Читать книгу "Валлийская колдунья - Патриция Грассо"

– У меня нет никаких новостей из Уэльса, милая, – промолвил он.

– Ваш отец дал согласие на наш брак, – сказал Ричард. – Если вы, конечно, хотите выйти за меня замуж, дорогая.

Кили резко повернулась к графу.

– Замуж?! – воскликнула она, потрясенная его словами.

– О, какую чудесную свадьбу мы устроим! – ликовала леди Дон с сияющими от восторга глазами.

– Что ты скажешь графу в ответ на его предложение, дитя мое? – спросил герцог.

Кили перевела взгляд с графа на отца. Неужели герцог Ладлоу торопится избавиться от нее? У Кили не было ни малейшего желания выходить замуж, да еще за англичанина. Она знала, что мужчины безжалостны и супружество приносит женщине одни несчастья. Кили уверилась в этом, наблюдая за жизнью своей несчастной матери. Она решила не повторять ее ошибок. Но опасения за жизнь Одо и Хью заставляли Кили действовать осторожно. Граф мог передумать и, нарушив данное слово, послать кузенов на виселицу.

– Предложение графа кажется мне чрезвычайно лестным, – тщательно выбирая слова, промолвила Кили. – Однако я не могу принять его.

Ричард, который не привык к тому, чтобы ему перечили и расстраивали его планы, не верил собственным ушам. Отказ Кили выйти за него замуж казался ему невероятным.

– Что вы сказали? – спросил он.

– Любая женщина сочла бы за счастье назвать вас своим супругом, – продолжала Кили, – но я прибыла в Англию, чтобы отыскать моего… – Кили запнулась. – Отыскать его сиятельство. Я не могу сейчас вступить в брак и покинуть его.

– Выйдя замуж за графа, ты жила бы по соседству с нами, дитя мое, – с улыбкой заметил герцог. – Деверо – самый завидный жених в Англии, а женщина без мужчины – существо неполноценное. Я знаю счастливых матерей, которые моложе, чем ты, дорогая. Правда, Чесси?

Но Кили твердо стояла на своем.

– Если… если вы хотите, чтобы я уехала, то я могу вернуться в… – начала было она, но граф прервал ее.

– Черт возьми! – взорвался он. – Что мешает вам выйти за меня замуж? Что во мне не так?

Ричард впервые в жизни утратил самообладание. Как смеет это юное ничтожество отказывать ему, знаменитому графу Базилдону?!

– Вы англичанин, – сказала Кили таким тоном, как будто это все объясняло.

– Но вы тоже англичанка.

– Нет, я валлийка! – возразила Кили.

– Женщине вашего положения следовало бы быть благодарной любому, кто сделает ей предложение. И уж, во всяком случае, не дерзить первому графу Англии!

Кили побледнела. Она понимала, что подразумевает граф. Ее уже не раз называли незаконнорожденной, Ричард лишь завуалировал намек. Но даже в мягкой форме оскорбление оставалось оскорблением. Кили не ожидала, что граф способен обидеть ее, она была о нем лучшего мнения.

– Думайте что говорите, Базилдон! – одернул его герцог, приходя на помощь дочери.

Кили встала и повернулась лицом к графу.

– О каком положении вы говорите? – с вызовом спросила она, окидывая Ричарда презрительным взглядом.

– О положении незаконнорожденной дочери в доме богатого аристократа, – не сводя с нее глаз, медленно произнес граф, чеканя каждое слово.

– Довольно! – взревел герцог, стукнув кулаком по столу.

– Все драконы рано или поздно изрыгают огонь, – с горечью промолвила Кили и направилась к двери.

Ричард бросился за ней.

– Простите, – стал извиняться он, хватая ее за руку. – Я не то хотел сказать.

И тогда Кили снова унизила графа так, как его до этого никто не унижал.

– Уберите свои мерзкие лапы, – холодно приказала она, сверкнув глазами.

– Так вы не принимаете моих извинений? – изумленно спросил Ричард.

– Нет, не принимаю.

Ричард не мог смириться с тем, что его отвергли.

– Неужели вы не понимаете, что любая женщина в Англии готова стать моей по первому же зову?

– Может быть, но только не я, – заявила Кили и с гордо поднятой головой покинула комнату.

Герцог, изрыгая проклятия, встал и направился к двери.

– Я поговорю с ней, – сказал он и вышел из кабинета. Ричард недоуменно посмотрел ему вслед, не понимая, что происходит и в чем он допустил ошибку. Эта девушка отказалась стать его женой и к тому же не приняла извинения, которые граф принес впервые в своей жизни!

– Значит, легендарное обаяние Деверо на этот раз оказалось бессильным, – раздался за его спиной грудной голос графини.

– Да, все это очень забавно, – согласился Ричард. – Скажите, графиня, если один человек приносит свои извинения, разве это не означает, что другой должен принять их?

– Честно говоря, я не знаю, – ответила леди Дон. – Сама я никогда не извиняюсь. А вы действительно хотите добиться руки леди Кили?

– Разве это имеет теперь хоть какое-то значение? – с горечью спросил граф.

– Бедный Ричард! Обольщение несметного числа англичанок, желающих быть обольщенными, сыграло с вами злую шутку, ослабив ваш дар убеждения, – сочувственным тоном заметила леди Дон. – А между тем заманить лисичку в ловушку, чтобы жениться на ней, легче, чем упасть с дерева. Я могу вам помочь.

Ричард удивленно взглянул на графиню.

– Помочь? Но каким образом?

– Доверьтесь мне, мой дорогой, – ответила она, беря его под руку. – Чем проще план, тем легче его осуществить. Я думаю, мы поступим следующим образом…

Герцог поднялся наверх и, постучав в дверь спальни Кили, вошел. Она лежала ничком на постели, зарывшись лицом в подушку, и плакала. Приблизившись к ней, герцог присел на край кровати и, приподняв дочь за плечи, заключил ее в свои объятия.

– Слезами делу не поможешь, – сказал он. – Ты только расстроишь свое здоровье, дорогая.

– Я… я хочу домой, – сквозь слезы промолвила Кили, опустив голову на грудь отца. – Я здесь совсем чужая…

– Твой отказ вывел из себя Бэзилдона, – сказал герцог, поглаживая Кили по спине. – Ты представить себе не можешь, как сильно он теперь раскаивается в том, что наговорил тебе в кабинете.

– Нет, я не верю, что он сожалеет о своих словах, – промолвила Кили, а затем тихо добавила: – Вообще-то я обычно не плачу, когда люди называют меня незаконнорожденной.

У герцога сжалось сердце от жалости. Его старшая дочь не была незаконнорожденной, но люди никогда не узнают об этом.

– Кто тебя так называл? – спросил герцог.

– Мэдок, мой отчим, – всхлипывая, ответила Кили. – Я всюду чувствую себя чужой.

Герцогу захотелось собственноручно убить презренного валлийца. Из-за него его первенец, плод большой любви, в детстве терпела унижения. Если когда-нибудь он встретит злодея, тому не сносить головы.