Читать книгу "Париж. Любовь, вино, короли и... дьявол - А. Розенберг"

В январе 1923 года в Париж прибыли пятеро молодых танцовщиков из Киева (и в их числе Серж Лифарь, будущий фаворит Дягилева), которые вскоре приступили к репетициям в Монте-Карло. Программа этого года состояла преимущественно из старого репертуара, включавшего в себя только одну новинку — балет «Свадебка» на музыку Стравинского, — которая стала центром сезона и снискала бурные овации публики.

Сезон 1924 года вышел несоизмеримо более насыщенным. Было поставлено сразу несколько новых балетов — «Искушение пастушки», «Лекарь поневоле», «Докучные», «Лани» и «Голубой экспресс». Наиболее удачными получились две последние постановки, в особенности танцевальная оперетта «Голубой экспресс» на либретто Жана Кокто, над декорациями и костюмами которого работали Лоран, Пикассо и Шанель.

Часть постановочных работ в новом сезоне 1925 года Дягилев собирался поручить своему новому протеже Лифарю, однако в итоге счел его еще слишком неопытным и пригласил временно присоединиться к труппе Леонида Мясина. Пока Лифарь разучивал свои первые ведущие партии (с этого года он начал солировать в каждом сезоне), Мясин поставил два новых балета — «Зефира и Флору» и «Матросов» на музыку Жоржа Орика, очень хорошо принятого зрителями. Кроме того, в этом сезоне дебютировал в качестве балетмейстера Джордж Баланчин.

В начале 1926 года в репертуар был включен балет «Ромео и Джульетта». Декорацию заменяли занавесы, расписанные Хуаном Миро и Максом Эрнстом. На премьере «Ромео и Джульетты» случилось происшествие, сделавшее балету отличную рекламу. Сюрреалисты, во главе с Андре Бретоном и Луи Арагоном, публично осудили Миро и Эрнста — приняв участие в работе над балетом, они якобы предали идеи свободного духа и продались Дягилеву — и чуть не сорвали премьеру.

В мае и июне 1929 года в Париже прошли премьеры «Бала», «Блудного сына» и «Лисы» — постановки последнего сезона Русского балета Дягилева. В июне и июле труппа Дягилева выступала в лондонском Ковент-Гардене. В репертуар была включена и «Весна священная», вызвавшая волну негодования в 1913 году, но на этот раз с восторгом принятая зрителями. Затем в конце июля и начале августа прошли короткие гастроли в Венеции. Там здоровье Дягилева внезапно ухудшилось — из-за обострения диабета у него случился удар (инсульт), от которого он и умер 19 августа 1929 года.

Трагически сложилась судьба Вацлава Нижинского — танцора, превзойти которого еще никому не удалось. В 29 лет он заболел шизофренией, был помещен в больницу и никак не реагировал на внешний мир. Дягилев несколько раз пытался оживить мозг Нижинского, воздействуя на него танцем. Двадцать седьмого декабря 1928 года он привез Нижинского в парижскую «Оперу» на балет «Петрушка», в котором танцовщик создал одну из лучших своих партий. Но Нижинский остался равнодушным. После смерти Дягилева опыт по оживлению рассудка Нижинского повторила жена Нижинского Ромола. В июне 1939 года она пригласила Сержа Лифаря потанцевать перед мужем. Лифарь танцевал до изнеможения, но Нижинский оставался безучастным. Но вдруг некая таинственная сила подняла его, и он взлетел в своем неповторимом прыжке — и вновь впал в беспамятство. Фотограф Жан Манзон, присутствующий при этом чуде, успел запечатлеть последний прыжок.

После смерти Дягилева его труппа распалась. Баланчин уехал в США, где стал реформатором американского балета. Мясин совместно с полковником де Базилем основал труппу «Русский балет Монте-Карло», которая сохранила репертуар «Русского балета Дягилева» и во многом продолжала его традиции. Лифарь навсегда остался в Париже и возглавил балетную труппу Грандопера.

