Читать книгу "Черный русский. История одной судьбы Уцененный товар (№1) - Владимир Александров"

Надежда на семейное благополучие, которую вроде бы принесла свадьба Фредерика и Валли, оказалась недолгой. Выполняя обязанности главного «охотника за талантами» для эстрадных номеров в «Аквариуме», Фредерик часто оказывался в компании привлекательных девушек. И хотя «кастинг через постель» едва ли был изобретением Голливуда, а директора российских театров и кафешантанов были до какой-то степени сутенерами, поскольку нанимали исполнительниц с прицелом на то, что те будут развлекать гостей мужского пола как на сцене, так и за ее пределами, но все же нет никаких свидетельств, что Фредерик злоупотреблял властью, которую имел над женщинами, – ни в московский его период, ни позже.

Совсем другое дело – настоящая любовь. Примерно в то время, когда он женился на Валли, Фредерик встретил юную, красивую, приятную немку по имени Эльвира Юнгман. Это была певица и танцовщица, с успехом выступавшая на эстрадных сценах Западной Европы, а затем приехавшая с выступлениями и в Москву. Ее обаяние и популярность были достаточно велики, чтобы быть воспетыми в серии рекламных карточек, изданной «Компанией Георга Герлаха» в Берлине, которая была известна по всей Европе выпуском множества фотографий представителей мира развлечений для поклонников, жадно их собиравших. Некоторые из карточек Эльвиры были весьма рискованны для своего времени: на них была изображена очень хорошенькая женщина с роскошными волосами, спускающимися до ягодиц, в трико, танцевальных тапочках и облегающем корсете, позволяющем видеть ее соблазнительные формы и удивительно тонкую талию. Но она появлялась и в других, более сдержанных образах, например в костюме американской девушки-ковбоя, как это было в номере, исполненном ею на сцене «Максима» в 1912 году. Это может показаться очень нетипичным для России того времени, но Буффало Билл с его представлением «Дикий Запад» пользовался в Англии и на европейском континенте огромным успехом в конце XIX века, и к началу XX века ковбои, равно как и индейцы, уже были в Европе очень популярны. Эльвира, кроме того, была более образованна, чем можно было ожидать от эстрадной артистки: помимо родного для нее немецкого, она свободно говорила на английском, знала французский и так хорошо выучила русский, что некоторые местные жители не замечали, что она иностранка. Меньше чем через год после свадьбы Фредерика и Валли его роман с Эльвирой был в самом разгаре. Эльвира родила их первого ребенка, Фредерика-младшего, 10 сентября 1914 года (она будет звать его Федя); второй сын, Брюс, появится на свет в следующем, 1915 году. Хотя они и не были женаты до 1918-го, Эльвира приняла на себя семейные дела и стала верной спутницей Фредерика до конца его жизни – в радости и особенно в горести. Последствия их романа будут драматичными, долго сказывающимися на каждом из членов семьи.

* * *

Ни быстрый успех «Аквариума» и «Максима», ни богатая событиями личная жизнь не помешали стремлению Фредерика к дальнейшему увеличению масштаба и размаха его предприятий. С начала лета 1913 года по театральным кругам Москвы пошли слухи о том, что два самых успешных новых антрепренера предыдущих зимнего и летнего сезонов, «Ф. Ф. Томас и М. П. Царев», планировали серию смелых деловых начинаний. Во-первых, они выкупили долю своего третьего партнера, Мартынова, за 55 000 рублей, то есть больше чем за 1 миллион долларов по сегодняшнему курсу. Затем они преобразовались в фирму из двух человек с целью соединить «под одной крышей» три предприятия, которыми управляли как порознь, так и вместе: комплекс «Аквариум», «Максим» Фредерика и «Аполлон» Царева (известный театр-варьете и ресторан в Петровском парке на окраине города, недалеко от «Яра»). Это был их первый шаг к тому, чтобы стать крупнейшей в Москве компанией в сфере популярных развлечений. Второй шаг будет сделан год спустя, когда они оформят свой союз как «Первое российское театральное акционерное общество», что будет новым словом в отечественной сфере популярных развлечений. В январе 1914 года стали известны финансовые детали о новой компании – и они были впечатляющими: совокупная капитализация равнялась 650 000 рублей, или 12 миллионам сегодняшних долларов; ее составляли 2600 акций по 250 рублей, или 4600 долларов каждая. Не менее амбициозны были планы новой компании: в них входило открытие – как в Москве, так и в других городах – новых театров для показа драм, опер, оперетт и – кинофильмов, которые были тогда последним криком моды в России, как и во всем мире. Новая компания также привлечет дополнительных вкладчиков – группу московских капиталистов, перед которыми Фредерик и Царев будут отвечать как выборные директора. То, что партнеры могли найти предпринимателей для обеспечения капитала, необходимого им для расширения, говорит об их успешности в московских денежных кругах и о полном приятии ими Фредерика. Не начнись Великая война, они могли бы сильно преуспеть.

