Читать книгу "Будуар Анжелики - Валери Жетем"

Через несколько дней он умер.

Екатерина Медичи приказала Диане де Пуатье немедленно покинуть дворец, предварительно возвратив все драгоценности, подаренные ей королем.

Так закончилась карьера первой, пожалуй, официальной фаворитки при французском дворе.

Разумеется, Генрих II не ограничивался сексуальными контактами лишь с нею и с королевой, о чем достаточно убедительно свидетельствуют несколько узаконенных им детей, рожденных от разных матерей.

Одна дама, блиставшая при дворе Генриха II, открыто говорила о том, что наконец-то забеременела от короля и считает это главным достижением своей жизни, потому что в королевской крови есть нечто особенное, то, чего нет в крови простых смертных, а потому она окажет огромную услугу человечеству, произведя на свет такого вот ребенка…

Маргарита Валуа, та, которая была увековечена Александром Дюма в образе королевы Марго, долгие годы была любовницей своего брата Карла IX и при этом еще двух младших братьев, один из которых, Франциск Алансонский, поддерживал эти отношения всю свою жизнь.

Их мать, королева Екатерина Медичи, была достойным членом этой семьи. Известен целый ряд пышных банкетов, на которых полуголые придворные дамы прислуживали королю и его приближенным.

Известно также, что Екатерина Медичи располагала так называемым «летучим отрядом королевы», который насчитывал от 200 до 300 дам, обладавших блестящей сексуальной техникой и всегда готовых продемонстрировать ее в ходе политических игр своей повелительницы.

А короля Генриха III историки уверенно сравнивают с Калигулой и Нероном, имея в виду, разумеется, степень его развращенности.

Действительно, чем еще, кроме стремления подражать Нерону во всех его пороках, можно объяснить тот несомненный факт, что этот христианский монарх узаконил формальным браком свои сексуальные отношения с одним из своих придворных!

Генрих IV тоже предавался безудержному плотскому разгулу, но хотя бы с представительницами противоположного пола…

Что и говорить, кровать во все времена была самым популярным спортивным снарядом французских королей, как, пожалуй, и подавляющего большинства их подданных. Иногда увлечение этим видом спорта принимало излишне широкие масштабы, и тогда некоторые благонамеренные мужи (именно они, не дамы) выражали обеспокоенность повальным падением нравов.

Один из таких благонамеренных — король Людовик IX — в порыве праведного негодования присел за свой рабочий стол и написал текст закона, согласно которому все распутные женщины должны были в принудительном порядке покинуть благословенную землю Франции.

Король расписался под текстом закона и проставил дату: 12 января 1254 года от Рождества Христова.

Затем он вызвал канцлера и вручил ему новый закон. Прочитав написанное, канцлер в полной растерянности пробормотал:

— Ваше величество, видимо, намерено оставить Францию совсем без женщин…

Король удивленно взглянул на канцлера, затем, когда до него дошел истинный смысл услышанного, взял у него из рук свое сочинение и, подойдя к камину, швырнул пергамент в огонь…

Да, как любили повторять древние, si vivis Romae, Romano vivito more…[3]

И вторая французская страсть — гастрономия.

В XVII веке она была возведена в культ, второй после секса, разумеется, но тем не менее…

Да вот хотя бы, к примеру, меню скромного походного обеда того же Людовика XIII:

1. Протертый суп из каплунов.

2. Простой суп с прожаренным мясом.

3. Отварная телятина.

4. Костный мозг.

5. Каплуны рубленые.

6. Желе.

7. Два печеных яблока с сахаром.

8. Груша в сиропе.

9. Начинка из яблочного пирога.

10. Вафельные трубочки.

11. Хлеб.

12. Вино.

Его сын, Людовик XIV, питался более основательно.

Он все делал основательно, несмотря на известную безалаберность, которая, впрочем, была только кажущейся, а скорее всего — показной…

Брак его был весьма и весьма выгодным. Мазарини сосватал для него самую завидную невесту Европы — испанскую инфанту Марию-Терезию, дочь короля Филиппа IV, при этом племянницу Анны Австрийской и, соответственно, кузину Людовика.

Летом 1660 года на Фазаньем острове, расположенном на границе между Францией и Испанией, состоялась встреча французской и испанской делегаций, посвященная заключению этого монархического брака.

Анна Австрийская и Людовик прибыли туда в сопровождении огромной свиты, в отличие от короля Испании, взявшего с собой, кроме дочери, лишь нескольких особо приближенных лиц.

Каким-то образом проведав о том, что Филипп IV, страдая дизбактериозом, вынужден будет употреблять в пищу лишь молоко кормилицы, игривые французские придворные набежали толпой в обеденный зал, рассчитывая увидеть, как чопорный испанец будет взахлеб сосать грудь дебелой кормилицы, однако, к их разочарованию, король сидел за самым обычным столом, сервированным самым обычным образом. Возбужденная толпа опрокинула этот стол, и Филипп IV удалился с видом крайне оскорбленной добродетели.

По традициям того времени, монарх не имел права переступать рубеж своих владений, поэтому зал, где должна была состояться торжественная встреча двух делегаций, был разделен надвое широкой бархатной лентой.

И вот в зал вошли, с одной стороны, король Испании и его дочь Мария-Терезия, а с другой — французская королева-вдова Анна Австрийская и ее сын Людовик.

Анна, впервые за последние сорок пять лет увидев своего родного брата, бросилась было к нему, но крайне обескураженный Филипп покачал головой и отступил в глубь своей территории…

Испанцы всегда отличались фанатичной приверженностью правилам этикета, за что их королей справедливо называли рабами своих дворов. Достаточно вспомнить хотя бы случай, ставший поистине хрестоматийным в этом контексте.

Во время пышного праздника, устроенного в честь короля Филиппа II, его августейшая супруга неожиданно упала с коня, причем так неудачно, что нога ее застряла в стремени, а испуганный конь помчался дальше, волоча за собой королеву.

Сотни людей наблюдали эту сцену, но никто из них не дерзнул помочь несчастной женщине, потому что правила этикета строго-настрого запрещали дотрагиваться до ноги королевы. Наконец, двое молодых придворных бросились наперерез обезумевшему коню, остановили его и спасли полумертвую супругу стоявшего на балконе короля. После этого они вскочили на своих коней и умчались прочь от королевского гнева…

Возможно, гнев Филиппа II мог иметь и другое основание, кто это может знать наверное…