Читать книгу "Девятка мечей. Игра на опережение - Ольга Романовская"

И отключилась.

Сняла с головы ободок, убрала в корпус аппарата и положила диктино на живот. Сама же задумалась. Вернее, хотела подумать, но задремала.

Меня разбудили в одиннадцать вечера.

Заворочавшись, не сразу поняла, что это диктино, а не дверной звонок. Потом долго искала аппарат, который шлёпнулся на пол — видимо, я ворочалась во сне.

Лицо мятое, одежда тоже… Надо умыться и лечь в постель. Завтра снова рано вставать и идти к Алерно: оформлять камердинерского сынка и разгадывать тайну запертой комнаты.

Эх, а я ещё не все сведения по Майеру просмотрела… Надо бы выписать фамилии тех, кого он упоминал в статьях, и пробить по архивам. Полицейским тоже. А ещё затребовать списки выпускников-магов за энное количество лет, проглядеть выданные лицензии за те же года… Пока официально не уволили, буду заниматься некромантом.

Всё это лениво вертелось в голове, пока шарила руками по полу.

Диктино заливался трелью; звук бил по ушам.

Наконец, нашла треклятый аппарат и, не глядя, ответила:

— Да.

Голос звучал сипло и устало, будто у покойника. Оказалось, в тему.

— Живая, значит! — сколько яду было в тоне Лотеску. Как наяву, представилось его лицо. Инквизитор инквизитором! — Осмелюсь поинтересоваться, по какой причине не явились сегодня на рабочее место? Я бы даже сказал, в три места.

— Два, — равнодушно поправила я и легла, прикрыв глаза. — Морис Алерно колдует без лицензии, класс А, можете увольнять без выходного пособия.

Последнюю фразу произнесла скороговоркой безо всякой интонации.

Помедлив, добавила:

— Должностную инструкцию не нарушала, дело заводить не за что. Материалы сдам кому угодно. Без выводов.

А что, на каком основании бесплатно делиться с кем-то информацией, даже с коллегами? Им же премию выпишут, не мне. Кстати, надо бы заняться финансами и урезать себя в тратах. Лишь бы не пришлось переезжать в дешёвую квартиру! Не знаю, это пугало меня больше всего. Видимо, привет из прошлого. Снова сниму дешёвое жильё — значит, вернусь к тому, с чего начала, стану неудачницей.

— Занятно, — меньше всего на свете ожидала подобной реакции. — То есть не прохлаждались. Уже хорошо. По рабочему месту и не скажешь. Ну давайте, рассказывайте, а я решу, тянет это на выговор с внушением или на увольнение. И, на будущее, если оно у вас, конечно, будет: я не желаю тратить свободное время на работу. Это первое. И второе — извольте отвечать на вызовы начальства. Всегда, ишт Мазера!

Я вздрогнула и испуганно кивнула, забыв, что Лотеску не видит. Вот это рык!

— И завтра, я повторяю, завтра в двенадцать тридцать вы будете ждать в приёмной. Не явитесь, уволю по статье.

— Эмм, а меня не отпустят так рано, — робко возразила я. — И диктино придётся выключить, иначе узнают. У слуг таких вещей вовсе нет. А сегодня… Честно, хотела всё завтра…

— Хватит врать! — оборвал Лотеску. — Так и скажите: трусливо пряталась. Алина наверняка просветила, будто я своего секретаря не знаю. Инструктаж завтра же, в два. Явка обязательна. Лично проверю и лично же найду и вправлю мозги, если опять сбежите. Поверьте, лучше до этого не доводить, проблем не оберётесь. Только за былые заслуги вы ещё не вылетели с работы. Вашего же молодого человека ждут к четырём в пятницу в Королевском городском суде. Извинения может оставить при себе. Теперь Алерно. Что, где, как? И какая работа?

Продышавшись, чтобы не пищать беспомощным котёнком, поведала начальнику всё, что выведала. Тот слушал, не перебивая, и сухо заметил: горничным тоже положен обеденный перерыв, вот им мне и придётся пожертвовать ради душеспасительной беседы.

— А можно мне парцилен не давать? — робко попросила я. — Пусть тот парень из ликвидаторов ходит, а оружие не… Очень на скамью подсудимых не хочется. Разрешение-то липовое, таким, как я, никто никогда парцилен не даст.

— С вашей манерой бегать лучше таскать его с собой, — отрезал Лотеску. Кажется, он выпустил пар, во всяком случае, уже не орал. На заднем фоне бряцала ложечка. Неужели дома сидит? Или родителей навещает? Скорее всего, второе: не станет мужчина в расцвете сил пить чай в одиннадцать часов вечера. — И разрешение официальное. Между прочим, я потратил на него время.

— Кого ещё проверить? — со вздохом по-своему истолковала смысл его слов.

— Никого. Доделать с Алерно, подать мне бумаги послезавтра в девять и найти некроманта. Этим-то вы хоть занимаетесь или всё любовные отношения выясняете?

Вспыхнула и, не сдержавшись, ответила:

— Вы до конца дней мне это припоминать станете? Не я вас оскорбила.

Лотеску помолчал и неожиданно согласился. После пожелал спокойной ночи и напомнил о завтрашнем дне.

— Не бойтесь, цела останетесь, — пошутил начальник. — Вовремя отсиделись. И не пугайтесь, если с утра за вами будут следить. Свои. Приводите мысли в порядок, ишт Мазера, и работайте.

Пикнув, диктино замолк, а я всё сидела и не верила. Беда прошла стороной, Лотеску не уволит. Хорошо не успела Томасу позвонить, переполошила бы всех. Ладно, обойдусь завтра без обеда, пожую во время уборки. А выговор… Можно ведь просто делать вид, что слушаешь, верно? Не в первый и не в последний раз. В любом случае, это для проформы.

Наутро я добралась до дома Алерно пешком. Пришлось встать на полчаса раньше, наскоро позавтракать и, помимо детоскопа, заснуть в вырез диктино. Выключать не стала, понадеявшись, что никто не вздумает позвонить в неподходящее время. Знаю, рискую, но внушение Лотеску оставило глубокий след в сердце. Не помню, чтобы начальник так кричал. Он даже отчитывает и объявляет выговоры, не повышая голоса.

Утро выдалось хмурым. Накрапывал мелкий дождик. Лавируя в толпе прохожих — мелких клерков и государственных служащих, старалась обходить лужи стороной. Промозгло и сыро — вот она, ветреная весна!

Сигналя, мимо проносились паромобили. На перекрёстке заметила парчелу и отчаянно замахала рукой. Там есть свободное место, как раз для меня. Водитель заметил и, немного подумав, притормозил. На ходу сложила зонт и потянула на себя ручку дверцы. Салон обшарпанный, потолок низкий, но зато дёшево, проеду целый квартал.

Порывшись в сумке, вытащила ршан и получила у водителя сдачу. Парчела медленно тронулась, а я кое-как добралась до свободного места. По закону подлости оно оказалось в самом конце салона возле угрюмой старушки с корзиной на коленях.

Кисть шнура неприятно хлопала по лицу, пришлось отодвинуть.

Парчелы останавливаются в специально отведённых местах, но в них можно заскочить, где угодно, и так же, где угодно, сойти, потянув за шнур. Разумеется, если водитель сочтёт это возможным.

За пыльным стеклом мелькали дома, радовали глаз разноцветные вывески. Пока обычные, не голограммы. А, нет, вот и реклама салона красоты — белозубая красотка как бы прилегла на транспортный поток. Я к такому привыкла, не обращаю внимания. Водители тоже.