Читать книгу "История завоевания Константинополя - Жоффруа де Виллардуэн"

Когда Ренье Тритский, который был в городе, узнал об этом, он испытал большое опасение, не выдадут ли его болгарскому царю. И посему однажды утром на рассвете он покинул свой дом и с теми людьми, которые при нем оставались, прошел в то предместье, где жили павликиане, и поджег его. Большая часть домов сгорела. Оставив Филиппополь, он отправился к замку Станимак, что находился в трех лье от этого места и был занят его людьми. Войдя туда, он затем долго, чуть ли не тринадцать месяцев, был там заперт со своими людьми, испытывая большие лишения и такую крайнюю нужду, что они стали есть своих коней. И хотя замок этот находился всего в девяти лье от Константинополя, но ни о каком обмене известиями между замком и городом не могло быть и речи.

Пока Ренье Тритский со своими войсками находился в Станимаке, король Иоханнитца со своим войском приступил к осаде Филиппополя. Однако стоять под ним долго ему не пришлось, потому что жители сдались после того, как он пообещал сохранить их жизни. Но, несмотря на свои слова, он первым делом предал смерти архиепископа города, а потом отдал приказ живьем содрать кожу с некоторых знатных людей, другим отрубить головы, а всех остальных заковать в цепи, сровнять с землей башни и стены города, а высокие дворцы и богатые дома спалить до основания. Так был полностью уничтожен славный город Филиппополь, один из трех красивейших во всей Константинопольской (Восточной Римской. – Ред.) империи.

Окончив этим историю Филиппополя и оставив Ренье Тритского в замке Станимак, вернемся к Анри, брату императора Балдуина, который до наступления зимы оставался в Памфили. Когда наступили холода, он созвал своих людей и сеньоров, которые посоветовали ему поставить гарнизон в городе Русионе, который находился в середине плодородных земель. Командовать этим гарнизоном были поставлены Дитрих фон Лос, который стал правителем города, и Тьерри де Термонд, коннетабль. Анри, регент империи, вверил им около ста сорока рыцарей и немало конных оруженосцев; он приказал им вести войну против греков и защищать эту приграничную землю.

Сам же он с остальным войском двинулся к городу Бизоя и оставил там около ста двадцати рыцарей и много конных оруженосцев под началом Ансо де Кайо. В другом городе, Аркадиополе (совр. Люлебургаз. – Ред.), укрепились венецианцы. Город же Апрос брат императора Балдуина пожаловал Феодору Бранасу, греку, который был женат на сестре французского короля и посему был единственным из своих соотечественников, который оставался на нашей стороне. Поэтому войска из этих городов продолжали вести войну против греков и совершали многочисленные конные набеги на их территории. Греки же, со своей стороны, часто неожиданно нападали на них. Анри же с остатком своего войска ушел в Константинополь.

А тем временем король Иоханнитца, пусть и стал могущественным обладателем больших богатств, все не мог успокоиться и собрал войско из куманов и валахов. Когда миновали три недели после Рождества, он послал их на помощь грекам в Адрианополе и в Демотике. Когда те получили такое подкрепление, то осмелели и уверенно стали совершать конные вылазки.

За четыре дня до Сретенья Тьерри де Термонд, командовавший войсками в Русионе, пошел в конный набег. Он и его сто двадцать рыцарей скакали целую ночь, оставив Русион под защитой лишь малой части своих людей. На рассвете они подошли к селению, где расположились куманы и валахи. Они даже не догадывались об их приближении, и рыцари застигли их врасплох. Французы перебили многих людей Иоханнитцы и захватили чуть ли не сорок их коней. Нанеся врагу этот удар, они повернули к Русиону.

