, старательно не оглядываясь назад, рванул к выходу… Сбивая и расталкивая только-только начинавших подниматься с кресел пассажиров.

Я увидела горящий сигнал над креслом дедули.

Он просил стаканчик водички.

– Конечно! Ничего не жалко для спасителя. – Спасибо вам! – сказала я, подавая деду минералку. – Как здорово вы этого уголовника! Бежал, как заяц. Даже не оглянулся. Спасибо!

– Да что ты, дочка. Пустое! – блеснул очками дед и протянул за стаканом руку. Сухенькую руку в синих перстнях.

Нда. И каких пассажиров только не встретишь на рейсе в Вашингтон!

Но оказалось, что долететь и приземлиться – это еще не все. Да и приземлялись, скажем, так себе. Самолет грохнулся об посадочную полосу и долго перепрыгивал с правых шасси на левые. Видимо, даже у автопилота сдали нервы. Но обошлось, слава богу. Мы живы-здоровы и подруливаем к терминалу аэропорта имени Даллеса. Пассажирский гипс отмер. Все облегченно выдохнули, радостно зашумели, стали вскакивать за сумками и вещами. Но оказалось, что не все так просто.

Первыми на борт влетели полицейские. Их было много. Человек десять-двенадцать. Быстрая команда всем занять свои места и приготовить паспорта.

Мы и охнуть не успели, как несколько офицеров молниеносно прочесали все потайные закоулки самолета. Вторая группа так же молниеносно проверяла паспорта пассажиров, выудила несколько показавшихся подозрительными личностей и попросила с собой на выход. Личности были, кстати, ничем не примечательные и весьма положительные с виду. В том числе одна семья с ребенком.

Вечер переставал быть томным. Мы собрали свои манатки, сдали самолет такому же обалдевшему представителю нашей авиакомпании и на ватных ногах пошли на паспортный контроль. Впрочем, ноги были ватными не зря. Как выяснилось очень скоро, зацепили практически весь экипаж. Кого на паспортном контроле, кого дальше, на таможне. Я, например, попала с новой американской визой. Она была свеженькая, только что из консульства, и открывать ее надо было как раз в этот прилет в США. А незадолго до этого вышли правила, что фотографироваться на визу надо исключительно без улыбки, с открытыми лбом и ушами.

Отстояв очередь на границе, протянула паспорт в окошко молоденькому офицеру. Он поднял голову и вдруг замер в оцепенении. Рука, так и не дотянувшись до красной книжечки, зависла в воздухе. Дело в том, что на рейс в Вашингтон я примерила образ уолтдиснеевской принцесски. Светлые локоны, хлопающие ресницы, напомаженные губы цвета утренней зари. Не хватало только синего платья с кринолином и фальшивой диадемы в волосах. Пограничник, судя по первой пробивающейся щетине и прыщам, совсем недавно отметил свое совершеннолетие. И воспоминания о сказках были все еще живы в памяти. Да не удивлюсь, если он в свободное от работы время смотрит мультики, а в отпуске съездил в Диснейленд… Американский подросток, зачем-то нацепивший на себя форму, зачарованно уставился на мои кудри, заглянул в чистые голубые глаза и достаточно дружелюбно хмыкнул, что могло считаться высшей степенью одобрения со стороны американского должностного лица при исполнении.

Не сводя глаз с моей доброй улыбки, пограничник все же дотянулся до паспорта, автоматом прокатал его в сканере. Потом начал листать, разыскивая среди десятков виз нужную. Наконец – вот она. Мальчик открыл паспорт на визе, мельком глянул на фотографию – и завис уже во второй раз. Прыщи покраснели, лицо начало непроизвольно вытягиваться. Поднес мою фотографию поближе. Глаза защипало. Он протер их, отгоняя страшные видения. Но не помогло.

Видимо, я немного перестаралась, выполняя требования властей США. В визе на фото была не нежная принцесса из сказки, а инопланетное чмо. С огромным лбом, непередаваемым выражением глаз и перекошенным ртом. Если не изменяет память, меня запечатлели в перерывах матерных тирад, которыми поливала заглючивший автомат моментальной съемки на документы.

В тот день ехала домой после ночного рейса. Злая. Срочно требовалось сдать фотографии в визовый отдел авиакомпании, и, как на грех, две из трех фотобудок по пути были в нерабочем состоянии. У меня лопались терпение и любовь к технике. И людям заодно. Единственное желание на тот момент – взорвать планету к чертям и потом домой и спать. Все это очень даже достоверно отразилось на фотографии, сделанной в третьем, кое-как работающем, автомате…

Пограничник еще раз посмотрел на реальную меня, на милое фото предыдущей американской визы. Опять посмотрел на чмо. Светлые прилизанные волосы под слишком яркой вспышкой создавали эффект лысого черепа. И обнажали торчащие уши, которые делали картину завершенной.

– Что ЭТО?

– Это ваши новые требования для фотографий на визу. Я без улыбки, с открытым лбом и ушами.

– Это не вы. – Надежда, что Золушка не превращается в полночь в тыкву, еще теплилась в душе ребенка.

Передо мной встала дилемма: либо поддержать человека в его романтических заблуждениях, касающихся природы красивых девушек. Но в случае данного гуманизма через час я бы летела домой, уже без надежд вернуться в США. Либо проявить жестокость и нанести бедному любителю сказок психологическую травму.