Одной из дягилевских балерин была и Ольга Хохлова, ставшая женой Пикассо. Он познакомился с ней в Риме весной 1917 года. К тому времени она уже пять лет находилась в знаменитой труппе «Русского балета» Сергея Дягилева, имела хорошую технику, но никогда не была примой и, не считая нескольких сольных партий, выступала обычно в кордебалете.

Пикассо к этому времени был знаменитым на всю Европу художником. В числе самых первых по-настоящему оценили творчество Пикассо русские философы, критики и коллекционеры. Еще в 1914 году блестящий анализ его работ сделал Николай Бердяев. В том же году один из наиболее проницательных наших искусствоведов Яков Тугендхольд отмечал трагическое начало, присущее творчеству Пикассо. На заре XX столетия картины тогда неизвестного художника стали приобретать Сергей Щукин и Иван Морозов, — это полотна, которые сейчас находятся в Эрмитаже и в Пушкинском музее.

Дягилев, умевший привлечь к работе над своими балетами для Русских сезонов самые громкие имена, впервые пригласил Пикассо оформить балет «Парад» на музыку Эрика Сати в постановке Леонида Мясина.

Художнику, который пользовался в Париже шумной и порой скандальной известностью, было тогда 36 лет. Возможно, что пресыщенному в любви и не слишком разборчивому в связях живописцу именно определенная ординарность, обыденность Ольги казались «экзотикой». Немаловажное значение имело и то, что Ольга была русской. В те годы Пикассо чрезвычайно интересовало все русское. Он даже собирался учить язык этой загадочной для него страны. Жадно читая газеты, он внимательно следил за развитием событий в России, Февральской революцией. Видимо, все это придавало в его глазах балерине особый романтически-революционный флер. Влияла и сама атмосфера русских балетов, отличавшаяся особой чувственностью, его дружба с Дягилевым, Бакстом и особенно со Стравинским, которым он тогда восхищался. Пикассо утверждал, что он презирает всякую музыку, за исключением фламенко, но был потрясен «Весной священной».

Ольга понимала, что карьеру в балете ей уже не сделать, и надо думать об устройстве семейного очага. Когда «Русский балет» отправился в Латинскую Америку, Ольга решила остаться. Выбор между трудной жизнью рядовой балерины и браком со знаменитым и преуспевающим живописцем был сделан.

Вернувшись во Францию, они поселились в маленьком доме в парижском пригороде Монруж. Именно в Монруже он написал знаменитый «Портрет Ольги в кресле», который сейчас выставлен в парижском музее Пикассо.

12 июля 1918 года в мэрии 7-го парижского округа прошла церемония бракосочетания Пабло Пикассо и Ольги Хохловой. Оттуда они отправились в русский собор Александра Невского на улице Дарю, где состоялось венчание. Среди гостей и свидетелей были Дягилев, Аполлинер, Кокто, Гертруда Стайн, Матисс.

Пикассо был убежден, что женится на всю жизнь, и поэтому в его брачный контракт вошла статья о том, что их имущество — общее. В случае развода это подразумевало его раздел поровну, включая все картины.

После свадьбы молодожены перебрались в большую квартиру в самом центре Парижа на улице Ля Боэси, неподалеку от галереи, где он выставлялся. Ольга была прирожденной хозяйкой и принялась обставлять квартиру, руководствуясь своим вкусом.

Даже разбогатев, художник сохранил простые вкусы. Он ничего не имел против того, чтобы Ольга покупала себе дорогие наряды, но сам предпочитал ходить в одном и том лее костюме. Деньги он тратил на приобретение каких-то экзотических вещей, которые возбуждали его воображение, и щедро помогал неимущим собратьям. Его жена, напротив, стремилась к жизни светской. Ей нравились обеды в дорогих ресторанах, приемы, балы, которые устраивала парижская знать. Ольге даже удалось на какое-то время отдалить от художника его богемных друзей.