Читать книгу "Таежный гамбит - Юрий Достовалов"

— Возьми, пригодится.

— Не надо, Вася, — отстранила Мария Викторовна его руку. — Береженого Бог бережет. Мы с тобой убеждались в этом не раз. Упасет и сейчас. Ступай, — она еще раз обняла мужа, перекрестила напоследок и открыла дверь.

А потом, заперев дверь, вернулась в спальню и долго стояла перед зеркалом комода. Она понимала, что это конец, что ни на какой поезд ей не попасть, что, возможно, уже через полчаса здесь будет ЧК, что ни за что она не вынесет пыток. Она в последний раз взглянула на образ Богородицы в углу. С иконы на нее глядел грустный неподкупный лик. И тем не менее она знала — если что-то и есть там, то есть только благодаря Ей — соединившей в себе землю и небо.

Мария Викторовна открыла ящик комода, извлекла из-под белья завернутый в полотенце дамский револьвер, погасила свечи и выстрелила себе в висок…

13

По фальшивому паспорту, наклеив бороду и усы, полковник Сбродов добрался до Николаевска, где за определенную сумму его согласились перевезти на небольшом моторном баркасе[27] в Чумикан, на побережье Охотского моря. Запросили немного, но Сбродов, вытащив портмоне, отсчитал половину и протянул купюры мореходу:

— Что нынче эти деньги? Оставьте, пригодится.

В Чумикане на оставшиеся деньги он нанял местных якутов-проводников и через неделю, преодолев свыше трехсот верст, обнимал Камова в его лагере на Зейских озерах.

— Здорово, здорово, Василий Кузьмич, — Камов был рад несказанно. Военных специалистов в его повстанческой армии не было, а ситуации порой складывались и вовсе непредвиденные.

— На днях вот, — рассказывал атаман, — атаковали городок один. Там гарнизону-то пара сотен. Да и то — милиция, что ль, какая… Но оборонялись, черти, упорно, грамотно, ну впрямь немцы, как я их помню… Раза четыре бросал я пластунов своих в атаку — не могут подойти, и все тут! Видать, командовал ими военспец какой бывший…. Ты извини, Василий Кузьмич, — видя, что Сбродов поморщился, уточнил Камов. — Разные ведь военспецы бывают… Ну так вот, сдались они, когда мы обстреливать их начали из орудий. Снарядов перевели — тьма! А у меня с ними напряженно, каждый как золотой…

— Сколько орудий-то у тебя, Иван Герасимович? — поинтересовался Сбродов.

— Двенадцать.

— А людей?

— Около пяти тысяч.

— Ого! — присвистнул Сбродов. — По военному времени окопной войны — это огромный полк. А по практике нынешней войны — так целая дивизия!

— Стратега только нет, — сокрушенно покачал головой Камов.

Сбродов молчал. Атаман плеснул еще по кружкам. Выпили, крякнули, закусили казачьими разносолами, пожевали. Камов снова спросил, уже в лоб:

— Так чего, Василий Кузьмич, возьмешь военное руководство в свои руки?

— В каком качестве, Иван Герасимович? — полковник поднял слегка соловые глаза от тарелки и вполне трезво поглядел в глаза атаману.

— Да что тебе далось это качество? — отшутился Камов. — Да хоть начальником штаба пойдем, а? Заместителем у меня подъесаул Грабин — толковый вояка. Одна беда — академий мы с ним не кончали. А ты…

— Я тоже не кончил. Революция помешала, — вставил Сбродов.

— Все одно, учился ведь, — не отставал Камов. — Да и академия-то Николаевская![28] Просто так туда не берут, знаю. К тому же на фронте как-никак полком командовал.

— По необходимости, а не по штатному расписанию. Полковых-то всех выбило.

— Знаю, Василий Кузьмич, знаю. Тогда и ротами прапорщики командовали. Ну а раз ты не по штату над полком начальствовал, то и в моей нештатной армии начальником штаба будешь неплохим. Идет?

— Иван Герасимович, я с тобой, какая тебе разница, в каком качестве? — упирался Сбродов. — Врага все равно вместе бить будем, крепко будем бить, обещаю!

— Есть разница, есть! — Камов стукнул по столу тяжелым кулаком. Потом договорил значительно: — У меня ведь армия!

Сбродов задумался, выпуская колечки дыма. За окном меркнул день. Перекрикивались казаки, разводя караул.

— Иван Герасимович, — заговорил, наконец, Суглобов. — Начальником штаба я уже был — начальником штаба полка, под Ригой, в семнадцатом. Если хочешь, буду тебе боевым другом. Поверь, другом я буду преданным.

— Жалко! — повесил голову Камов и снова плеснул в кружки. — Думал, армия у меня…

— У тебя и есть армия, атаман, — ответил Сбродов. — Скоро увижу ее в бою, уверен — понравится мне она.

На том тогда и порешили. Сбродов остался у Камова чем-то вроде военного советника. В затишье проверял подразделения, обучал казаков тактике и окапыванию, с артиллеристами беседовал о баллистике и фланкирующем огне[29]. Казаки оказались благодарными учениками — внимательно слушали, толково разумели, грамотно отрабатывали на практических занятиях. И вот сегодня, наконец, первый большой бой после недельного пребывания Сбродова у Камова. Что-то покажут казаки, как себя зарекомендуют в настоящем деле?

Сидя в «блиндаже» атамана, Сбродов ждал, когда начнут стрелять. Камов курил и заметно нервничал:

— Что, Виктор Кузьмич, экзаменовать будешь моих сегодня? Да ведь они без тебя уже таких подвигов насовершали! Что же их испытывать?

— А может, хочу посмотреть на плоды своих уроков, как ревнивый педагог? Не допускаешь такого?

— Жива все-таки в тебе учительская жилка, — улыбнулся Камов. — Всегда тебя таким знал.

— Вот видишь. А ты меня начальником штаба хотел, — улыбнулся Сбродов. — Может, откроем и в твоей армии академию? А что, будем твоих офицеров военной грамоте учить.

— Некогда, Василий Кузьмич, — с сожалением покачал головой Камов. — Мы свои академии в боях проходить будем.

Затрещал-таки пулемет. Сбродов поднялся и кивнул Камову:

— Пойдем, Иван Герасимович, поглядим, на что годятся твои орлы!

Они вышли из шалаша. Над головой, обламывая ветки, свистели пули. Они пригнулись и вскоре подбежали к основному пулемету. Пулеметчик стрелял прицельно, но пули уходили, видел Сбродов, выше голов наступавших, а потому не причиняли им никакого вреда. А между тем шли красные почти в полный рост, не пригибаясь, на ходу передергивая затворы винтовок. Вот только стрелять стали чаще и кучнее.

— Ложись, атаман! — и Сбродов упал рядом с пулеметчиком, подвинув его в сторону: