Читать книгу "Нострадамус - Алексей Пензенский"

Другая составляющая пророческих штудий Нострадамуса, астрология, была на гораздо лучшем счету; Церковь выступала лишь против злоупотреблений ею профанами в конъюнктурных политических целях. В 1550-е годы Святой престол неоднократно запрещал астрологические сочинения, в которых политические цели, что называется, лежали на поверхности (например, книги Луки Гаурико; надо сказать, что сами авторы этих книг очень редко наказывались персонально). Однако астрология как таковая считалась серьезной наукой и серьезных профессиональных астрологов церковная власть не преследовала, тем более что среди астрологов было немало и священнослужителей.

В сжатом, хотя и несколько гротескном виде отношение католической церкви к такому явлению, как предсказания, изложено в знаменитом романе младшего современника Нострадамуса, Мигеля Сервантеса, «Дон Кихот». Главный герой, беседуя со своим верным оруженосцем Санчо Пансой об обезьянке-прорицательнице, которую они только что видели, говорит:

«[Ее хозяин], вероятно, вступил в соглашение с дьяволом, благодаря чему обезьяна получает эту способность, хозяин же зарабатывает себе на жизнь, а затем, когда он разбогатеет, ему придется отдать черту душу, ибо врагу рода человеческого только этого и надобно. И навело меня на эту мысль то обстоятельство, что обезьяна угадывает лишь прошедшее и настоящее, а дьявольская премудрость ни на что другое и не распространяется: насчет будущего у дьявола бывают только догадки, да и то не всегда, – одному Богу дано знать времена и сроки, и для Него не существует ни прошлого, ни будущего, для Него все – настоящее. А когда так, то ясно, что устами обезьяны говорит сам дьявол, и я поражаюсь, как это на нее до сих пор не донесли священной инквизиции, не сняли с нее допроса и не допытались, по чьему внушению она прорицает: ведь я уверен, что она не астролог и что ни она, ни ее хозяин не чертят и не умеют чертить так называемые астрологические фигуры, ныне получившие о Испании столь широкое распространение, что всякие никудышные бабенки, мальчишки на побегушках и самые дешевые сапожники воображают, будто составить гороскоп легче легкого, и своим враньем и невежеством подрывают доверие к этой поразительно точной науке» (II, XXV).

Глава шестая

СЛАВА И ХУЛА

В мае 1555 года Нострадамус выпустил у печатника Mace Бонома книгу, отличающуюся от всех вышедших из-под его пера – «Пророчества магистра Мишеля Нострадамуса».

Это было собрание пророчеств о будущем мира, записанных в стихотворной форме. Первое издание книги предварялось предисловием, написанным в форме обращения к сыну предсказателя Сезару. Оно содержало 353 пророческих четверостишия (катрена), объединенных в главы (центурии) по 100 катренов. Четвертая центурия была неполной и включала в себя лишь 53 катрена. 353 – символическое число; 353 дня содержал обычный еврейский год и столько же лет включал в себя «большой цикл» каждой из 7 известных в то время планет. Теорию этих циклов Нострадамус активно использовал в написании своих пророчеств.

В 1557 году он выпустил второе издание книги – оно содержало 286 новых четверостиший, что довело общий объем до 642 катренов в 7 центуриях, последняя из которых по-прежнему была неполной. Тираж обоих изданий точно неизвестен, но примерно определяется в 2–3 тысячи книг. Из первого издания до нас дошли всего два экземпляра, хранящиеся в библиотеке города Альби (Лангедок) и в Национальной библиотеке Австрии в Вене. Из трех уцелевших экземпляров второго издания первый находится в голландском городе Утрехт, второй – в Будапеште, третий – в Музее книги Российской государственной библиотеки. Первый экземпляр полнее: он включает 642 катрена, а вариант Будапешт—Москва—639. Предполагается, что в 1557–1568 годах вышло не менее трех новых изданий «Пророчеств магистра Мишеля Нострадамуса», однако ни одно из них до сих пор не обнаружено. Первое дошедшее до нас расширенное издание датируется лишь 1568 годом; оно содержало 302 новых катрена (общее число которых выросло до 942 в 10 центуриях), а также большое пророчество в прозе, написанное в виде послания к королю Франции Генриху 11.

Каждое четверостишие (катрен) внутри книги имеет свой порядковый номер; однако все они объединены общим смыслом, заданным темой книги, и стихотворным размером – пентаметром, заимствованным у античных авторов (в частности, у Овидия). Несмотря на то что форма центурии уже в XVI веке была редкой и архаичной, Нострадамус здесь не оригинален. Можно вспомнить «Рассуждения о четырех мирах» Гийома де Ла Перьера, вышедшие в 1552 году в Лионе в типографии того же Масе Бонома.

К лету 1555 года относится и другое чрезвычайно важное событие в жизни Нострадамуса – приглашение к королевскому двору. В популярной литературе можно встретить утверждение, что Нострадамус побывал при дворе в 1556 году, однако это не так. О том, что это случилось годом раньше, свидетельствуют и документы, и сам предсказатель, посвятивший Генриху II альманах на 1557 год и в посвящении, датированном 13 января 1556 года, упомянувший о «прошлогодней» встрече с монархом. Что послужило причиной приглашения Нострадамуса в Париж? Биографы предсказателя долгое время были единодушны: король Генрих II и его царственная супруга Екатерина Медичи так впечатлились, прочитав «Пророчества», что немедленно пожелали увидеть их автора. Несомненно, это объяснение восходит к рассказу сына Нострадамуса Сезару, который был еще в колыбели, когда происходили все эти события:

«Прошел год после того, как Мишель де Нотрдам посвятил мне, бывшему еще в колыбели, и выпустил в свет центурии, которые, обессмертив его, провели по стопам и путям добродетелей его предков. В конечном счете эти пророчества стали столь известными, хотя и были написаны темными стихами в сивиллином стиле (потому что подобные вещи нельзя осквернять простонародным языком), что молва о нем разошлась повсюду, а его имя повторялось всеми с таким великим восхищением, что и писать неудобно. Скажу лишь, что королева отправила графу Клоду письмо с курьером, где требовала немедленно направить к ней этого человека, которого хочет видеть король. О распоряжении Ее Величества губернатор, который любил и ценил его (Нострадамуса. – А. П.), сообщил ему, и тот, собравшись, отбыл из дома в возрасте 53 лет 14 июля и достиг стен Парижа 15 августа, в день Успения Богоматери, чье имя он носил, въехав в ворота Святого Михаила, чтобы счастливое предзнаменование было полным. Господин коннетабль (Анн де Монморанси. – А.П.) оказал ему необычайную милость, отвел его в свое жилище и представил королю, который велел поселить его у кардинала де Санса (Луи де Бурбон-Вандома). Там его свалила подагра, которая держала его в постели десять или двенадцать дней, во время которых Его Величество отправил ему сто золотых экю в бархатном кошельке, а королева – почти столько же. Согласно четкому приказу Его Величества, как только он избавился от мучительных болей, он с удовольствием направился в Блуа, чтобы повидать французских принцев. Что касается почестей, королевских одежд, драгоценностей и великолепных подарков, которые он получил от Их Величеств, принцев и величайших людей двора, я лучше оставлю их на кончике пера, чем буду рассказывать о них с отменным избытком тщеславия, опасаясь сказать больше, чем позволяет скромность».[66]