Читать книгу "Русская Америка. Слава и боль русской истории - Сергей Кремлев"

Почему Миранду принимали так радушно и явно были в нём заинтересованы? Некоторые исследователи видят причину чуть ли не в личных видах на «графа» Миранду любвеобильной императрицы, но эта версия очень уж шита гнилыми нитками.

Кто-то считает, что дело было просто в обаянии креольского дворянина, но и это — не объяснение. Светлейший князь Потёмкин-Таврический на дешёвые эффекты не поддавался, а он с Мирандой вёл долгие и конфиденциальные беседы. И, скорее всего, беседы эти были о том, что привлекало в Миранде и Екатерину — не как женщину, а как государыню. Привлекать же в южноамериканском креоле российскую императрицу как политика могло одно — его антииспанский потенциал. Правда, родина Миранды — Венесуэла выходила на атлантическое побережье Южной Америки, но он ведь мыслил категориями Колумбийской империи, которая при реализации имела бы и тихоокеанское «крыло».

Ранее уже было сказано как об английских попытках внедриться в зону формирующейся Русской Америки, так и о подобных испанских попытках. Теперь же вернёмся к «испанской» теме вновь.

Именно в эпоху странствий Миранды возникающей Русской Америке начинала угрожать испанская активность на западном побережье северной зоны Тихого океана. В год окончания экспедиции Креницына — Левашова испанцы основали миссию Сан-Диего и почти на 38° северной широты открыли вход в залив Сан-Франциско. Это были ещё далеко не аляскинские широты, а всего лишь калифорнийские. Но фрегат «Сантьяго» под командой Хуана Хосе Переса Эрнандеса в 1774 году прошёл до «русской» (в будущем) северной широты 55°.

В 1775 году тот же «Сантьяго», но уже с капитаном Бруно де Эсетой вышел из калифорнийского порта Сан-Блас во главе экспедиции, в составе которой были также шхуна «Сонора» капитана Хуана-Франсиско де ла Бодега-и-Куадры и пакетбот «Мехикано» Хуана де Айялы. Они добрались уже до 58° северной широты…

Через три года фрегаты «Принцесса» капитана Игнасио де Артеаги и «Фаворит» капитана Бодеги-и-Куадры (он плавал вдоль западного побережья Северной Америки почти двадцать лет и позднее встречался там с Джорджем Ванкувером) достигли 61-го градуса в районе Кенайского полуострова. А это уже и тогда были, собственно, русские владения — по праву первооткрывателей. Но 22 июля 1779 года Артеага и Куадра на берегу залива Принс-Вильям (Чугацкого) поставили символический крест. Это была самая северная точка, достигнутая в Америке испанцами.

В то время постоянные базы на западном — тихоокеанском побережье Северной Америки имела из европейских государств, кроме России, лишь Испания, в 1776 году основав дополнительно форт и миссию Сан-Франциско. Русские начинали создавать свои поселения в более северных широтах. Но карта Тихого океана, особенно — на севере, была ещё тогда очень неполной, всё было ещё очень зыбко, непрочно, во многом случайно… Мореходы могли годами проходить примерно одним и тем же маршрутом в какой-то полусотне миль от неоткрытого острова, пролива, залива, а могли с первого раза в неизвестных им водах сделать серьёзное открытие.

Зыбкое пока основание российского присутствия в тихоокеанской зоне надо было укреплять, «сшивать» новыми маршрутами и сколачивать «гвоздями» новых поселений. Вот почему академик Пётр Симон Паллас (1741–1811) в санкт-петербургском «Месяцеслове историческом и географическом на 1781 год» заявил:

«Итак, остаётся теперь только исследовать часть берегов Северной Америки между 50 и 40° широты, которой по причине бурной погоды не могли осмотреть ни капитан Кук, ни вышеупомянутый фрегат испанский «Сантьяго»…»

«Месяцеслов» читали не только в русской столице. И в иных столицах стало ясно, что идеи Палласа могут вот-вот быть реализованы русскими моряками. А указанные градусы широты намеревались осваивать испанцы, и заявление Палласа их не могло не тревожить. Основания для этого действительно имелись: осенью 1784 года начинается проработка плана Палласа о посылке правительственной экспедиции для комплексного исследования северо-востока русской Азии и северо-запада Америки. То есть той экспедиции, которую «возглавил» Биллингс.

И Екатерина, меланхолически помечавшая на бумагах 1788 года относительно Шелихова: «Многое распространение в Тихое море не принесет твердых полз. Торговать дело иное, завладеть дело другое», 8 августа 1785 года подписывает указ Адмиралтейств-коллегии о снаряжении «секретной» экспедиции Биллингса. А ведь тут задачи предполагались не торговые, а прежде всего — политические! И они сознательно маскировались, а цель экспедиции заранее легендировалась задачами географических и гидрографических съёмок в Тихом океане.

Пункт десятый указа относительно Северо-восточной экспедиции начинался так:

«Буде посредством сей экспедиции открыты будут вновь земли или острова, населенные или ненаселенные и никакому государству европейскому непокоренные и не принадлежащие, то по мере пользы и выгод, от такового приобретения ожидаемых, стараться присвоить оные скипетру российскому (жирный шрифт везде мой. — С.К.). И буде тамо есть дикие или непросвещенные жители, то обходиться с ними ласково и дружелюбно, вселить хорошие мысли о россиянах…»

А Адмиралтейств-коллегия в статье XIII своего «Наставления» начальнику экспедиции (то есть Биллингсу) на основании высочайшего указа повелевала:

«Властны вы также делать изыскания на тех частях матерой земли Америки, которых предшествовавшие плаватели не могли осмотреть по причине непогод морских и в случае открытия земель, не принадлежащих аглицкому, французскому или же другому европейскому флагу, стараться оные присвоить российскому скипетру».

Формулировка «не могли осмотреть по причине непогод морских» настолько совпадала с формулировкой журнальной статьи Палласа, что можно не сомневаться: тут подразумеваются земли от 50 до 40°, то есть, по сути, уже зона начинающейся испанской колонизации. Отсутствие в перечне «флагов» флага именно испанского и замена его эвфемизмом «или же другому европейскому флагу» были тоже вполне красноречивыми.

Да, собственно, непосредственно в указе всё было сказано и указано вполне определённо:

«Думать можно, что есть острова на полдень и на восток камчатского меридиана между 40 и 50 степени широты, то без потеряния многого времени… сделать покушение для открытия сих неизвестных островов, оставляя на волю начальствующего экспедициею производить изыскание и тех частей американской матерой земли, коих предшественники его обозреть не смогли».

То есть Екатерина, не поддержав аляскинский проект Шелихова 1788 года, в 1785 году не побоялась ориентировать русских моряков даже на верхнекалифорнийские берега! Вот что мог сорвать и сорвал своим бездействием Биллингс! А затем англичане спровоцировали очередную Русско-турецкую войну 1787–1791 годов, да ещё и Русско-шведскую войну 1788–1790 годов, и Екатерине стало не до русской Калифорнии… Об этом и писал Шелихов 30 августа 1789 года Евстратию Деларову.

Говорят, неладно что-то в Датском королевстве… Не бывал Шекспир в Российской империи — в ней закручивались истории покруче Гамлета, короля Лира и леди Макбет, вместе взятых!