Читать книгу "Путь самурая - Евгений Щепетнов"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сейчас ты разденешься, и я сделаю тебе пару уколов. Потом ты выпьешь кое-что из того, что я тебе дам. И в заключение я навтыкаю в тебя иголок, чтобы жизнь медом не казалась. Раздевайся. До трусов! Ну а как все вышеперечисленное будет сделано – мы с тобой займемся тренировкой.
– Зачем это все?! Что это такое? – с некоторым страхом спросил я, чувствуя, как сердце трепещет в груди. – Терпеть не могу уколы!
– Ты что обещал? Что будешь выполнять все, что я скажу, если это не затронет твою честь! Уколы в задницу затрагивают твою честь? Нет? Тогда ложись и не трепи языком! Надоело, что ты каждое мое действие встречаешь недоверием и болтовней! Поверь, то, что я делаю, тебе совершенно необходимо. Если ты хочешь хотя бы через полгода научиться тому, чему я тебя хочу научить! Чтобы больше вопросов не было. Скажу: эти лекарства увеличивают твое привыкание к тренировкам, ускоряют мышление и запоминание, мозговое и мышечное. А также подстегивают твой обмен веществ! Есть будешь чаще и станешь красивым и брутальным. Вот как я, к примеру!
Я невольно хихикнул, глядя в каменное лицо Сазонова, и медленно потащил с себя штаны. Вот же черт! Каждый день – уколы?! Кошма-ар! И что колет? Стероиды, что ли? Так это же вредно!
Хм… а мне не плевать? Я уже умер! Чего мне бояться?! Самурай не должен бояться смерти! Он идет к смерти! Он радуется ее приходу! А я – самурай! И значит… значит, мне не нужно трястись и клацать зубами от страха! Самурай ничего не боится!
Ой! Сцу-у-ука… ну как больно! Он нарочно так больно колет?! Прямо в кость воткнул, всю задницу насквозь! Тьфу! Ну, гадина! Ой! Да тише ты, чертов… чертов… слов не найду, как назвать гада! Если ТАК каждый день – я сдохну!
Этой ночью мне было очень плохо. Нет, не душевно. Просто плохо. Меня трясло – поднялась температура, я потел, как в парилке, кости, мышцы, связки – все болело! Почему? Вывод только один – после тех гадостей, что вколол мне Сазонов. И тех, что он заставил меня выпить.
Ну да, он предупредил, что некоторое время мне будет нехорошо, что я немножко поболею, но потом… потом мне будет просто замечательно! Вот только не сказал, что это «немножко» протянется до самого утра и продлится еще целый день!
В РОВД я приплелся с таким видом, как если бы заболел чумой и находился в последней стадии издыхания. Замнач тут же решил, что я вчера опять набухался. Он поджал губы, раскрыл рот, чтобы разразиться строгой отповедью «нерадивым алкашам», но принюхался и расслабил желваки на худых щеках. А потом приказал мне отваливать с работы, идти отлежаться дома, попив антибиотиков, а не разносить заразу по всему райотделу. Что я с удовольствием и проделал.
По большому счету мало что изменится, даже если я неделю тут не появлюсь. Мои материалы кто-нибудь да исполнит, те, что у меня, от времени станут только «вкуснее», а к выговорам за просрочку исполнения мне не привыкать. Работа такая, здесь все бывает.
Материалов сегодня по понятным причинам мне не дали – мои два новеньких ушли к Городницкому, который начал было возбухать, но я напомнил забывчивому Викторычу, что вообще-то это он должен был тащить под дождем дохлого бомжа, ибо он дежурил в этот день! А я принял удар на себя и, промокнув под дождем, героически получил предназначенный ему лично удар коварной болезни! И вообще – он может жаловаться в ООН. Или в комнату по делам несовершеннолетних.
Про комнату я не сказал – подумал. Не дай бог, решит, что я называю его умственно отсталым ребенком сорока трех лет от роду. Не надо наживать лишнего врага, у меня их и так немало. Кстати, не знаю почему. Что я им всем сделал? Живу себе да живу… никого не трогаю. Но трону!
