Читать книгу "У собачьего древа - Валерий Квилория"

– Ха! – оживился медведь. – А ведь Килиманджаро с языка местных жителей так и переводится: гора, которая сверкает, или гора бога, несущего холод.

– Подумаешь, – хмыкнул Лера. – Снеговые шапки у многих высоких гор есть.

– Между прочим, – важно выпятил нижнюю губу Потапыч, – Килиманджаро – самая большая гора в Африке.

– Подумаешь, – ухмыльнулся Лера. – Среди гор-великанов она занимает только четвёртое место.

– А что, много таких на земле?

– Семь штук.

– А где остальные?

– Высочайшая в мире гора Джомолунгма находится в Гималаях, там, где Китай примыкает к Непалу.

– Намного выше нашего Килиманджаро? – поинтересовался медведь.

– А как же. Тут даже шести километров нет. А Джомолунгма высотой восемь километров да ещё восемьсот сорок восемь метров.

– Ух, ты! – крутанул широкой башкой Потапыч. – А другие вершины?

– На втором месте гора Аконкагуа, ей до семи километров не хватает всего тридцати восьми метров.

– Тоже в Китае?

– Нет, Аконкагуа находится в Южной Америке.

– А я знаю, – подпрыгнул Шурка, – там Анды, горная система такая, она Южную Америку от Тихого океана прикрывает.

– Точно, – кивнул Лера. – А третья самая высокая гора Мак-Кинли – в Северной Америке на Аляскинском хребте, она ростом больше шести километров.

– Четвёртая – Килиманджаро, а пятая – Эльбрус.

– О, – обрадовался медведь. – Это я знаю, это на Кавказе.

– Точно, – кивнул Лера.

– Кавказ подо мною один в вышине, – с чувством продекламировал Шурка.

– А ещё гора Монблан в Альпах.

– Мы это по истории проходили, – вспомнил Шурка. – Переход Суворова через Альпы. Это в Италии или во Франции, – добавил он неуверенно.

– И в Италии, и во Франции, – заверил Лера, – а ещё Альпы есть в Германии, Австрии, Словении, Швейцарии и Лихтенштейне.

– Ого! – удивился Потапыч. – Откуда ты всё это знаешь?

– Он ориентированием на местности занимается, – ответил за друга Захарьев. – В картах хорошо разбирается и по географии у него одни десятки.

– А остальные большие вершины где находятся?

– Одна в Антарктиде – Массив Винсон. Другая в Новой Гвинее – Пунчак-Джая, а в Австралии есть гора Косцюшко, но она самая маленькая, всего две тысячи двести двадцать восемь метров.

– Занятно, – потёр лапой лоб Потапыч.

В это время на вершину Килиманджаро наползло облако, и всё вокруг утонуло в его белоснежных барашках. Следом пошёл редкий снег. Одна из снежинок упала на нос Потапыча.

– А вот, – скосил он глаза на нос, – почему снег белый? Ведь лёд прозрачный? Значит, и снежинки должны быть прозрачными?

– Так они прозрачные, – подхватил Шурка одну из падающих снежинок, – просто каждая снежинка только на пять процентов сделана из кристалликов льда, а всё остальное в ней – воздух. Свет отражается от ледяных граней снежинки, и она кажется белой.

– Знание – сила, – вздохнул Потапыч.

Потом посмотрел на усиливающийся снегопад и неожиданно лёг брюхом на пол.

– Вы чего? – в тревоге огляделись друзья.

– Тише, – приказал медведь и приложил ухо к гранитной плите.

Мавензи, Шира и Кибо

Полежав так немного и чего-то там послушав, медведь, наконец, поднялся на задние лапы.

– Всё в порядке, – заявил он.

– А что вы там слушали? – заинтересовались мальчишки.

– Гора Килиманджаро состоит из трёх вулканов, – пояснил Потапыч. – Один из них Мавензи, другой – Шира, а третий, самый высокий вулкан, называется Кибо. На нём и установлено здание Лиги.

– Так мы сейчас на вулкане стоим? – не поверили друзья.

– Ага, – кивнул Потапыч, – учёные говорят, что расплавленная лава находится всего в четырёхста метрах от поверхности и может в любой момент вырваться наружу.

– Ёлки-палки! – посмотрел себе под ноги Лера. – Как же вы тут заседаете? Ведь это опасно.

– Ничуть, – ухмыльнулся медведь. – Мы в отличие от людей обладаем отменным чутьём и, бывает, за сутки чувствуем опасность. Сейчас вулкан спит. Правда, время от времени происходят выбросы газа. Но это не опасно. Зато на этом газу повара готовят для депутатов отменные обеды.

Неожиданно до их слуха донёсся мощный звериный рык. Потом нечто крякнуло, трумбкнуло, пискнуло, клацнуло, ухнуло, тявкнуло и истошно захохотало. Друзья в тревоге посмотрели на здание ЛРС.

– Кто это так? – спросил Шурка. – Может, инопланетяне?

– Опять вы за своё, – покачал башкой Потапыч. – Нет там никого, кроме наших депутатов. Всё просто: вначале депутатов поприветствовал лев, он нынче председатель Лиги. Ему ответила утка-кряква, за ней сказала «здрасте» выпь, потом аист, филин, за ними лиса. А последней поздоровалась гиена, она всегда так хохочет, как безумная.

– Пойдёмте в зал заседаний, – предложил Потапыч. – Надо с прибывающими депутатами разъяснительную работу провести – на свою сторону переманить. А когда Лига будет в полном составе – вы выступите и расскажете о рыбьем ультиматуме.

Зал заседаний Лиги

Проходя по коридору, они увидели встречу двух странных кошек, каждая из которых была величиной с крупную собаку. Вместо хвостов у кошек торчали какие-то обрубки. Кошки чмокнулись носами, а затем принялись бодаться, ударяясь лбами с такой силой, что по коридору всякий раз разносился громкий костяной звук.

– Чего это они? – покосились друзья на Потапыча.

– Это рыси, – пояснил медведь. – Они всегда так приветствуют друг друга. Вот та, что покрупней, – депутат от евразийского сообщества. А та, что помельче, – от рыжих и североамериканских рысей. Кстати, всё забываю спросить этих депутатов, почему их избиратели ненавидят лисиц.

– Рыси не любят лисиц? – удивился Шурка.

– Точно-точно, – кивнул Потапыч.

– А волков любят? – поинтересовался Лера.

Медведь задумался.

– Волков они побаиваются, – сказал он и вошёл в зал заседаний ЛРС.

Центральный зал Лиги Разумных Существ был похож на Минский цирк, в котором друзья вместе с одноклассниками однажды смотрели новогоднее представление. Только в Лиге всё было гораздо крупней и масштабней. Кроме того, купол зала заседаний был составлен из цветных витражей. Солнечные лучи, преломляясь в искусно подобранных разноцветных стёклах, освещали помещение чудным умиротворяющим светом. От этого всем, кто попадал в зал, становилось радостно и спокойно на душе.

Друзья сразу же обратили внимание, что кресел в зале заседаний нет. Вместо них на первых рядах лежали широченные маты. Чуть повыше циновки[94], ещё выше – матрасы, а далее и вовсе матрасики и коврики. В верхних рядах виднелись настилы, насесты и жердочки.