Читать книгу "Усмешка тьмы - Рэмси Кемпбелл"

– Вы покупать что-то будете или просто почитать пришли? – спрашивает он.

– Я, знаете ли, рассчитывал на что-то поинформативнее, – резюмирую я.

– Тогда – ищите и обрящете.

По тону сложно понять, приглашает ли он меня порыться еще в своем хламе или намекает на то, что пора бы мне валить. Я полагаюсь на первое и ищу дальше, хотя глаза уже побаливают от вчитывания в мелкие буквы на бирках. Д. ЛЕНО, Ч. ЧАПЛИН, С. ЛОРЕЛ, Л. ТИЧ… я пытаюсь ускорить процесс, чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом продавца, и вдруг – вот оно! – натыкаюсь на газету, помеченную просто ЛЭЙН. В конверте – старый выпуск «Престон Кроникл».

– Вот эта, наверное, пойдет, – отмечаю я.

– Долго же вы копались.

Я отделываюсь вежливым смешком и раскрываю конверт. Газета пахнет затхло даже с учетом своего возраста. Статьи, посвященной Лэйну, на вонючих страницах не наблюдается, и я уже готов спросить об этом продавца, но он опережает меня:

– Здесь, здесь. Вы перелистнули.

Едва я начинаю переворачивать страницы в обратном порядке, кто-то проходит за моей спиной странным шагом, напоминающим «лунную походку» – будто своим действием я поставил кинопленку реальности на обратную перемотку. Идея кажется мне такой забавной, что я чуть не пропускаю нужную страницу снова. Статья занимает всю полосу.

АКТЕР МЮЗИК-ХОЛЛА БЫЛ АРЕСТОВАН,

ЧТОБЫ ОСТАНОВИТЬ ДЕБОШ.

Выступления должны оставаться

в надлежащих рамках.

Сегодня в Королевском суде Престона комический актер мюзик-холла Теккерей Лэйн был призван невиновным в подстрекательствах к беспорядкам за пределами театра «Арлекин» первого января…

Согласно статье, по окончании дневного спектакля, имевшего место в первый день 1913 года, комик вывел (или сопроводил) публику на улицу и продолжил представление уже там. Когда некая госпожа Тэлбот начала подражать ему и отказалась прекращать «корчить неподобающие гримасы», ее муж вызвал полицию. Несколько других посетителей мюзик-холла также свидетельствовали, что чувствовали себя вынужденными подражать комику, и обвинили Табби в наведении своего рода гипноза. Судья попросил Лэйна повторить номер в зале суда, но как только свидетели подтвердили, что именно это и видели, всех наблюдателей от общественности пришлось вывести из зала из-за вспышки истерического веселья. Вынесение обвинения послужило причиной юридического спора, и в итоге Лэйна признали технически невиновным – он не произносил речей и не раздавал листовки. Суд ограничился вынесением предупреждения, пояснив, что «улица и подмостки – две разные вещи, которым лучше не сталкиваться». Вскоре после инцидента Лэйн уже покорял Голливуд под своим новым именем. Раздумывая, не судебный ли опыт, несколько абсурдный сам по себе, вдохновил Табби снимать фильмы, я перевернул страницу – и обнаружил еще одну связанную с ним заметку.

ЕСТЬ ЛИ ЧУВСТВО ЮМОРА У НАШИХ СУДЕЙ?

Ранее в этом номере мы упоминали о неудачном судебном преследовании комика Теккерея Лэйна, обвиненного в смутьянстве и дебоширстве. Мистер Лэйн наверняка известен нашим читателем – его сольные выступления заставляли публику, по некоторым отзывам, в прямом смысле «умирать от смеха». Какой бы трагикомичный случай ни произошел, имеет ли смысл втягивать суд в подобные дела? За пределами наших берегов царит анархия, но не стоит путать ее с шоу, доставляющим столь много радости столь многим нашим рабочим? Запрещая выступления мистера Лэйна, власти скорее рискуют сподвигнуть его зрителей на беспорядки. Присутствовавший на разбирательстве репортер нашей газеты отметил, что даже полисмены в зале суда с трудом сдерживали смех, возложив все бремя поддержания надлежащей торжественности церемонии на плечи судьи. Надеемся, что и он позволил себе пару смешков или хотя бы улыбку. Пусть блюстители порядка следят за тем, чтобы комедия оставалась в рамках приличий и хорошего тона, но не стоит лишать ланкастерцев возможности посмеяться от души.

