Читать книгу "Игры в чужой песочнице - Илья Шумей"

-Науке. Чистой науке. Сбор и систематизация фактов, поиски закономерностей, аналогий, попытки найти хоть какие-то объяснения вещам, которые всем нам, воспитанным на земной биологии, кажутся абсурдными. Поиски жемчужин в куче навоза – вот что это такое. На одном энтузиазме тут далеко не уедешь, здесь нужен фанатизм. Чуть позже ты понимаешь, что и этого недостаточно, поскольку без финансирования у тебя не будет даже блокнота, чтобы записать свое эпохальное открытие, случись тебе его совершить.

-Да уж. Увы, но без денег в нашем мире – никуда! Научный факт.

-Как говорится, идеи приходят и уходят, а кушать хочется всегда. И тут иллюзии начинают рушиться. Целый поток разочарований и неизбежная фрустрация.

-Разочарований в чем?

-Не в чем, а в ком. В людях. В тех самых людях, что окружали тебя несколько последних лет, бок о бок с которыми ты прошел через джунгли и пустыни, которым ты безраздельно доверял и которых, как тебе казалось, ты знаешь как самого себя, - Мария отпила из бокала и закинула лимон в рот, - беда в том, что есть большая разница между наукой как таковой и реальными персоналиями, которые ее олицетворяют. С религией такая же ерунда – в книжках все пишут правильно, а на практике оказывается, что священнослужители - тоже люди, из плоти и крови со всеми вытекающими.

-Ну, наука, на мой взгляд, тоже своего рода религия. Роскошные храмы, щедрые жертвы на ее алтарь, гонения на всех, кто перечит каноническим текстам… - найди десять отличий, что называется.

-Тоже верно, впрочем, убежденным идеалистам везде и во все времена приходилось нелегко.

-Какие же испытания судьба уготовила Вам?

-Ну, поначалу все складывалось вполне пристойно: университет, аспирантура, постоянные экспедиции, сбор материалов для диссертации, благо открытия в то время сыпались в таком количестве, что хоть лопатой загребай. Но в тот самый момент, когда мне казалось, что все отлично, что достаточно собрать еще немного данных, аккуратно обработать их и мы, возможно, совершим прорыв в ксенобиологии, все громче начали звучать уже знакомые слова (скорей всего, они звучали и раньше, только я, ослепленная и оглушенная своим исследовательским запалом, не обращала на них внимания).

-Что за слова? – подтолкнул разговор Содос, увидев, что взгляд Марии устремился куда-то вдаль, в глубины воспоминаний.

-«Финансирование», будь оно проклято, «диссертация» (но уже не моя), «собственная лаборатория» (странным образом тоже не моя) и им подобные. В общем, падение с небес оказалось крайне болезненным. Я на полном ходу влетела в забор из такого огромного числа хозяйственных и бюрократических вопросов, что заниматься собственно исследованиями стало просто некогда.

-И как же Вы поступили?

-Плюнула на все и отправилась в очередную экспедицию. На Мохарру. Простым ассистентом.

-Почему так?

-Так получается, что рядовые лаборанты оказываются ближе к реальным открытиям, к «живой» науке, чем сидящие в заваленных бумагами кабинетах доктора и академики. Платят за работу здесь исправно, и никакой нервотрепки. Начальство далеко, все, что от тебя требуется, это регулярно готовить и отсылать отчеты, которые, как мне кажется, никто и не читает. При этом можно сколько угодно заниматься собственными изысканиями за казенный счет и на казенном оборудовании. Исследовательский рай, короче говоря.

-Если дела шли так замечательно, как Вы говорите, то почему же все разбежались?

-Все то же самое. Отсутствие достаточного финансирования. Планет пооткрывали тучу, научных станций нагородили чуть ли не на каждой, а денег–то больше не стало. Если через пару лет работы станция не приносит результата, сулящего реальную материальную выгоду, то спонсоры быстро теряют к этому проекту интерес и прикрывают денежный краник. Знали бы Вы, как же я ненавижу эти пляски перед ними! Солидные, взрослые люди напоминают бездомных собачек, прыгающих на задних лапках, выпрашивая еще один кусочек колбасы. Я так не умею, и потому я все еще здесь.

-Что, снова на голом энтузиазме? Как в старые добрые времена?

-Нет, почему же, небольшие спонсорские вливания еще остались. Поскольку я осталась одна, то все они мне одной и достаются – получается неплохо. Хватает даже на то, чтобы каждый месяц отсылать понемногу моей маме, - Мария показала на висящую на стене фотографию в рамке, - она до сих пор искренне верит, что я руковожу здесь целым отрядом аспирантов.

От Содоса не ускользнуло, как при упоминании о матери на лбу девушки пролегла озабоченная складка.

-А что с Вашей мамой? – поинтересовался он, - с ней что-то не в порядке?

-О нет! Для своего возраста она чувствует себя прекрасно! Просто… - Мария замялась, - просто как-то нехорошо получается.

-Кто умножает знание, тот умножает скорбь, - многозначительно изрек Содос, - быть может, ей лучше и впредь оставаться в счастливом неведении?

-Ваша правда!

-Что же Вас удерживает тут, на Мохарре?

-Сама не знаю, - Мария поскребла кончик носа, - возможно, хайенны. Удивительные существа! По всем классическим земным теориям, они совершенно нежизнеспособны и давным-давно должны были вымереть, но нет! Живут и прекрасно себя чувствуют. Изучая их, я неоднократно ловила себя на мысли, что, создавая этих животных, Природа накурилась Костылевых самокруток и щедро залила это дело Бочаровым пойлом. Целый ряд их особенностей оказались просто выше моего понимания! Чего стоит один только их трансформируемый скелет! Если бы кто-то решил поместить его в зоологический музей, то ему пришлось бы сделать не менее шести экземпляров, которые выглядели бы как скелеты совершенно разных зверей. А их социальная система! Фантастика! То есть, я даже не могу объяснить, как она устроена, поскольку абсолютно ее не понимаю, но знаю, что она существует и, при этом, чертовски сложна.

Огонь, вспыхнувший в глазах девушки, когда она рассказывала о своем любимом деле, сделал ее похожей на маленького ребенка, который впервые в жизни побывал в цирке, и теперь силится поделиться с окружающими переполняющими его впечатлениями, что бурлят в душе, рвутся на свободу, напирая друг на друга, путаются, вязнут и застревают в крайне ограниченном словарном запасе.

-И Вы их совсем не боитесь?

-Кого, хайенн? Да что Вы! Это самые безобидные существа на свете! Убежденные вегетарианцы!

-После сегодняшних событий я бы не стал утверждать это столь безапелляционно.

-Ах, да… - Мария запнулась, - но я ведь уже объясняла Вам, в чем дело.

-Объясняли, - кивнул Содос, - я только хотел бы еще немного прояснить причины существующего конфликта между людьми и животными. Он же не вчера разгорелся, верно? С другой стороны, мне почему-то кажется, что года два-три назад ситуация не была столь напряженной. Я прав?

-Все так. В первые годы освоения мохаррских оазисов с местной фауной сталкивались только ученые. Фермеры спокойно возделывали свои поля, не зная никаких проблем. Веселье началось позже.