В эту же самую ночь куманы и валахи тоже совершили конный набег большим отрядом, в котором было добрых семь тысяч воинов. Утром они появились перед Русионом и оставались тут довольно много времени. Маленький отряд, оборонявший город, запер ворота и поднялся на стены. Куманы и валахи повернули назад. Не успели они отойти от города на полторы лиги, как повстречали отряд, которым командовал Тьерри де Термонд. Когда французы их увидели, они тотчас построились в четыре боевых отряда и решили по возможности самым медленным шагом отходить к Русиону. Если Бог даст им войти в город, они будут в безопасности.

И куманы, и валахи, и греки из этих мест на полной скорости устремились на них. Они настигли французский арьергард, с которым завязалась жестокая битва. В арьергарде были люди губернатора Дитриха фон Лоса, но, поскольку сам он вернулся в Константинополь, командовал этим отрядом его брат Вилен (или Вильгельм). И куманы, и валахи, и греки с силой теснили французов и ранили многих их коней. Стоял оглушительный шум и крики, пока наконец арьергард, измотанный численным преимуществом врага, не был отброшен к отряду Андре Дюрбуаза и Жана де Шуази. Французы, отступая, довольно долго отбивались сообща.

Враги с такой яростью усилили свой натиск, что оттеснили наших к отряду Тьерри де Термонда. Немного времени спустя они отбросили их дальше – к отряду, которым командовал Шарль де Френ. Французы, мужественно отбиваясь, все же были вынуждены отступать, пока в полулиге от себя не увидели стены Русиона. Противник нажимал на них, подступая все ближе и ближе; его натиск был неудержим, многие французы были ранены – и они сами, и их кони. Поелику ход событий определяет Бог, наши не смогли больше сопротивляться и были разбиты, главным образом потому, что были в тяжелом вооружении, а их противники были легковооруженными.

Увы! Каким печальным стал этот день для христианского мира! Из всех ста двадцати рыцарей, участвовавших в битве, уцелели не более десяти, а остальные были убиты или взяты в плен. А те, которым удалось спастись, прорвались в Русион и объединились со своими друзьями. Среди погибших были Тьерри де Термонд, Орри де л’Иль, отменный и весьма чтимый рыцарь, Жан де Помпонн, Андре Дюрбуаз, Жан де Шуази, Гюи де Конфлан, Шарль де Френ, Вилен, брат сенешаля Дитриха фон Лоса. В этой книге нет места, чтобы перечислить имена всех, кто там был убит или захвачен в плен. Этот печальный день принес нам едва ли не самые большие потери и одно из самых великих несчастий, которые когда-либо постигали христиан этой земли (автор в данном случае имеет в виду только католиков. История же православных христиан здесь – череда великих побед и великих несчастий, по сравнению с которыми победы и горести захватчиков-крестоносцев – весьма мелкие. – Ред.).

Куманы, греки и валахи, нанеся, как они и хотели, великий урон нашей (?! – уже их! – Ред.) земле, повернули назад, каждый в свою страну. Несчастье это постигло нашу армию за день до кануна Сретенья. Как только спустилась ночь, уцелевшие после разгрома вместе с теми, кто был в Русионе, выскользнули из города и, проведя всю ночь на марше, утром прибыли к городу Родосто.

Эта скорбная весть о поражении дошла до Анри, регента империи, когда он на Сретенье шествовал в процессии в церковь Святой Богородицы Влахернской. В городе многие были очень встревожены, уверившись, что Константинопольская империя уже потеряна. Регент решил укрепиться в Селимбрии, что была в двух днях пути от Константинополя, и послал туда Макэра де Сент-Менеу с полусотней рыцарей, чтобы защищать город.

Король Иоханнитца, узнав новость о победе своих воинов, очень обрадовался, главным образом потому, что те убили и захватили в плен большую часть лучших рыцарей во французской армии. Он повелел собрать со всей своей земли всех воинов, каких только можно было найти, и, собрав огромное войско из куманов, греков и валахов (и, естественно, болгар. – Ред.), вторгся в империю. Большая часть городов и замков перешла на его сторону, так что в конце у него имелось столько воинов, что в это было просто невозможно поверить.