* * *

Когда слава о заведениях Фредерика широко распространилась, они стали обязательным местом посещения для туристов, включая даже случайных американцев, решивших в свое путешествие по Европе включить Россию. Это и привлекло внимание искателя удовольствий, носившего броское имя Карл К. Китчен и называвшего себя «бродвеец»; зимой 1913–1914 годов он путешествовал по европейским столицам с целью испробовать на себе местную ночную жизнь. Когда он приехал в Москву, русский приятель предложил ему первым делом посетить «Максим», где, как с удивлением и удовольствием узнал Китчен, «заправляет американец». Он не имел никакого понятия, что́ его ожидало.

Приятель Китчена не счел нужным предупредить его, кого он встретит. И реакция Китчена после посещения «Максима» служит лишним напоминанием о том, почему Фредерик никогда не собирался вернуться в Соединенные Штаты.

«„У Томаса” и впрямь заправляет американец, – вспоминал позднее Китчен, – и более черного американца я в жизни не встречал»:

«Господин» Томас – «цвятной» джентльмен, приехавший в Россию несколько лет тому назад в качестве слуги великого князя. Его высочество так привязывается к нему, что помогает ему начать свое дело, и сегодняшний «господин» Томас является собственником крупнейших и лучших в России ресторанов и эстрадных театров. Он дал понять, что рад встретить ньюйоркца и предложил показать нам свое заведение – что позволило нам сэкономить десять рублей за входной билет.

Как владелец и управляющий «Максима», Фредерик привык быть частью шоу. Поведав Китчену историю о том, что был личным слугой то ли сына, то ли внука царя всея Руси, он намекал на то, что был близок к одному из самых важных людей страны и был щедро вознагражден. Эта байка была куда более интригующей, нежели история о том, как он начинал со службы в ресторане, особенно когда он рассказывал ее приезжему белому американцу, которого было так занятно шокировать.

Фредерик не мог не заметить нотку неодобрения в реакции на него Китчена, которую тот сохранил в своих мемуарах, взяв в иронические кавычки слово «господин» и спародировав «черный» южный акцент Фредерика. Фредерик же сохранял радушие до конца визита, показывая, что, как хозяин роскошного заведения, он мог игнорировать пренебрежение белого американца, который, в конечном счете, и не представлял большой важности.

Китчен же был поражен размером здания, которое занимал «Максим», а в особенности – его главного ресторана, способного, по его замечанию, вместить сотни людей и заполнявшегося уже до начала вечерней программы. Он также счел гостей «стильно одетыми», хотя тут же добавил, что они были «далеко не благородного вида». Под этим он имел в виду, что порицал наблюдавшееся там смешение этничностей. «„Смотрите на того коротышку, – сказал «господин» Томас, указывая на невысокого мужчину восточной наружности. – Это персидский торговец шелком, один из лучших щеголей у нас в Москве; всегда заказывает шампанское дюжинами и тратит пятьсот или шестьсот рублей всякий раз, когда приходит сюда”». Для Фредерика и москвичей деньги и личные особенности были важнее этничности или расы (вопиющим исключением из этого правила были для многих русских евреи).