Читать книгу "Русская революция в Австралии и "сети шпионажа" - Юрий Артемов"

Голова шла кругом, все казалось таким запутанным, что впору было отчаяться и отказаться от любых попыток проломить высившуюся перед ним стену. Холодным душем окатило письмо из офиса премьер-министра от 18 августа, которое суммировало негативную информацию, уже известную Симонову. Исключалась возможность транзита через Шанхай, Гонконг и Египет, а также Эстонию и Финляндию. Кроме того, подчеркивалось категорическое нежелание англичан видеть русских на территории Соединенного королевства. Как перевалочный пункт оно рассматриваться не могло. Указывалось, что Лондон до сих пор не разъяснил, применимо ли англо-советское соглашение 12 февраля к репатриации русских граждан из Австралии. В заключение делался вывод: «Таким образом можно сказать, что в настоящее время, как видно, не существует каких-либо возможностей для возвращения русских из Австралии к себе домой, все, что можно им посоветовать – это ждать дальнейшего развития событий»[227].

20 августа пришло письмо из министерства внутренних дел, в котором Симонова уведомляли, что Австралийское Содружество не является партнером по соглашению от 12 февраля и оно не распространяется на самоуправляемые доминионы. Добавлялось, что правительство доминиона не готово обеспечивать проезд эмигрантам или нести какие-либо иные расходы, связанные с этим. Чтобы покинуть пятый континент, они должны были располагать суммой не менее 25 фунтов. Затем министерство увеличило эту сумму до 50 фунтов, проявив, таким образом солидарность с администрацией Гонконга[228].

Премьер-министр Квннсленда предлагал Симонову запастись терпением и вторил федеральному правительству: русские эмигранты пока не могут вернуться на родину, им ничего не остается, кроме как ждать дальнейшего развития событий[229].

Вся эта волокита безумно изматывала, но Симонов не сдавался и продолжал вести переговоры с властями, генконсульствами и пароходными компаниями. Сотни соотечественников рассчитывали на него, и он не имел права бросать их на произвол судьбы.

Наконец, удача ему улыбнулась. Возникла реальная возможность переезда иммигрантов через Италию и Германию. В 1920 году произошло советско-итальянское сближение как в торговой, так и в политической сфере. Де-факто Рим признал Москву. Эмигранты могли через Италию направиться в Германию, которую с РСФСР связывало прямое железнодорожное сообщение.

26 августа Симонов обратился к итальянскому генеральному консулу в Сиднее Гроссарди с просьбой выдать разрешение на транзит и направить соответствующее уведомление австралийским властям. «Значительное количество граждан моей страны хотят выехать в Россию, это обычные трудящиеся и их семьи»[230].

20 сентября итальянец информировал, что его консульство наделено правом выдавать визы «для проезда через Италию в Россию или какую-либо другую страну» и он готов это сделать на обычных условиях. Одна виза стоила 10 лир или 8 шиллингов[231]. Поскольку между Австралией и Италией не было прямого пароходного сообщения, Гроссарди, проникнувшись симпатией к Симонову, помог решить и эту проблему. Репатриантов можно было доставить в Тулон, и он договорился с французским консулом, что тот выдаст визы с условием «немедленного следования из Франции в Италию или куда-либо еще»[232].

Симонов констатировал: «Итальянский консул со своей любезностью ко мне… достал от французского консула согласие разрешить русским высаживаться в Тулоне с тем, что „Ориент Лайн“ будет выдавать им билеты в Италию, и таким образом русские не будут оставаться в Тулоне ни одной минуты больше необходимого времени для дальнейшего путешествия в Италию»[233]. «Ориент Лайн» – пароходная компания, согласившаяся перевозить русских.

Еще одной победой стало то, что австралийцы, наконец, стали признавать выдававшиеся Симоновым временные удостоверения-паспорта. Это произошло в октябре 1920 года. За несколько дней набралось более 800 желающих выехать, однако не все они располагали необходимыми средствами для оплаты переезда на родину. Среди потенциальных пассажиров были и русские, прибывшие из Новой Зеландии.

В 1917 году Временное правительство взяло на себя финансовое обеспечение репатриации. Почему советское правительство не могло поступить аналогично? В письме Чичерину от 3 ноября 1920 года Симонов поставил вопрос о выделении средств. Особенно сложным было положение эмигрантов, обремененных семьями. «Многие из семейных действительно никогда не будут в состоянии выбраться, т. к. цена проезда возросла в сравнении с заработками рабочих ужасно, а заработки русских благодаря ненависти работодателей к русским вообще слишком плохи даже для существования. Поэтому для многих не может быть и мысли о сбережениях на проезд в Россию. Между тем, здесь есть много мастеровых, могущих быть очень полезными теперь в России. Они ожидают, что, быть может, советское правительство поможет им выбраться отсюда»[234].

Нужно ли говорить, что Чичерин не ответил и помощь не пришла. Так что в первую партию репатриантов попали только люди, способные сами оплатить свой проезд.

По требованию министерства внутренних дел Симонов представил данные на всех отъезжавших: имена, возраст, адреса, срок пребывания в Австралии[235]. Выписанные им удостоверения-паспорта направлялись Гроссарди для выдачи виз. Сохранились документы с именами репатриантов. Вот некоторые из них: Федор Силин-Белоножка, Василий Кавитский, Фред Разумов, Игнатий Сологуб, Александр Мухин, Петр Дементьев, Андрей и Констанс Бичевые, Давид Шапиро, Григорий Александров, Анастасия Шилова, Александр Терешкович, Федор Рязанов, Алексей Тупаров, Николай Попов, Николай Кондратьев, Евгения Кот-лова, Георгий Чечин, Элем Герасименко, Андрей Манко, Василий Маникин, Феодория Маникина, Михаил Езерский, Мария Езерская, Петр Езерский, Анна Зайцева, Георгий Кулаков, Мирон Волотов, Мефодий Эйсмонт, Дороти Эйсмонт, Владимир Жиляев…

Договоренность о репатриации стала достижением Симонова. Он завершил работу, начатую более трех лет назад, потребовавшую колоссального упорства, напряженных усилий и теперь мог праздновать свой личный триумф. К сожалению, триумф оказался скоротечным – новые разочарования не заставили себя ждать.

В том самом неподписанном письме от имени Чичерина, которое Зузенко отправил Симонову из Бергена, вопросам репатриации уделялось особое внимание, причем в ключе, который противоречил подходу Симонова. «До тех пор, пока не будут установлены регулярные сношения между Советской Россией и великими державами, возвращение русских в Россию едва ли возможно, за исключением особых, экстраординарных случаев».