Читать книгу "Бертран и Лола - Анжелик Барбера"

5

Лола позвонила своему гинекологу, чтобы записаться к ней на прием, и узнала неожиданную новость: доктор собиралась в декрет. Она посоветовала мадам Милан «не загонять себя»: первые два месяца – трудная часть пути. Лола слушала молча и думала, что к обычным проблемам могут добавиться ее индивидуальные. Врач уловила настроение пациентки и решила подбодрить ее:

– Кабинет закроется на несколько дней, а коллега, который будет меня заменять, появится в начале июля. Он сделает УЗИ, и вы увидите сердце ребенка. Это самый волнующий момент.

– Конечно, но я привыкла к вам, а теперь…

– Понимаю, Лола, и прошу вас успокоиться. Живите, как жили, и получайте удовольствие от новых обстоятельств.

Молодая женщина прислушалась к советам доктора и, встретившись с новым гинекологом, перечислила все свои проблемы и страхи: «капризный» цикл, «особенная» сестра (язык не повернулся назвать Эльзу инвалидом) и скорый переезд в Германию. Врач слушал внимательно, делал пометки и назначил стандартные анализы. Пока доктор писал, Лола рассматривала его рубашку в геометрических узорах горчичного и грязно-зеленого цветов и удивлялась, почему он не застегивает халат.

– Хорошо, теперь сделаем УЗИ, ложитесь.

Прошло несколько долгих минут – целая вечность, – и врач сообщил будничным тоном:

– У вас близнецы.

Лола смотрела – и не понимала.

– Никаких сомнений, на экране два сердечка.

Она впустила в душу «двойную порцию» чистой, первобытной радости и наконец улыбнулась. Невозмутимый эскулап протянул ей несколько салфеток и выключил аппарат. Лола спросила, завороженно глядя на его рубашку «камуфляжной» расцветки:

– Когда?

Человек в белом халате сунул руки в карманы и пожал плечами. У Лолы закружилась голова.

– Теоретически – в начале марта, но двуплодная беременность бывает короче, так что…

Лола сидела на кушетке, спустив ноги, и смотрела на гинеколога, обескураженная услышанным.

– Думаю, вы забеременели 7 июня, а не 23 мая. Ошиблись с расчетами, такое случается.

После возвращения из Москвы.

– Почему же тест был положительным? – спросила она, с трудом сдерживая гнев.

– Я не несу ответственности за тест, купленный в России! – фыркнул доктор. – Вы хоть проверили, он был на беременность или на овуляцию?

– Читать я умею! – огрызнулась Лола.

Гинеколог хмыкнул, но тон стерпел, только сказал, что за результаты УЗИ отвечает и тоже умеет читать данные с экрана, потом забросал ее терминами и назначил прийти через три дня.

Лола вернулась домой и рухнула на диван. Она не плакала, не вспоминала, как возликовал Франк, услышав новость. «Это наше двойное счастье!» Лола рассмеялась в ответ, но о датах умолчала.

Она могла думать только о двух розовых полосках. Бертран их видел. Мозг прострелила ужасная мысль: Я не была беременна, а теперь… да.

В комнате было очень жарко, но Лолу так знобило, что пришлось завернуться в плед. Господи, какие же грустные глаза были у Бертрана в Москве… Он как будто прощался с ней. Навсегда. Лучше тебе не знать. Слезы хлынули рекой, они обжигали кожу, не принося облегчения, а потом вдруг иссякли. О чем ты думал, папа, когда окончательно потерял контроль?

– Что такое, дорогая, ты плакала?

Франк поглаживал ей руки. Он вошел так тихо, что Лола не услышала, а теперь очнулась и никак не могла понять, сколько времени находилась в прострации.

– Что случилось?

– …

– Да что с тобой такое?

Лола не реагировала. Франк собрал валявшиеся на ковре бумаги, внимательно их прочел, и она трагическим тоном пересказала разговор с гинекологом. Франк поежился.

– Какая разница, 23-е или 7-е, если все параметры в норме? – спросил он.

Лола не ответила. Муж посмотрел в ее бутылочно-зеленые, ставшие прозрачными от слез глаза, и прошептал:

– Ты не хочешь близнецов?

Она снова заплакала.

– Нет… Да… Конечно хочу!

«Дело во мне…» – коротко подумал Франк и тут же прогнал эту мысль, чтобы она не передалась жене. При других обстоятельствах он бы не повел себя так, но сегодня мечта о заветном повышении должна была вот-вот сбыться и возобладала над остатками ratio[23]. Он взял лицо жены в ладони, и она прошептала сдавленным голосом:

– Я все время думаю о папе. Он заблудился. Со мной происходит то же самое.

Она отдалилась, плыла по воле волн, была где-то очень далеко. Франк не убирал ладони, не отпускал ее взгляд.

– Держись за меня, Лола.

Он прижал ее к себе. Или она прислонилась к нему, потому что сил хватило только на этот лживый жест.

– Станет легче, когда мы окажемся во Франкфурте. Во всем виноват дерьмовый халтурный тест. Но что такое две недели по сравнению со всей жизнью? Наши прекрасные дети родятся на четырнадцать дней позже – и что с того? Верно, дорогая?

– Да.

Что значат две недели? Все.

Жизнь вернулась в привычное русло, и следующие три дня Лола провела у матери. Предложил это Франк, а она не стала спорить. «Одиночество бывает невыносимым». Опасная мысль. Почему раньше я никогда не думала о тебе, папа? С чего вдруг начала сейчас? Зачем использую тебя так? Из-за чего ты пил? Когда это началось?

Она сдала анализы, прочла результаты и ничего не поняла. Интернет посеял в душе смятение и страхи. Врач – на сей раз он был в кричаще-красной рубашке – невозмутимо подтвердил свой прогноз касательно сроков. Лола снова увидела два сердечка в пузырях, которые скоро превратятся в детей. Ее детей.

Эльза, одетая в бледно-голубое платье, ждала Лолу у открытых ворот. Она молча взяла сестру за руку, повела ее в сад, на то место, где они любили лежать в детстве, расстелила на траве розовую скатерть, сказала: «Я вернусь, Лола-Лола!» – и убежала в дом. Молодая женщина проследила за ней взглядом, думая о Марне, такой обольстительной и обманчиво спокойной. Тополя шелестели листьями, как бабочки в аквариуме, и Лоле казалось, что они звучат у нее внутри. Она хотела бы броситься в реку и плыть по течению к морю, но заметила мать с подносом и Эльзу с глазированным малиновым тортом в руках. Только она умела создавать подобную красоту. Лола заставила себя улыбнуться. Эльза, как всегда, накрыла на четверых – папа с нами! Торт оказался божественно вкусным. Нет, я и за все сокровища мира не поменяла бы эту сестру на другую, «нормальную».

В конце недели супруги Милан приехали в Олерон. Лола лежала в шезлонге под тенистым деревом и обсуждала «проблемы бытия» с Дианой, Робином, Наташей и ее вечным Матье – он в очередной раз вернулся в жизнь темноволосой стюардессы. Наташа веселилась, целовала приятеля, занималась с ним любовью на пляже при луне, но предчувствие очередного разрыва скрывала плохо.