И пошел трогать.
Первой своей мишенью я избрал большой торговый павильон, недавно поставленный на остановке общественного транспорта, – четко на моем участке. Я слышал, что там хозяином вроде как некий азербайджанец, но ни разу в этот павильон не заходил и ни разу личностью этого хозяина не интересовался. А надо было! Положено по службе. Торговая ведь точка!
Справедливости ради надо заметить, что у меня никогда не было и нет каких-либо националистических воззрений. Или нацистских, так будет вернее. Ведь национализм немного другое, чем нацизм, верно ведь? Ну вот. Никогда я с придыханием не вопил, что «черных» надо бить, гнать, терзать и стрелять, никогда не обзывал их черножопыми и всякими другими гадкими прозвищами. Для меня – кто бы ты ни был – прежде всего ты человек. И брат. Пока не докажешь обратного. Даже к чеченцам, с которыми постоянная война, у меня нет никакой ненависти и злобы. Может, потому, что они далеко, а я тут? В провинциальном городе? Или потому, что с детства мне вдолбили в голову, что люди делятся на трудовой народ и буржуев, а не по нациям? Все может быть. Но факт есть факт – ни «черные», ни евреи, ни чеченцы не вызывали у меня взрыва патологической ненависти и как следствие – агрессию в их адрес. Живут они – и пусть себе живут. Но тут… торговый павильон был на моем участке, и как участковый я должен следить за тем, как идет в нем торговля, не нарушаются ли права граждан. А чтобы хозяин павильона знал, кто хозяин земли, на которой стоит павильон, мне нужно было как следует наехать на представителя не такого уж и большого, но очень гордого народа.
Когда я появился в этом ларьке, продавщица, толстая грудастая девка лет двадцати пяти, засуетилась и после моего вопроса о местонахождении хозяина извлекла из недр ларька плотного мужчину неопределенного возраста – от двадцати до сорока пяти лет.
У кавказцев часто так бывает – еще молодой парень выглядит так, будто ему уже лет за сорок. То ли они от природы выглядят старше, чем есть на самом деле, то ли специально себя старят, полагая, что так будут казаться значительнее и мудрее, но дело обстоит именно так – с полудневной черной щетиной, круглой бритой головой и толстыми губами мужчина выглядел лет на сорок, хотя был одет как молодой спортсмен – в импортный ярко-красный спортивный костюм, ласково обтягивающий объемистый живот. Ростом мужик был мне по подбородок, но кряжист, тучен и кругл, как человеческий вариант пометенного по сусекам колобка. Звали его Ибрагим, что совсем неудивительно, как неудивительно услышать в русской деревне имя Иван или Семен. Ну Ибрагим, и все тут!
Губы его были испачканы в жиру, как и руки, и щеки. Когда я пришел, он, вероятно, что-то ел, шашлык или что-то подобное, потому что запах съестного (жареного мяса) волной разносился по всему павильону.
– Вы хозяин?
– Я хозяин! – Кавказец с неприязнью посмотрел на меня, но ничего больше не сказал. Просто окинул сверху донизу долгим взглядом, мол, кто ти такой?! Че суда лэзишь?!
– А я участковый ваш! – сообщил я этому кадру пренеприятнейшее известие. Которое, впрочем, его ничуть не впечатлило.
– И че? – ответил кавказец, не переставая жевать. – Я знаю мой участковый! Вы че, менты, савсэм обнаглели?! У миня капытан участковый! А ты кто такой?!
– Я ваш участковый Каргин, – попытался я разубедить зарвавшегося азербайджанца, уже понимая, кто запустил сюда свою загребущую руку. Ах Викторыч! Ах гадюка! То-то у тебя глаза бегали, когда я на днях сказал, что нужно бы проверить этот ларек! Мол, он заходил и там все в порядке! Вот он какой, порядок!
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Путь самурая - Евгений Щепетнов», после закрытия браузера.