Читать книгу "ИГ/РА - Диана Килина"

— По большей части, — с улыбкой ответила Оля, — Как и ты.

— Я, по–твоему, психопат?

— Ты убивал людей. Нормальным тебя точно не назовёшь, — фыркнула она, забирая у меня косяк.

— Сейчас я этого не делаю, — я нахмурился, смотря на свою руку, которая стала такой невесомой, словно её и не существовало.

— Ну, это довольно странно для твоего диагноза, — Оля затянулась и замолчала на секунду, держа дым в лёгких. Выдохнув, она продолжила, — Обычно психопаты не останавливаются до тех пор, пока их не поймают. А ловят их очень, очень редко.

— Почему?

— Психопат последователен. Свои преступления он совершает чётко и слаженно, действуя по отработанной схеме, тщательно заметая следы. Иногда профайлерам удаётся вывести его из равновесия с помощью какой–нибудь уловки в СМИ, но это редкость. Он не глуп, благодаря тому, что у психопата не развит определённый отдел мозга, который отвечает за эмпатию, — она затянулась ещё раз и протянула самокрутку мне, — Он может мыслить иначе. Продумывая каждый свой шаг и анализируя. Психопат не поддаётся эмоциям, он холоден, и благодаря этому его тяжело поймать.

— Интересно, — промямлил я.

Затянувшись, я обжёг пальцы. Перехватив самокрутку большим и указательным, я протянул её Ольге. Она взяла её, а потом достала откуда–то сбоку стакан с водой. Сделав последний глоток ядовитого дыма, она бросила косяк в стакан, и он потух с громким недовольным шипением.

Когда этот звук прекратился, и в помещении воцарилась тишина, нарушаемая только нашими глубокими вдохами, я завёл вторую руку под голову и закрыл глаза. Даже говорить сил не осталось. В ноздрях гулял резкий запах сгоревшей конопли, из головы разбежались все мысли, мышцы расслабились и тело обмякло.

— Удачный момент, чтобы меня грохнуть, — лениво брякнул я, — Я даже пошевелиться не могу.

— Я тоже, — шепнула Ольга, а потом она хихикнула, — Отличный момент, чтобы меня трахнуть. Мне насто–о–олько похер, — протяжно сказала она, и заливисто рассмеялась.

— Зачем я курил, — со стоном вырвалось из меня, — Я бы тебя трахнул. Но у меня не встанет.

— Побочный эффект конопли, — снова хихикнула Сладкая, — Никогда не верь бабам, Лазарев. Мы хитрые, изворотливые, лживые твари.

— Бубубу, — пробубнил я.

— Я серьёзно. Вот ты смотришь на меня, и что ты видишь? Маленькая, беззащитная, слабая. Одним словом — женщина. А на деле всё не та–а–ак.

Я невольно ухмыльнулся:

— Да ну?

— Ага, — коротко вздохнула Оля и замолчала.

Каким–то внутренним чутьём я определил значение этой паузы, и решил спросить:

— Как ты это сделала? — вышло почти серьёзно, но лицо продолжало жить своей жизнью и широко улыбаться.

— Не скажу–у–у, — противно пропищала она, — Тогда ты будешь знать все мои секреты, а я этого не хочу.

Я ухмыльнулся.

Ну и ладно.

Я сам не свой, сам не свой Я весь как будто должен, А вообще никто никому Ничего не должен. И никто ни о ком Ничего толком не знает. Всё вставляет–вставляет

Сладкая прыснула, и я открыл глаза, чтобы посмотреть на неё. Она растянулась в довольной улыбке, её лицо освещал тусклый лунный свет, льющийся из больших окон.

— Я слышала эту песню, — прошептала она, чем несказанно меня удивила, — У меня такая каша в голове, у меня такая каша в животе, у меня такая каша, вообще во мне такая каша…

Мы завыли с ней одновременно, а потом перешли на хохот. Сквозь смех, я продолжал напевать незамысловатые слова:

Я так устал, так устал, Я весь перегружен, А вообще никто никому Ни для чего не нужен, И никто ни о ком Ничего толком не знает…

— Оль? — растянувшись на полу, спросил я, — А давай попробуем?

— Что попробуем? — после небольшой паузы, тихо переспросила она.

— Быть вместе, — произнёс я, понизив голос до полушёпота.

Я правда это сказал?

— Я не думаю, что у нас получится, Лазарев, — тем же полушёпотом ответила Оля.

— Почему?

— Потому.

— Почему?

— Потому, — настойчиво повторила она.

— Ну, ответь, — проскулил я.

— Потому, — ответила она.

Я перевернулся набок и уткнулся носом в ямочку на её шее. Прикоснувшись губами к сладкой коже, я снова улыбнулся и положил невесомую руку ей на живот, обхватив за талию.

— Давай просто попробуем, — сонно повторил я, — Вдруг получится, Сладкая.

Затем я провалился в запах её тела, сотканный из роз и морской воды. Впервые за долгие–долгие годы, я уснул с широкой улыбкой на лице.

Глава 11

Где же ты теперь, воля вольная?

С кем же ты сейчас

Ласковый рассвет встречаешь? Ответь.

Хорошо с тобой, да плохо без тебя,

Голову да плечи терпеливые под плеть,

Под плеть.

Солнце мое — взгляни на меня,

Моя ладонь превратилась в кулак,

И если есть порох — дай огня.

Вот так…

Виктор Цой и Кино «Кукушка»

Ольга, 2013

Утро встретило меня ярким солнечным светом, и крепкой рукой бывшего наёмника, обнимающего меня за талию. Я лежала на левом боку, уткнувшись носом в колючую шею. Собственно, я и проснулась от того, что нос зачесался от щетины.

Перевернувшись на спину, я медленно убрала руку Лазарева с себя и села. Голова, как ни странно, была ясной. Встав на ноги, я поплелась на кухню, и как раз, когда я искала новый фильтр для кофеварки в наполовину пустых шкафчиках, входная дверь громко хлопнула.

Выглянув в арку, я вздрогнула. Тимур застыл на пороге и уставился на меня удивлёнными глазами. Я приложила указательный палец к губам, а затем сложила ладони и поднесла их к щеке, показывая, что его дружбан ещё спит.

Видимо, Тимур меня понял, потому что он молча разулся и прошёл на кухню.

— Доброе, — осторожно бросил он, усаживаясь за кухонный остров.

— И тебе. Где у Лазарева фильтры и кофе?

— Угловой шкафчик, — указав рукой направление, Тимур вытащил из кармана перочинный нож.

Я вскинула бровь, наблюдая за его действиями, а потом, не выдержав, спросила: