Читать книгу "Белая кошка в светлой комнате - Лариса Соболева"

Щукин с сочувствием смотрел на молодую женщину, которая оказалась не в состоянии принять на свои хрупкие плечики непостижимый груз. Давно он не встречал наивных людей, наивность Музы умиляла и… восхищала. Бедняжка не догадывается, что удачливость Валентина зиждется на труде, знаниях и умении организовать работу. Данные качества приносят их обладателю относительный достаток, но не тот, который приводит к пуле. К пуле, быстрой и немилосердной, приводят доходы, которые не сложить простым арифметическим действием. Ко всему прочему такие доходы добываются не строительством домиков и ремонтными работами, а установкой: око за око, зуб за зуб, кровь за кровь. Если б Валентин жил по этим неписаным законам, то Муза была бы права и выстрелы были бы правомочными. Щукин не стал разубеждать ее, лишь задал следующий вопрос:

– Что вам известно об отце и деде Валентина?

– Обоих жестоко убили. Застрелили. Убийц не нашли. Валентин считает, будто над мужчинами его семьи висит злой рок… А вы как думаете? Такое возможно?

– Я, Муза, в рок и потусторонние силы не верю, – улыбнулся Щукин. – Все необъяснимые на первый взгляд явления в моей практике имели вполне земные корни и меркантильные мотивы. Так что я атеист.

– А я верю, – вздохнула она.

– Дайте-ка адресок Регины Аркадьевны.

– Пойдемте, у меня он в записной книжке, там же есть и телефон, – поднялась она с кресла и побрела к выходу. – Только должна предупредить, Регина Аркадьевна сложный человек… Ну, она не очень любезная.

– Понял, – сказал Щукин. – Это меня не пугает.

Станислав Тригуб важно восседал в черном кресле с высокой спинкой за черным столом и разговаривал по телефону. Ни дать ни взять – владелец золотых приисков, а не средний предприниматель, выпускающий кафельную плитку. Разговаривал он уже минут десять, и по его ответам Гена определил, что никаких важных вопросов Станислав не решает, скорее рисуется перед ментом. Только он положил трубку, раздался звонок мобильника. Тригуб вскользь бросил Гене извинение и снова говорил ни о чем минут пять. Гена был терпелив, он упорно ждал, когда же братец Музы наговорится. Таки наговорился.

– Слушаю вас, – произнес Станислав вежливо, устремив взгляд на посетителя.

– Я бы хотел послушать вас, – произнес Гена.

Тригуб озадачился, приподняв брови. Глядя на мента с насмешкой, которая выразилась в кривизне уголков губ, он закинул ногу на ногу, скрестил на груди руки. Короче, вид его был красноречивее слов: что тебе от меня надо, рожа ментовская? Гена с непроницаемой маской на лице молчал, тем самым надеясь сбить спесь с «крутого» плиточника. И, надо сказать, Станислава заело поведение Гены.

– Что за загадки? Меня в чем-то подозревают? – заволновался он.

Хотя вопросы он задал с пренебрежительной интонацией, Гена уловил тревожную вибрацию его голоса, а несогрешившему бояться нечего.

– Вас не подозревают, – сказал он. – В мужа вашей сестры стреляли…

– А, да, – усмехнулся Станислав. – Я знаю.

– И что вы думаете по этому поводу?

– А что тут думать? Раз стреляли, значит, за дело.

«Ничего себе, родственничек!» – удивился про себя Гена. А вслух веско произнес:

– За дело убивают, а в Валентина из семи пуль ни одна не попала.

– Может, пули были холостые? – предположил Станислав, обнаруживая негативное отношение к милиции: мол, как же вы не догадались об этом?

«Терпение, только терпение, – уговаривал себя Гена. – С этим отпрыском нашего новоявленного капитализма надо держаться чуток дружелюбней, иначе разговора не получится». Перешел на уважительно-мягкий тон:

– Поверьте, пули были убойные. Вы сказали «за дело»… Думаете, Валентин из тех людей, кто заслуживает подобного нападения?

– Я не знаю, что думать.

Фраза поразила Гену. Станислав Тригуб сказал ее равнодушно, будто ему до фонаря выстрелы и все прочее. Видно, так и есть, а ведь Валентин муж его родной сестры. Выходит, между ними антагонистические отношения? Интересно, в чем два родственника не сошлись, что не поделили?

– А у вас нет предположений? – спросил Гена. – Поделитесь со мной своими мыслями. Пусть в них не будет оснований, пусть даже ваши высказывания будут на уровне подсознания, личных ощущений. Часто интуиция оказывается правее фактов и общественного мнения.

– Ну, что ж, – развел руки в стороны, затем скрестил пальцы и положил на стол Станислав. – Если хотите правду, то лично я отношусь к Валентину с неприязнью. Не люблю простаков. Я придерживаюсь поговорки «простота хуже воровства».

– А в чем выражается такая его простота?

– Валентин очень уж старался угодить нашей семье, когда окрутил Музу. Я, признаться, думал, что он маменькин сынок, но однажды столкнулся с ним лоб в лоб. Не то чтобы это был серьезный конфликт, но неприятные черты в нем тогда выявились. Я выкупил убитое здание, влез в долги… К кому обратиться за помощью? Конечно, к родственнику. Ничего не могу сказать, его парни обновили здание неплохо, а вот когда дошло дело до оплаты, Валентин повел себя не по-родственному – сумму заломил неприличную, при том проявил агрессивность. Я, конечно, расплатился, но осадок неприятный остался. А из Музы он сделал рабыню – она пашет и дома, и на его контору. К сожалению, сестра этого не понимает. Что касается выстрелов… Я как раз склонен думать, что он кого-то кинул, примерно как меня, и его проучили.

В понятиях Гены «кинул» означало «надул». Но ремонт здания – это не квартиру привести в порядок, кому надо пахать бесплатно, пусть даже и на родственника? Очевидно, Станислав любитель халявы, а парни Валентина требовали денег за свой труд. Неужто бизнесмен-плиточник не понимает элементарных отношений работодателя с рабочими?

– И все? – спросил Гена.

– Разве нужны дополнения?

Гена попрощался с братом Музы.

13

День завершился затянувшимся совещанием в кабинете Щукина. Гоняя чаи, Гена, Вадик и Архип Лукич обсуждали результаты опросов, которые, к сожалению, не радовали. Версию Ангелины Щукин сразу же отверг:

– Шляпа не обознался. При таком количестве совпадений случайность сомнительна, поэтому не будем останавливаться на этой версии. А вот Станислав меня заинтересовал. Вернее, его отношение к мужу сестры заинтересовало. Надо, ребята, подробнее выяснить, что за конфликт был между потерпевшим и Стасом, возможно, все не так, как обрисовал плиточник. – Он отхлебнул горячего чая, после паузы выложил: – Когда я выходил от Дарьи Ильиничны, мне пришла на ум другая версия, давайте ее обсудим. Некто, зная загадочные убийства мужчин из семьи Валентина, мог воспользоваться этой историей. Но опять же нужна веская причина, по которой этот «некто» пришел и начал пальбу. В этом смысле Стас Тригуб представляет для нас интерес. Он брат Музы, наверняка слышал от той же сестры, какая судьба постигла деда и отца Валентина, потом каким-то образом разузнал подробности. Пока Стас единственный, у кого есть мотив, следовательно, он и мог инсценировать похожее нападение. Причем сам Валентин относится к нему непредвзято.