Читать книгу "Ее заветное желание - Лесия Корнуолл"

– С превеликим удовольствием.

– Второй герцог производит впечатление весьма суровой личности. – Дельфина описывала портреты, мимо которых они проходили. – Он изображен вместе с конем, у которого, судя по виду, тоже дурной нрав.

Стивен засмеялся, мысленно представив себе герцога. В каждой аристократической семье имелись подобные портреты.

– На кого из них походит Николас, на герцога или на коня?

– Он больше всего похож на леди со следующего портрета, на вторую герцогиню. Она намного красивее своего мужа, так что легко понять, почему герцог женился на ней. Николас должен быть благодарен тому, что мужчины из рода Хартли из поколения в поколение придирчиво выбирали жен, иначе вряд ли бы он получился таким красавцем.

– Осмелюсь сказать, тогда и вас должны осаждать толпы поклонников. – Дельфина слегка споткнулась в ответ на комплимент, словно была непривычна к лести или как будто не ожидала от спутника таких слов. Стивен почувствовал, как напряглась ее рука. Он смутился, сделав столь неосторожное замечание. – Я о том, что помню, как очаровательно вы выглядели на балу у герцогини Ричмонд. На вас было платье из золотистого шелка, в волосах – цветы, если не ошибаюсь. – Дельфина молчала, и ему стало интересно, о чем она думает. – Какого цвета платье на вас сегодня?

– Зеленого, – ответила Дельфина. – И шотландская шаль.

Он услышал мягкий шорох ткани, когда она поправила шаль на плечах, и почувствовал, как бахрома задела его руку. «Зеленое, под цвет глаз», – подумал Стивен и вспомнил, как свечи отражались в их изумрудной глубине, как золотилась ее кожа в свете люстр. Тогда она поцеловала его. Ему страстно захотелось вновь пережить тот момент. Стивен отступил на шаг, на ту дистанцию, которую требовали приличия, и осведомился:

– Может, вернемся в салон?

– Если только вам расхотелось идти дальше.

– Да как сказать. Тут есть пейзажи? Они мне нравятся больше, чем портреты.

– Мы как раз до них дошли. Вот сцена сенокоса.

– Как я понимаю, этим как раз сейчас занимаются за пределами усадьбы. Во всяком случае, в солнечные дни.

– Сенокос совсем недавно закончили. По краям поля стоят высокие стога. Через несколько дней состоится праздник. Николас пообещал устроить пикник в честь окончания работ.

– Мой дед всегда делал то же самое. Я помню, как мы с кузенами носились среди скирд и отыскивали в них новорожденных мышат.

– Вы ведь не убивали их! – ахнула Дельфина.

– Хуже! Мы засовывали их за шиворот сестрам.

Она расхохоталась, и под сводами галереи зазвенело мелодичное эхо. Слушая ее восхитительный смех, он чувствовал, как становится на десять футов выше.

Дельфина начала рассказывать что-то о праздничном ужине, но он слушал ее вполуха. Его тело выздоравливало, силы возвращались. Желание, испытываемое к женщине, было совершенно естественным.

Рука, лежавшая поверх его рукава, напрягалась, подчеркивая сказанное, и Стивен поймал себя на том, что, наклонившись к спутнице, прислушивается, но не к словам, а к звучанию ее голоса. Она указала на что-то, нечаянно на миг коснувшись грудью его руки. То был всего лишь миг, но Стивен почувствовал, как молниеносно среагировало его тело. Им вдруг овладело неистовое возбуждение. Если бы он мог видеть, то поцеловал бы ее. Но он слеп, разбит физически, и его обвиняют в трусости. Стивен нахмурился. На какое-то время она заставила его забыть даже об этом.

– Что случилось? – удивилась Дельфина, и он сообразил, что неподвижно стоит на месте.

– Я думаю, надо возвращаться. – Насколько далеко они ушли? Галерея казалась бесконечной, похожей на пещеру, темной и полной опасностей.

Дельфина тут же развернулась, и они начали долгий путь назад. Он отпустил ее руку и, опираясь на трость, неуверенно зашаркал вперед, как старик.

Неожиданно она захлопала в ладоши.

– Мне пришла идея. Галерея длинная и прямая, вдоль стен в ряд стоят стулья. Мы натянем веревку, и тогда вы сможете ходить здесь когда пожелаете. Разве это не здорово? Мэг, я думаю, не станет возражать, а для вас это будет еще одной возможностью почувствовать себя ни от кого не зависимым.

Неужели он так быстро наскучил ей? Конечно, такой женщине, как Дельфина, требуются обожание, флирт, комплименты. Ни на что из этого Стивен сейчас не был способен.

– Это будет чудесно, как мне кажется, – тихо и дипломатично ответил он.

– Отлично! Тогда я сегодня же вечером все это устрою.

Не было ничего дипломатичного в том, как его тело отозвалось на пожатие ее руки. Ее грудь задела его плечо. Она коснулась коленом его ноги. Это свидетельствовало о том, что Дельфина совсем не устала от его компании.

Глава 25

Капитан Питер Родейл – а теперь виконт Дерлинг, потому что его старший брат наконец усовестился и умер, передав титул ему, – сидел в отцовском кабинете, положив ноги в сапогах на письменный стол красного дерева, и потягивал лучшее бренди из запасов графа. Зажатая между пальцами, тлела сигара.

Он, конечно, не стал бы вот так вести себя в присутствии отца, но граф Лоуз находился в загородном поместье, где оплакивал смерть любимого сына. У Питера не было никаких сомнений, что старикан предпочел бы оплакать его гибель, и наверняка предполагал – а возможно, надеялся, – что младшенький не уцелеет в сражении. Это добавило бы ему благородства в глазах родителя.

Питер вспомнил, с какой досадой посмотрела на него мать, когда он вернулся с войны, живой и невредимый, вышедший с поля боя без единой царапины. И всего лишь несколько дней спустя после чудовищной смерти брата, разбившегося в карете здесь, в Англии. Его лицо скривилось в безобразной ухмылке, и он стряхнул пепел на турецкий ковер. Пошли они все к дьяволу!

Он уставился на скомканное письмо от отца, лежавшее на столе под каблуком его левого сапога. Послание было четвертым по счету. Первое он получил еще в Париже, где как победитель праздновал успех битвы при Ватерлоо с вином, проститутками и другими развлечениями, которых удостаиваются герои. Посланец отца нашел его в каком-то борделе, где с другими клиентами он бросал кости и, в конце концов, проигрался в пух и прах. От него Питер узнал о смерти брата и о том, что отец требует его немедленного возвращения домой. Посланец был вынужден заплатить за Питера долг, иначе его не выпустили бы за дверь.

В следующих письмах отец напоминал сыну об ответственности, долге перед семьей, необходимости вести себя с чувством собственного достоинства и соблюдением приличий, которые всегда были свойственны роду Родейлов, тем более что теперь он уже взрослый. Взрослый! Ему двадцать шесть! И он герой. Питер пыхнул сигарой. Ладно, воин в любом случае.

В последнем письме отец настаивал на том, что Питер должен как можно скорее жениться и обзавестись наследниками ради титула. Это, по мнению отца, был его долг первостепенной важности. К письму прилагался список пригодных для этой цели титулованных молодых леди с хорошим приданым.