Читать книгу "Кентаврида - Алексей Божков"

– Да! Верно! Только так! – подтвердили своё решение моряки с «Русалки», потрясая оружием.

Джона так и подмывало скомандовать пиратам «На абордаж!» Но он сдерживал себя: островитян было раза в три больше. Да ещё мозолила глаза непонятная и хорошо вооружённая компания Лиона Мерсье, окружившая жену законного владельца острова.

Тильда осторожно опустила голову Раушенберга на землю, невесомым касанием губ прикрыла его веки и поднялась с колен:

– Нам уже не вернуть моего Зигфрида… – она опять посмотрела на Стоуна так, что у него нервно задёргалось веко. – Но мы должны сделать всё, чтобы мир и покой снова снизошли на наш остров. Покой…

Женщина с косами цвета золотистой соломы накинула на голову свой тёмный покров. Снова повторила, как в забытьи:

– Покой…

* * *

Юный кентавр Кеш весело подпрыгивал, делая широкие круги, центром которых была Руна. Он вёз на спине лёгкие корзины, сплетённые из высушенных листьев камыша.

Руна вместе с другими цыганками собирала на лугу целебные травы. Их нужно было набрать много, так как некоторые кентавры были не совсем здоровы. Они как бы заново учились ходить. Для них женщины постоянно делали отвары, настойки, добавляли в еду целебную зелень.

– Кеш, у меня от твоих прыжков уже голова закружилась! Может, пойдёшь, поможешь другим женщинам?

– Ты меня прогоняешь?…

И такое искреннее огорчение было написано на мальчишеском лице, что девушка рассмеялась:

– Господи, какой ты ещё ребёнок! Я тебя не гоню, конечно, просто мне хотелось бы побыть одной. Разве с тобой такого не бывает?

Кеш закрутил головой:

– Нет, вроде бы… – он задумался. – Знаешь, мне всегда хотелось быть с людьми. В море, когда штормит, я всегда с нашими матросами сидел, даже когда совсем плохо было. У нас в России говорят, что на миру и смерть красна.

– Как это?

– Это значит, и помереть не страшно, когда друзья рядом.

– Ты родом из России? Постой, ты тоже был человеком?

– Конечно! Меня подобрал капитан Махов, Алексей Петрович. Нас с отцом в море Студёное унесло, лодку льдами затёрло. Мы на льдине помирали совсем. Вот такие охоньки. А тут корабль Алексея Михайловича. Капитан Махов нас спас. Правда, папка мой уже на борту умер. Обморозился сильно. Он ведь в воду сорвался, когда лодку спасти хотел. Я-то сухой был, тёплый.

– Это Махов привёз тебя на Кентавриду?

– Ага, капитан. Кентавром я стал только что. Таурина сказала, что у меня новое имя – Кеш. Мне не нравится. Ты зови меня Кешка, ладно? – подластился кентаврик.

Девушка не удержалась от улыбки:

– Хорошо, Кешка! Но всё-таки расскажи, почему тебя превратили в кентавра.

– Ладно, слушай… Это был мой второй выход в море с капитаном Маховым. Нам здорово не повезло. Через неделю пути капитан приказал высадиться на острове. Наши моряки там всегда свежей водой запасаются. Да и едой разной. Судовой врач, как положено, воду проверил, мы все пили из речки, купались. Потом только узнали, что накануне на этом острове высаживались английские солдаты. Они оставили нескольких больных в посёлке вверх по течению реки. Сами уплыли дальше; они в океане на пиратов охотятся. Вот такие охоньки. Наши матросы тоже стали болеть. Паршиво нам пришлось. Только наш Петрович держался, всем помогал. Сразу корабль приказал развернуть и плыть домой. Лекарствами и травами отпаивал. Никто не умер. Только и капитана свалила болезнь проклятая.

– Да, я тоже это слышала.