Больше ничего про Лэйна мне найти не удается. Купив газету, я иду к другому столу, чей хозяин откликнулся на призыв леди в шали. Тут громоздятся старинные плакаты в прозрачных тубусах. Несколько плакатов рекламируют выступления Теккерея Лэйна – каждый с новым девизом. БЕЗ КРИКА, БЕЗ ШУМА СМЕЯТЬСЯ ЗАСТАВИТ – ТЕККЕРЕЙ ЛЭЙН, ОН ЗДЕСЬ ВЫСТУПАЕТ. ТИХ, КАК ЦЕРКОВНИК – ВЕСЕЛЬЯ ВИНОВНИК. Кажется, эта рифмочка задела чувства настоящих церковников – потому как на следующих плакатах Лэйн уже был ТИХИЙ, КАК МЫШКА – А СМЕХА С ИЗЛИШКОМ. Дойдя до почти пророческого ТИХ, КАК КАРТИНКА – ВЕСЕЛЫЙ МУЖЧИНКА, я замечаю небывалое: постер был автографирован.

Выцветшая подпись шла наискось из левого угла. Еле заметная пластиковая обертка делала ее почти невидимой. В Табби будто боролись два начала: академически-усердно выведенное Теккерей вдруг сменялось вкривь-вкось накарябанным ЛЭЙН. Я ищу ценник, и хозяин стола наклоняется ко мне, демонстрируя похожий на черепаший панцирь лысый скальп.

– Двадцатка, – говорит он. Очень кстати – ценник старый и затертый.

В наши дни, похоже, Табби уже настолько забыт, что уходил за гроши.

Последним я посещаю киоск с фильмами. Тамошний товар даже не пытается скрыть тот факт, что все записи оцифровывались вручную, в домашних условиях. Простые пластиковые коробочки с DVD-дисками, все пометки сделаны на обычной подрезанной бумаге от руки. Пометки довольно скудные, но мне не потребовалось много времени – в середине уже первой стопки дисков я нахожу коробочку, на которой красуется надпись «ЛЭЙН, 1912». Продавец кивает мне так энергично, что я боюсь, как бы остатки его кустистых бровей, на вид словно поеденных молью, не облетели.

– У вас за спиной! – говорит он.

Я не понимаю поначалу, но потом различаю голос Марка. Он на сцене – там, где когда-то стояли софиты, – машет мне руками, будто передавая некое сообщение.

– Минуточку, Марк! – кричу я и показываю свою находку продавцу. – Что это?

– Это бесячая дивидишка, сэр. Они сейчас в моде.

Надеюсь, «бесячая» – это какая-то шутка, а не описание качества записи.

– Это фильм с Теккереем Лэйном?

– Саймон, он здесь! Саймон!

– Сейчас подойду, Марк!

Долговязый продавец отвечает кивком, и я решаюсь уточнить: – А какой именно?

– Не знаю. Это даже не сам фильм, просто фрагмент.

– Вы оцифровали пленку? Сколько возьмете?

– С вас двадцатка, мистер Ли Шевиц.

Он в открытую проигнорировал первый вопрос, но я настолько удивлен тем обстоятельством, что он назвал меня по имени, что так и застываю с открытым ртом. Наверное, он услышал, как Марк объявил меня, когда мы только-только зашли. Ну да, конечно – сейчас он как раз смотрит на него. Мальчишка выплясывает сарабанду от нетерпения:

– Мне нужно показать тебе! Но она не разрешает!

– Сейчас иду! – расплатившись, я зажимаю диск под мышкой вместе с плакатом и газетой и спешу к Марку. – Что случилось?