Читать книгу "Северный ветер - Анна Кочубей"

«Я услышу твой голос из сотен тысяч. Он громок и щедр на обещания», — в голове прозвучали насмешливые слова Астарота.

— Все это не важно сейчас. Хан ушел из Ордена, и мы любили друг друга. Гервант был нам другом, уж каким умел, а Златовласка убил ария, отомстив за меня и брата. И даже Айворт верно служил Эймару целых восемьдесят лет. Как забавно: посреди цитадели Сириона стоит одержимая тварь и злобно сожалеет о том, что ее земная жизнь оказалась слишком короткой, чтобы изменить мир!

Моран направилась к одному из домов, выходившему широким крыльцом на площадь, и не без содрогания потянула за дверную ручку. Не заперто. От скрипа дверных петель внутри заметалось испуганное эхо. Темно. Запах леса и нежилого помещения. Амаранта сделала несколько неуверенных шагов в глубину комнаты и запнулась о лампу, кем-то поставленную прямо на пути. Она покатилась по полу с приглушенным стуком и не разбилась. «Зажгу ее». Моран нащупала рычажок и повернула. Фитиль вспыхнул лишь на мгновение, прогорел и погас.

— Я смогу сделать факел. А если есть дрова — то затоплю очаг, — сказала она вслух, — неужели я здесь совсем одна?

Амаранта вышла на крыльцо и разобрала светильник на части. Достала огниво и обнаружила на дне масло, превратившееся в камень. Вечерний свет угас. Мертвенно белея в ночном мраке, дороги из черепов разбегались от площади у трех тронов, теряясь в лабиринте незнакомых улиц. Моран передернуло от озноба.

— Здесь страшно. Я лучше вернусь под крышу.

В камине она нащупала угли и не прогоревшие поленья, а у стены рядом — топливо, заготовленное впрок. Дом встретил путницу гостеприимно, и даже огонь не противился: накинулся на дрова с первобытной жадностью, уютно загудел в дымоходе. Амаранта нехотя отвела глаза от пламени и оглядела просторное помещение.

Кусочки голубой и золотистой смальты, вымостившей овальный бассейн, искрились, будто подмигивали; на широких краях купальни горделиво стояли остроносые кувшины, наполненные экзотическими благовониями. Плавно изогнутые ступени, словно морские волны, игриво набегающие на золотой пляж, приглашали спуститься и погрузиться в нагретую воду. Ароматный пар так и стлался завитками по полу, ласкался, льнул к икрам влажным теплом. Зачарованная Моран подошла к бассейну и услышала тихую, вкрадчивую музыку и мелодичный женский смех. Они раздавались сверху, этажом выше, и в этом не было ничего необычного. А из воды на нее взглянуло собственное отражение с причудливо уложенными в локоны волосами, распущенными по обнаженным плечам. Как хорошо! Все позади: усталость, потери, муки. Они настолько далеки и незначительны, что дышится легко и свободно, так, как дано только очень счастливым людям. Моран спустилась на одну ступень вниз, и под ее ногой хрустнула сухая ветка.

— Бассейн пустой! Его не наливали так давно, он растрескался от старости! Сирион, за что ты так со мной? — закричала она, снова разбудив чуткое эхо.

Вернувшись к камину, Моран не сразу пришла в себя: разрушенная иллюзия когтила нервы, два образа — поддельный и настоящий, жили в памяти одновременно и никак не хотели уступать место друг другу. Амаранта боялась обернуться. Чтобы занять себя хоть чем-нибудь, она поставила лампу на каминную решетку в надежде, что масло удастся разогреть. «Оно минеральное», — поняла Моран, наблюдая, как твердый кусок топлива под воздействием тепла превращается в густую жидкость. Светильник, собранный заново, зажегся. Моран ободрила даже столь маленькая удача. Она обвела глазами комнату, не обнаружила никакого обмана и закрыла входную дверь на засов. Отгородившись от зловещей мостовой, Амаранта почувствовала себя спокойнее.

— Интересно, как давно в цитадели не разжигали огня? Век, два, десять? Здесь негде спать. Надо посмотреть наверху, — прошептала Моран, но решилась подняться не сразу — пламя камина казалось ей надежнее, чем тусклый свет лампы в руке.

— Я и так знаю, что там будет: столовая, спальня и библиотека. Или примерно так. Но я посмотрю. Прямо сейчас!

Металлическая лестница изгибалась крутым винтом вверх. Свет лампы воровато выхватывал из темноты отдельные ступени и завитушки перил. Внезапно, краем глаза Амаранта увидела на стене чей-то точеный профиль и стремительно обернулась.

— Так это же я! Испугалась собственной тени…

Вот и второй этаж. Какая необычная для эльфийского дома обстановка: низкие диванчики, разбросанные по полу подушки и каменные чаши на металлических подставках, предназначенные для фруктов или другой еды. Нет, о пище лучше не думать! Амаранта прошла до середины комнаты и подняла лампу повыше, освещая уютное, располагающее к расслабленному отдыху помещение. Казалось, эльфы покинули его минуту назад, — ткани сохранили свой первоначальный цвет, а удобная мебель так и приглашала прилечь. Вот только что за шорох сопровождает каждый шаг? Моран обернулась. На некогда пушистом покрытии пола отпечатались ее следы, нарушив сложный рисунок в красно-охристых тонах. Ворс ковра, сухой, как прошлогодняя трава, ломался и высыпался до основы, превращаясь в прах под тяжестью живого тела.

— Я — первая гостья дома за последние несколько столетий!

Амаранта попятилась, стараясь наступать в те же места, которые испортила своим вторжением, и вернулась к лестнице. На третьем и четвертом этажах ее ждали маленькие комнатки, разделенные низкими перегородками, не достающими до потолка. В каждой стояла аккуратно застеленная кровать.

— Это какая-то гостиница, — решила Моран и поднялась еще выше.

Последний этаж был самым роскошным. Все простенки занимали зеркала в полный рост, а посреди комнаты возвышалось огромное ложе. В нем поражало все — от резной рамы из полированного красного дерева с фигурками обнаженных эльфиек, до царственного балдахина из бордовой парчи, густо расшитого золотом и сверкающего, как вычурная драгоценность.

Не обращая внимания на хруст ковра под ногами, Амаранта приблизилась и дотронулась рукой до ткани. Балдахин слегка заколыхался, рисунок изысканных розеток поплыл перед глазами, распадаясь на нити, образуя дыры. Куски истлевшей ткани, когда-то искусно вытканной и уложенной, но неподвижно провисевшей целую вечность, ждали случайного прикосновения, чтобы осыпаться с усталым шелестом. Несколько мгновений — и перед Моран остался лишь проволочный каркас с поблескивающими лохмотьями.

Как только северного моря кровь остынет, С высоких гор сойдут на землю небеса, Укутав жизнь в свинец объятий. А золото падет к ногам, как прах, Не повинуясь смелости проклятий. Погаснет счастье, умолкнет горе, Настанет тьма — венец покоя.

— Это слова пророчества святого Ариеса, которые никто не может разгадать вот уже триста лет. Но я увидела, как падает золото. Это было… красиво.

Амаранта вернулась к камину. Сегодня каменные плиты пола послужат ей постелью, а огонь станет хранителем и другом.

— Не гостиница, а дом свиданий — вот что это такое! Выражаясь проще — я нашла приют в борделе. Это символично, Сирион? Таково место Амаранты в истории?