– Вот такие охоньки. Нас шестьдесят душ на судне, всех спасать надо. Вот Хозяин Мозер и приказал нам прыгать со скалы Перехода. Ты её знаешь. Он нам объяснил, что, только превратив в кентавров, может нас спасти. Алексей Петрович первым в пропасть упал. Мы ему поверили. Как не поверить! И вот все теперь живы-здоровы. А что, мне нравится быть кентавром. Знаешь, как я быстро бегаю!

– А мама твоя жива? – посочувствовала Руна. И ей вдруг показалось, что она знает печальный ответ подростка. Как это могло быть, она не понимала.

– Никого у меня нет, кроме капитана, – но Руна не услышала глубокой печали в голосе паренька, тут была даже гордость. Так бывает, когда человек чувствует свою причастность к родному клану, семье, сильным друзьям.

– А почему ты говоришь, что капитана зовут Махов, а потом – что Петрович. У него разные фамилии?

Кентаврёнок Кешка засмеялся:

– Нет, ты что! Петрович, это не фамилия, это отчество. По-английски… Ну, то, как звали его отца. У Махова отца звали Пётр, поэтому отчество у него – Петрович.

– Почему так сложно? – заинтересовалась девушка.

– Если русского человека уважаешь, его надо по отчеству называть. Так у нас принято, обычай. Вот я капитана нашего очень-очень уважаю. Я тебя с ним познакомлю, сама увидишь, какой он. Глядишь, влюбишься. Хотя, нет, не надо в него влюбляться; у него девица любимая уже есть. И потом я сам скоро вырасту, дождёшься?

– Дождусь, может быть, – непроизвольно улыбнулась цыганка. – Но мне интересно, какое у тебя от-че-ство?

– Отца звали Феофаном, значит я – Феофанович.

– Хочешь, я буду называть тебя Кешка Феофанович? – с трудом выговорила странное имя Руна. Русский язык показался ей трудноватым.

Кешка захохотал, хватаясь за живот:

– Здорово у тебя получилось! Только моё имя полностью – Иннокентий. Это ты говорить замучаешься! Иннокентий Феофанович! Ха! Это как меня зауважать надо, чтобы такое выговаривать каждый раз! Нет уж, не надо такой чести. Зови, как все – Кешка. Я не обижусь.

– Действительно, странное у тебя имя, – заулыбалась девушка. – Но всё-таки, если можно, оставь меня одну, займись чем-нибудь. Не обижайся, ладно?

– Да что там! Пойду к пастухам, они где-то здесь, недалеко. Молока принести? Козьего?

– Принеси. И сыра немного.

– Ну пока?

– Пока!

Кешка развернулся и резво поскакал в сторону гор, мягко стуча светлыми копытами. Где-то там паслись стада коров, овец и коз. Табун некрупных лошадок протрусил мимо, ведомый пожилым кентавром в сторону посёлка. Кентавр приветливо махнул рукой задумавшейся цыганке. Она улыбнулась мужчине, обдумывая сказанное Кешкой:

«Получается, каждый может стать кентавром… А наоборот? Что же я не спросила?»

Небо в редких кучевых облаках казалось особенно глубоким и голубым. Просторы долины и блестевшее в низине озеро радовали взор. Пёстрые палатки кентавров подобно цветочным клумбам рассыпались по всей долине, по предгорьям. Но особенно много их было всё-таки на берегу. Руна заметила несколько отар, пасущихся на зелёной сочной траве горных склонов. Чистый воздух вливался в лёгкие, как нектар, настоянный на цветах. Из-под ног постоянно выпархивали мелкие птицы, шурша, разбегались пёстрые куропатки и длиннохвостые фазаны. Руна чувствовала себя великолепно, ей нравилось новое гибкое и почти невесомое тело. Она прошлым вечером у костров напевала вместе с цыганками их песни и легко запоминала слова. Будто когда-то она знала язык, но забыла со временем. А сейчас вспоминала и радовалась узнаванию.