Читать книгу "Автопортрет неизвестного - Денис Драгунский"

Вдруг он умолк и уставился в одну точку.

– Алеша! – Лиза позвала его. – Алеша. Ты что? Заснул?

– Нет, – сказал он, встряхнувшись. – Нет, ничего.

– О чем ты думаешь? – вдруг спросила она уже совсем другим голосом, не злым и насмешливым, как раньше, а тихим и даже как будто жалобным.

– А! – Он махнул рукой.

– Расскажи мне что-нибудь… – сказала она еще жалобнее.

Он снова взял ее руку, погладил, поднес к губам, коротко поцеловал:

– Чего рассказывать. Устал, спать хочу. Третий час! Какое третий, три без пяти. Спасибо, завтра суббота.

Лиза выдернула руку, у нее снова изменился голос:

– Иди умывайся. Иди-иди, а то опять будем толочься у ванной, кому вперед зубы чистить. Иди скорее… Да, кстати. И что ты ответил?

– Кому?

– Когда спрашивали, где жена, что ты отвечал?

– Сказал, прихворнула. Неважно себя чувствует. А что я еще мог сказать? Поехала в Париж на премьеру? У нее слушается дело в Верховном суде?

– Молодец. Дипломат, одно слово. Ну а что они?

– Да ничего. – Он улыбнулся, изображая ласковое смущение. Подошел к ней, склонился, обнял ее, поцеловал в макушку. – Все подумали, что ты… Ну, что мы с тобой… В общем, что ты решилась наконец.

– Я? – Она отстранилась от него. – Я? Но, – сказала она, с трудом справляясь с внезапной яростью, – ты только не обижайся, Алешенька. Ты у меня самый лучший на свете. Умный, красивый, добрый. И вообще замечательный. Ты много денег домой приносишь. Не пьешь и не куришь. Карьера, квартира… Мне все мои подруги завидуют, даже завидовать перестали: не дотянешься! Начальник КБ Ланского… Ой, только не поправляй меня, хорошо? Начальник Лаборатории Восемь. Доктор наук. Будущий академик и генконструктор. Но если бы ты знал, как я завидую им! Женам простых юрисконсультов, адвокатов и научных сотрудников! Как мне тяжело жить, просто физически тяжело, как будто я все время руками, плечами, спиной поддерживаю своды нашего дома. Ты не понимаешь, ты вырос при няньках и домработницах, ты никогда не знал, что такое жить. Дело не в чинах и деньгах. Дело в ощущении жизни. У меня ощущение карточного домика. Ты уже два – какое два! – почти три года начальник КБ Ланского, и по всем правилам ты должен занять его место в коллегии Управления. Попроси же наконец своего Ярослава Демидыча, он же там вяжет и разрешает, от него все зависит…

– Поздно уже, – сказал Алексей.

– Что? И с ним разругался?!

– Поздно в смысле спать хочу, – сказал он, не в силах рассказывать Лизе, что Ярослав сегодня днем умер и что она на самом-то деле права.

Он вдруг вспомнил, что Тоня ему час назад объяснила: Лиза «не рожачая». Он об этом сразу забыл, поэтому и сказал «ты наконец решилась». А сейчас вспомнил. И что получается? Получается, что она возводит свой врожденный дефект репродуктивных органов на принципиальную высоту. Дескать, она не хочет рожать от него. Ой, тоска какая…

– Спать хочу! – сказал он и искренне зевнул.

– Ничего, потерпи! – Лиза хлопнула ладонью по подлокотнику кресла. – Не желаешь, ленишься, забываешь укрепить свои позиции. «Фи, какая чепуха, какие мелочи!» И вот так во всем. За тобой приезжает служебная «Волга», а я тащусь на работу на метро и потом на автобусе пять остановок. «Потому что не положено!» Никому не положено, и у всех жены ездят на служебных машинах мужей, и это нормально, это жизнь! И вот в этом, – она брезгливо поморщилась, – в этом прекрасном зеленом районе мы будем жить, пока министерство, Академия наук, Моссовет и лично товарищ Промыслов не поднесут тебе на блюдечке квартиру на Кутузовском, двадцать шесть? Или на Горького, девять? Или все-таки на Петровского, один?

– Петровского, один, нам все равно достанется рано или поздно, – сказал Алексей. – Только надо будет кому-то из нас поскорей туда перепрописаться… Я поговорю с мамой.

– Еще чего! Не вздумай начинать с ней этот разговор! Во-первых, она не согласится. А во-вторых и в-главных, я не желаю жить и ждать наследства. Ты знаешь, как мы с твоей мамой обожаем друг дружку, но жить и ждать от нее наследства? Ждать смерти живого человека – это уже за гранью… Пусть она живет сто лет! Пусть она нас с тобой переживет! И вообще, как ты можешь о таком говорить? Ты ей сын или как? Дай сигареты, спички и пепельницу.

– Когда человек так громко говорит, что не желает смерти другому человеку, то это иногда означает, что этот человек… – пробормотал Алексей.

– Что за идиотское психоложество! – едва ли не крикнула Лиза, вытаскивая сигарету из пачки. – Тоже мне, фрейдист на полставки! – Она чиркнула спичкой, но забыла закурить; спичка чуть не обожгла ее пальцы, она дунула на нее. – Ты ждешь, пока хорошая квартира свалится с неба? Не свалится, не надейся. Даже если у тебя с твоей системой все будет удачно, тьфу-тьфу, я только об этом бога и молю, не бойся, я не глазливая, все равно хорошую квартиру тебе не дадут. Даже если Госпремию получишь. Не сталинское время, слава богу, конечно, но тогда квартиры давали вот так, хоп-хоп, сочинил симфонию, нарисовал картину, изобрел антенну, и пожалуйста, как раз построен новый дом для работников науки и культуры… Нет, Алешенька. Сейчас надо ходить, выбивать, хлопотать, а ты мало что не умеешь, ты учиться не желаешь. Можешь меня считать пошлячкой, дурой, мещанкой, но жить-то надо! Смейся, смейся, а билеты в театр я достаю через подружек. Смейся, смейся! Тебе тридцать три года, и ни одного знакомого директора магазина. Тебе, наверное, уже поздно учиться, но ты бы все-таки постарался!

– Постарался – что?

– Быть более ответственным, вот что!

– Я уже три года ответственный работник. Номенклатура, как это ни смешно. Зачем тебе директор магазина? Мы получаем прекрасные заказы.

– Не смешно! – Лиза перевела дух. – Прости меня. Может быть, я ненормальная, не такая, как все… Особенно как эти девочки, которые рожают по трое детей от непризнанных поэтов… Вот ты сейчас, я вижу, готов бросить свое КБ, свое собственное КБ, ах, пардон, свою Лабораторию Восемь – и уйти к этому, как его, Шибаеву?

– Так точно.

– Да. Все бросить и убежать к какому-то неизвестному Шибаеву…

– Он только тебе неизвестный. Он академик с шестьдесят второго года. Ленинская премия. Дважды Герой. Великий человек, я серьезно. Работа в проекте Шибаева, к твоему сведению, – это громадный карьерный подскок! Я же к нему не старшим научным пойду, ты что, не понимаешь?

Но Лиза не обратила на это внимания.

– Вот! – воскликнула она. – Он академик! А ты кто? В тебе нет стержня, нет желания победить во что бы то ни стало. Тебе главное, чтобы было интересно. Чтоб была, как ты выражаешься, занятная идея, а остальное – мелочи. Трудно доверять такому человеку.

– Однако мне доверили многомиллионный проект.

– Который ты блистательно провалил!

– Я?! – Алексей вскочил с места.