Читать книгу "Право на убийство - Сергей Бортников"

Мой клиент созрел, так что мне в этих вонючих «Крестах» больше делать нечего!

31

— Что-то ты сегодня долго! — упреком встречает меня обеспокоенный Мисютин.

— Соскучился?

— Ты же не девка…

Смеемся. Только вчера я точно так же отвечал на аналогичный вопрос.

— Похоже, что ты был прав! — отвечаю я на вопрос, который ясно читается в глазах сокамерника.

— Ты о чем? — на всякий случай переспрашивает Барон.

— Про ликвидаторов из силовых ведомств… Этого парня никак найти не могут. Удостоверение, говорят, было не поддельное, но среди ментовских кадров капитана Изотова не оказалось!

— Ох, как мне на свободу надо, ох, как надо!

— Можешь мной гордиться, я сегодня немного следователем поработал. И палачом. Проводил допрос с пристрастием.

— За такое мочить надо, а не гордиться. Кого мордовал хоть? — спрашивает с заметной брезгливостью в голосе Барон.

— Того доходягу, что встретили в коридоре, — помнишь, когда нас в «стойло» выводили? Он на меня так вызверился…

— А ты двуличный!

— Что ты имеешь ввиду?

— Говорил, нельзя издеваться над слабыми, а сам…

— Не очень-то я над ним и покуражился. А врезать пару раз надо было: считай, это из-за его показаний я сюда загремел.

Барон покивал стриженой головой, потом сказал:

— Вот тебе еще одна тема для базара…

— Какая?

— Методы добывания показаний. Лупят нашего брата немилосердно. Дробят колени, выкручивают руки, отбивают почки и прочие внутренности…

— Ну, нам это не грозит!

Опять смеемся.

Не слишком ли много у нас стало точек соприкосновения, не слишком ли схожи взгляды на различные проблемы современности?

Черт возьми, мы действительно очень похожи. Только сражаемся за разные стороны в этой криминальной гражданской войне!

Но разве только нас так развело время? В этой войне и там, и здесь — те же россияне! Небольшая социальная группа из активных членов общества, ведущая постоянную борьбу за власть. Рекрутированные на бойню бойцы из этой группы пополняют ряды как бандитов, так и их противников из правоохранительных органов. Но, повторюсь, это все люди из одной обоймы. Если бы они не были ментами, стали бы бандитами. Если бы не бандитами — стали бы ментами.

В подтверждение этой, на первый взгляд абсурдной, версии могу привести статистику. Десятки тысяч тех, кто должен защищать законность, за год уличаются в совершении различных правонарушений, тысячи — оказываются на скамье подсудимых. А ныне покойный Горбатый — кстати, самый известный питерский «вор в законе» — при жизни не стеснялся заявлять: «Если бы сейчас предложили еще одну жизнь прожить — наверное, в милиции бы работал!» И под этими словами подписались бы многие лидеры российского криминалитета!

Однако не будем ворошить прах патриархов уголовного мира. Повторим еще раз основные события моей бурной жизни, ставшей легендой для Мисютина.

— Год рождения… Родители… Судимости… Образование… Место жительства…

Барон был готов если не идеально, то близко к этому. Он не путался ни в датах, ни в именах, отвечал уверенно и спокойно, на его устах играла шикарная улыбка. По всему было видно, что обманывать Сергею не впервой.

Для пущей достоверности мы заранее обменялись обувью, штанами и фуфайками, хотя в этом не было необходимости. Здесь все у всех одинаковое. Правда, «адидас» у моего сокамерника — отменный, но я надеялся оправдаться перед оперчастью, что выиграл костюм в шахматы. Во всяком случае, пришить мне соучастие будет непросто.

Мы уже много раз проигрывали в мыслях предстоящую операцию и все больше верили в ее успех. И ждали, ждали… Казалось, вот-вот прозвучит команда: «Семенов на выход!», Барон возьмет мои вещи и больше не вернется. А ее все не было и не было, и как всегда от тягостного ожидания, время тянулось с раздражающей медлительностью, и уже ни жратва, ни телик, ни игры, ни разговоры не снимали раздражение…

Во вторник утром мы ждали, как всегда, завтрака. Не ради пищи, а разнообразия ради. «Кормушка» приоткрылась, но бряцанья посуды не послышалось. Вместо него раздалось неожиданное и долгожданное:

— Семенов, выходи с вещами!

Если чего-то очень ждешь, то оно всегда случается неожиданно. Барон вздрогнул и, собрав нехитрые пожитки, шагнул в раскрытую дверь. Я продолжал лежать на его месте у батареи и делать вид, что дрыхну «без задних» ног.

«Если все обойдется — “адидас” оставлю себе, а телевизор подарю тюремной администрации», — решил для себя заранее…

Шевелиться, вставать, тем более включать телевизор было нельзя, — я имитировал крепкий сон. Даже глаз не раскрывал. В результате мои «биологические часы» сбились окончательно. Но сердце билось — и я, держа кулаки за своего дружка, стал мысленно отсчитывать секунды. Загадал: если досчитаю до пяти тысяч и Мисютина не вернут в камеру, — значит, побег удался.

Я еще плотнее закрыл глаза и… увидел Сергея. Он стоял навытяжку перед листавшим сопроводительные документы дежурным офицером и, нахально улыбаясь, твердил:

— Семенов, пятьдесят седьмого года рождения, ранее не судим, вдовец… Несправедливо задержан, буду жаловаться, а со следователя — контрибуцию сдеру!

Я видел все происходящее, словно на экране телевизора. Впоследствии, когда Мисютин мне рассказывал о подробностях своего освобождения, мы оба поразились тому, что мои видения и реальные события один к одному совпали как по времени, так и по диалогам. Барон на самом деле сказал: «Контрибуцию сдеру!», и, сопровождаемый наметанными взглядами контролеров, двинулся к тюремным воротам.

Щелкнул электронный замок. Тяжелые ворота с болезненным скрипом отъехали в сторону. Мой бывший сокамерник еще о чем-то пошептался с дежурным и, повернувшись к тюрьме, три раза поклонился.

Через несколько мгновений он уже быстро шагал вдоль черной, покрытой стылой рябью Невы. Мела поземка, застывали на миг на темном, помеченном черным льдом асфальте снежные переменчивые узоры и с шорохом, преобразуясь на лету, скользили дальше. И тонкий шорох этот был все время слышен, перекрывал шум автомобилей, и только звук Сергеевых шагов был еще слышнее и отчетливее — частый и чуть неровный, как удары сердца…

Я досчитал уже до десяти тысяч, а Мисютин не вернулся. Разжав кулаки, спрыгиваю с нар и пускаюсь в пляс.

«Удалось! Удалось!» — радостно стучит в висках.

Пора поднимать хай! Почему я снова один? И вообще, почему я еще здесь!

Начинаю дубасить в двери.

— Чего тебе?! — ворчит дежурный контролер.

— Передай начальству, чтобы срочно вызвали следователя Перфильева и адвоката Поровского! Я должен сделать важное признание!