Читать книгу "Не чужие люди - Рада Мурашко"

— Лера, прости…

— Кому и что вы успели продать? Давай по фамилиям.

— Лер, ты что?! Какие фамилии, я не знаю, правда! — сбивчиво затараторил любовник. — Мы… Я знакомился на этих вечерах, куда мы с тобой ходили, выбирал небогатых на вид из сопровождения, типа твоей Юлии, и предлагал купить… со скидкой. И все, я никого не знаю по фамилии, честно!..

Валерия задумчиво кивнула.

— Ну да… Скажи, а что значат ваши медведи?

— Нет! — он все-таки вскочил, вытаращился на нее с ужасом. — Это не мы… не я! Я правда ничего не знаю, Лера, я клянусь тебе! Честное слово, это не мы!..

— Ладно, собирайся, — она пожала плечами и шагнула к двери.

— Лера!

— А? — она обернулась, удивленно вскинув брови.

— Что теперь будет?.. Со мной…

Валерия невольно усмехнулась, покачала головой.

— Не знаю… Свозят в отделение, потом выпустят под подписку до суда… Я думаю, ты достаточно накрал, чтобы снять себе квартиру на пару месяцев?

* * *

— Поехали, поедим, — буднично предложил Игнат, вырывая из круговорота однообразных размышлений. Валерия посмотрела почти укоризненно, демонстративно насупилась.

— Да я ни одного кусочка сегодня не смогу проглотить, — передернулась она.

Игнат сочувственно вздохнул, из солидарности глотнул невыносимо горький, давно остывший чай, уже третью кружку которого невозмутимо поглощала Лера.

Дмитрий на прощание устроил истерику, вопил что-то о своей непричастности и просил прощения и поддержки. Валерия кивала в ответ на каждую фразу, горько посмеивалась, но, казалось, не слышала ничего, кроме собственных мыслей. Она тяготилась этой сценой, тяготилась ее мелодраматическим надрывом и его, Игната, присутствием. Ей неудобно было предстать растерянной, слабой, обманутой собственным любовником женщиной. И ничем, совершенно ничем нельзя было помочь! Только уйти, но на это уже у него не хватало духа. Тем более вряд ли от этого ей бы стало легче.

— Поехали, — повторил Игнат, ощущая, что каждая минута безнадежного молчания все больше загоняет их в какой-то непонятный, непреодолимый тупик. — Тебе сейчас так кажется, а потом… Закажем чего-нибудь расслабляющего, услышишь звон посуды, запах мяска и прекрасно сможешь. Ты же наверняка после утреннего горелого омлета ничего не ела.

Валерия невольно засмеялась, вспомнив совместный завтрак. Они так не хохотали, наверное, уже лет двадцать — искренне, самозабвенно и без всякого повода.

Игнат решил ее накормить, и Валерия невозмутимо наблюдала за его беспомощными манипуляциями над сковородкой, потом не выдержала, начала помогать вылавливать из яично-молочной смеси упавшую скорлупу.

— Да ну к черту! — сдался наконец Игнат, вывалив на блюдо желто-черный бесформенный ком. — Где-нибудь по дороге позавтракаем.

— М-м… — Лера все-таки попробовала омлет и решила: — Ничего, проглотим. Я потом кофе сделаю… Если у тебя есть в пакетиках!

А ведь действительно потом уже было не до еды. Да, Игнат прав, поужинать, наверное, стоит. Тем более по-настоящему аппетит она никогда еще не теряла, и теперь это, скорее всего, просто минутная нервозность.

— Ладно, — согласилась, устав от собственной бессмысленной скорби. — Только куда-нибудь подальше, чтоб без знакомых. Их мне и завтра хватит.

— Да не вопрос! — оживленно поднялся Игнат.

— Только пожди, я переоденусь, — вспомнила Валерия. — Видеть не могу это платье. Надо вернуть на место и скорее продать.

Он с облегчением усмехнулся. Раз Лера снова в первую очередь думает о прибыли, значит, все хорошо.

ГЛАВА 20

Перемены

Юлия окинула зал прощальным взглядом. Ну вот, теперь здесь все как надо. Все настоящее, качественное и достойное внимания. Она все сделала и может быть свободна, и дело десятое, что эта свобода ей уже даром не нужна. Надо было раньше думать. Нет, Валерия, конечно, уже объединила благородство и мысли о выгоде и великодушно предложила ей остаться, но она же сама решила, что невозможно дальше вместе работать. Впрочем, уже незачем по привычке злиться и искать в словах Меркуловой эгоистичный смысл. Она вполне искренне предложила помощь, пообещала поддержку и рекомендации, если понадобится. Может, и понадобится, Юлия еще сама не знает. За что стоит сказать Меркуловой спасибо, так это за щедрость. Теперь можно по крайней мере месяца два спокойно все обдумывать, не заботясь о деньгах.

— Уходите, Юлия Викторовна? — растерянно поинтересовалась кассирша, выйдя из-за прилавка и бесцельно слоняясь по залу.

Ни в этом движении, ни в самом вопросе не было никакого смысла. Все и так прекрасно знали, что да, уходит. Знали даже почему. Просто последние дни все чувствовали себя слишком неприкаянными, потерянными, и это ошеломляющее тягучее ощущение необходимо было заглушить. Чем угодно, пусть даже глупыми вопросами. Юлия прекрасно это понимала, она и сама еще не отошла от свалившихся известий. Арест Кати, такой тихой, такой услужливой и неприметной, потом — Лериного молодого любовника, который каким-то образом тоже оказался замешан, непонятное поведение самой Валерии, которая вдруг решила жаловаться всем подряд и сама выложила любопытным неприятные подробности дела, — все это не укладывалось в голове. А Меркулова ничего не объясняет…

— Да, Алина, — кивнула Юлия, с удивлением подумав, что нет больше никакой грусти. Наверное, последнее время эмоций было слишком много, чтобы они смогли надолго задержаться.

Кассирша вздохнула, собираясь еще что-то сказать, но передумала, махнула рукой и побрела на свое место.

Предупреждающе звякнул дверной колокольчик, и в магазин торопливо вошла — даже ворвалась вертлявая жизнерадостная девушка, на ходу отряхивая снег с меха. Кассирша тут же выпрямилась, широко улыбнулась, стараясь, как ее учили, изобразить мимикой радость от появления именно этой покупательницы. Тут же, тоже улыбаясь, подскочила консультантка, неизвестно откуда сбоку материализовалась Валерия, протягивая руку и обращаясь к девице по имени.

— А у нас тут такое! Вы уже, наверное, знаете… — услышала Юлия начало уже привычного, наверняка выученного наизусть и отработанного перед зеркалом монолога.

Она незаметно вышла. Колокольчик прозвенел, прощаясь, но теперь на него никто не обратил внимания.

Снег снова падал, будто извиняясь за слишком теплый дождливый декабрь. Юлия неторопливо побрела к остановке. Спешить было некуда. Артем опять собирался к кому-то в гости, и у нее впереди длинный вечер с чаем и телевизором.

Она по привычке хотела махнуть проезжающей маршрутке, но в последний момент передумала. Пора начинать экономить. Она прекрасно доедет на автобусе.

— Тетя, дай конфету, — беззастенчиво потребовал кто-то за спиной.

Юлия невольно обернулась. Ребенок лет трех по-свойски улыбнулся и повторил: