Читать книгу "Древнейший - Роберт Энтони Сальваторе"

Карлики обступили место сражения. Казалось, они были весьма недовольны столь неожиданным исходом.

— Что за чертовщина здесь произошла? — нахмурился Маквиджик.

— Ты же сказал, что я знаю правила, — напомнил ему Кормик.

На какое-то мгновение Маквиджик задумался, потом повернулся к товарищам и от души рассмеялся. Остальные гномы тоже стали ухмыляться.

Только Прагганаг не подавал признаков жизни, и Маквиджик тут же посерьезнел.

— Неужто ты его совсем убил? — спросил он.

Кормик внимательно посмотрел в лицо Прагганагу, которое превратилось в кровавое волосатое месиво, затем отпустил его, так что гном снова уткнулся носом в песок, и отошел. Двое поври подбежали к товарищу и бесцеремонно поставили его на ноги, для верности шлепнув пару раз по лицу.

— Ох, какого дьявола?.. — пробормотал наконец Прагганаг.

Из-за распухших губ его слова были едва различимы.

— Какого-какого, — отвечал Маквиджик. — Парень хорошенько отделал тебя, дубина! И выиграл.

— Я отомщу!

— А вот и нет! Ты заткнешься и сварганишь себе новый колпак! — С этими словами Маквиджик поднял с земли берет Прагганага.

Разъяренный поври отпихнул одного из гномов, поддерживавших его, и заехал бедняге кулаком прямо в глаз, когда тот попытался снова схватить его.

— Ты не посмеешь! — кричал Прагганаг вслед Маквиджику, который с беретом в руке направился к победителю.

— Тебе надрали задницу, вот и расплачивайся, как договаривались, — отозвался гном.

— Да пусть он оставит его себе, — попытался вмешаться Кормик, понятия не имевший, что делать с пропитанным кровью головным убором поври.

Но Маквиджик пропустил его замечание мимо ушей.

— Проклятье! — выругался Прагганаг, выскользнул из рук второго гнома, полным ненависти взглядом пригвоздил его к месту, затем бросился за Маквиджиком.

— Человек сдержал слово и вышел на бой, а ты что же, хуже? — спросил тот.

— Ты не отдашь ему мой колпак!

— Не нужен он мне, — снова вставил Кормик, но никто его не слушал.

Маквиджик обернулся к подошедшему Прагганагу и поднял руку с беретом высоко над головой, другой будто защищаясь.

— Отдай! — потребовал Прагганаг.

Видя, что приятель и не думает слушаться, он с размаху ударил его по лицу, но тут же поплатился за это, ибо Маквиджик молниеносно полоснул его чем-то по горлу.

Прагганаг изрыгал проклятия, но раздавалось лишь кровавое пузырящееся бульканье. В руке Маквиджика оказался тот самый топор, который соскочил с рукоятки. Гном незаметно подобрал его. Прагганаг рухнул на колени, задыхаясь и хватаясь за рассеченную шею, откуда высокой струей била кровь.

Тем временем Маквиджик невозмутимо подал берет Кормику.

— Я могу вылечить его, — вызвался монах и, нащупав в кисете самоцвет, уже хотел было броситься к умиравшему, но могучий поври преградил ему путь рукой.

— Нет, не можешь. Сейчас ты возьмешь этот чертов колпак, окунешь в его кровь, потом наденешь на голову и уберешься отсюда. С играми покончено, парень. Смотри, как бы ни пролилась новая кровь — на сей раз твоя собственная. Окропи! — потребовал Маквиджик тоном, не допускающим возражений, и сунул берет Кормику.

Через несколько кошмарных мгновений, уходя с пляжа с мокрым беретом поври в руке, юноша слышал, как Маквиджик приказал остальным вынуть у Прагганага сердце. Судя по их ответам, гномы с облегчением восприняли его слова.

К тому времени, когда Кормик достиг маленькой каменной арки, ведшей к входу в часовню, бриз донес до него звуки знакомой похоронной мелодии. Ее странную мягкую гармонию, сплетавшуюся с шумом волн, не могли уничтожить даже грубые голоса исполнителей.

Глава восьмая ДОКАЗАТЕЛЬСТВО

Судно с пятью альпинадорцами на борту бесшумно скользило в тумане. Тишину лишь изредка нарушали колыхание единственного паруса или всплеск воды. Оседлав высокий нос корабля, Андрузис не опасался намочить длинные ноги. В свои восемнадцать юноша был минимум на десять лет младше остальных членов команды, к примеру трех кормчих средних лет, не говоря уже о самом старшем, шамане Тоникуэе. Его совершенно лысый череп, обтянутый бледной кожей и испещренный множеством коричневых пятен, производил такое впечатление, будто Тоникуэй уже умер, но встал из могилы. Несколько оставшихся во рту пожелтевших зубов торчали под разными углами, а тонкие усы больше были похожи на тень.

Один из моряков устроился на корме и управлял рулем и парусом. Еще двое сидели посредине, сразу перед Тоникуэем, держа весла на коленях, готовые грести в любой момент, если штурман отдаст команду.

За судном тянулись длинные лески с множеством крючков. Улов пока что был скуден: в ведрах, стоявших между Андрузисом и гребцами, плескались всего две небольшие серебристые форели.

— Слишком тихий день, — сказал рулевой по имени Канрак.

Лицо этого несуразного, еще совсем не старого человека, которому не было и тридцати, сморщилось настолько, что казалось, будто кто-то составил его из отдельных лоскутов кожи, накладывая один поверх другого. Если добавить к этому густую черную бороду, которая росла там, где ей вздумается, то можно понять, почему Андрузис считал поджарого и нескладного Канрака самым уродливым из всех людей, которых ему довелось видеть.

Сам Андрузис был его полной противоположностью. Высокий и широкоплечий, с прекрасной кожей и золотистыми волосами, он притягивал заинтересованные взгляды почти всех женщин Йоссунфира. Кроме того, за силу и богатырское телосложение Андрузиса считали одним из лучших воинов племени. Юноша знал, что именно поэтому Тоникуэй и решил брать его в такие долгие рыболовные плавания, как это.

— Сегодня озеро спокойно, но не слишком, — ответил Тоникуэй. — Митранидун — это благословение и в шторм, и в штиль.

Он отвечал Канраку, но Андрузис понял, что слова противного старика шамана обращены к нему. Тоникуэй прекрасно знал о дружбе юноши с Милкейлой и с тех пор, как она осмелилась заговорить об экспедиции к берегам Митранидуна, был до глубины души возмущен ее дерзким предложением. Ни для кого не было секретом, что старейшины племени решили во что бы то ни стало поссорить заговорщиков. Некоторые, как Тоникуэй, открыто хвастались своей мудростью. Этим утром, когда команда садилась на корабль, он прошептал Андрузису, что ему, мол, предстоит узнать правду из более достоверных источников, чем блуждающие мечты несчастной девушки, не нашедшей любовь среди равных себе.

Молодой человек ничего не сказал шаману в ответ на нелепый выпад в адрес Милкейлы. Это тяготило его, но враждовать с Тоникуэем парню тоже не хотелось. На Йоссунфире о подобном противостоянии не могло быть и речи!