Читать книгу "Принцесса огорошена - Марина Воронцова"

– А нельзя ли сначала поужинать? – спросила я.

– Хорошо, – согласился Вадим, – сначала поужинаем. У меня дома есть плита, стол, тарелки и даже фужеры.

– Ты надо мной издеваешься?! – не выдержала я.

– Это ты надо мной издеваешься, – последовал огорченный вздох. – Говори, что надо, или я отключаюсь. Твои медвежьи попытки меня корыстно соблазнить, чтобы потом продинамить, никуда не годятся!

Пришлось признаться, но без страховки я все же не решилась.

– Тогда обещай, что поможешь. Позарез надо! Речь идет о жизни человека!

– Кого убить? – саркастически поинтересовался Соколов.

– Никого не надо, – я насупилась. – Ты депутата Макарова знаешь?

– Гораздо ближе, чем хотел бы, а что?

– Мне надо стать его помощницей, – раскололась я.

– Что?! Этого… – последовал непарламентский возглас Вадима.

– Вадим, сам Макаров может вообще об этом не знать!

– Сашка, или ты рассказываешь, во что вляпалась, или я тебе помогать не буду. Это последнее слово, – пригрозил Соколов.

– Хорошо…

И я постаралась максимально сжато изложить обстоятельства своей нынешней жизни. Рассказала про агентство "Око Гименея", про свою детективную "карьеру", про Розу Жемчужную и ее сестру Жанну Агалаеву. Вадим, кажется, настолько офигел, что не вставил ни единого язвительного замечания.

– Во-о-т, – протянула я, завершая свой рассказ, – и теперь мне нужно проникнуть в эту самую злосчастную тюрьму, чтобы выяснить, как все происходило.

– И ты подумала, что, вооружившись коркой помощницы этого идиота, борца за депутатское кресло, сможешь заставить начальника тюрьмы выложить правду? – еле выговорил Соколов.

– Ну, в общем, да, – призналась я, чувствуя, как краснеют мои щеки.

– Ну ты, Сашка, даешь! – расхохотался Вадим. – Ты где такое вычитала? В иронических детективах? Да тебя на порог не пустят, не то что к начальнику!

– Как же мне быть? – растерялась я.

– Позвони через час моему секретарю, я дам распоряжение, чтобы она все хорошенько разузнала. Ну, там, сколько, кому…

А-а… – разочаровалась я. – Взятку и так можно дать.

– Ох, Сашка, – вздохнул Соколов. – Ну, кто ж сейчас у кого попало взятки-то берет? Темный ты человек, ни фига не знаешь об укреплении вертикали власти. Я завтра прилечу и все. Не волнуйся.

– Ага, – я притворно рассердилась, – а кто-то тут настаивал на встрече у него дома…

– Ради такого случая сел бы в ближайший самолет и прилетел, – серьезно ответил Вадим.

Я была тронута и потеплевшим голосом спросила:

– Откуда?

– Из Нью-Йорка, – последовал ответ.

– Ой! – во мне проснулся инстинкт бюджетника. – А я все болтаю и болтаю! Предупредил бы хоть!

– Сашка, не тараторь! Через час звони секретарю, а завтра увидимся. Все, пока.

Соколов отсоединился.

– Ну что? – Николай Иванович во время моего разговора так изъерзался, что аж вспотел.

– Порядок, – кивнула я. – Он нам устроит тюрьму!

– Кто это "он"? – Николай Иванович сузил свои круглые глазки.

– Мой бывший муж, – вздохнула я и, вскочив со стула. – Очень хороший человек.

– Понятно, – кивнул младший детектив.

– Кофе будешь? – я не поняла причины расстройства Николая Ивановича.

– Буду, – сердито проворчал он, – только с ликером…

Секретарь Вадима Соколова перезвонила мне на трубку сама и радостным голосом сообщила, что их величество ожидает меня завтра, около четырех.

Ура! Сегодняшний вечер и завтрашнее утро можно отдыхать. Все равно ничего не узнаем. Такое положение вещей меня порадовало несказанно. Можно провести спокойный вечерок – и у Корсаковых поскучать перёд телевизором. Мне, после двадцати лет работы на "скорой", где каждый день как на войне, скука представляется неизъяснимым блаженством. Это же фантастика, когда тебе скучно и нечего делать!.. А какая может быть скука, когда вечерами еле-еле доползаешь до кровати? Или работа дает такой адреналин, что любые экстремальные виды спорта отдыхают? Или мера ответственности такова, что по тяжести сравнима лишь с высшей мерой наказания? Господа, цените скучную жизнь! Скука есть отсутствие стрессов, которые, как известно, сокращают продолжительность жизни, способствуют развитию хронических заболеваний и плохо влияют на потенцию.

Подъезжая к дому Корсаковых, я еще у ворот заметила, что внутри как-то чересчур оживленно. Во всех окнах горел свет, по первому этажу перемещались ожесточенно жестикулирующие силуэты.

Только я закрыла машину, как дверь дома с грохотом распахнулась и на улицу вылетела гора вещей.

– Убирайся отсюда! – не своим голосом вопила Регина Васильевна на сестру.

– Совсем сдурела?! – Владилена бросилась собирать свои тряпки.

– Чтобы ноги твоей больше здесь не было!

В окне второго этажа я заметила Розу, она давилась от смеха, наблюдая эту сцену.

Заметив меня, Владилена внезапно окрысилась и, показав пальцем, заорала:

– Ты бы вот с этой б… лучше разобралась! Только приперлась – и уже к твоему Никите лыжи навострила! Весь поселок видел, как твой бывший е… в бане с ней мылся!

– Совсем сдурела?! – вторила я Регине Васильевне.

– Сами вы сдурели!

Владилена приблизилась, и я мгновенно уловила крепкий запах алкоголя.

– Шли бы вы спать, Владилена Васильевна…

– Сама ты иди знаешь куда?!

И Владилена красноречиво объяснила направление.

– Нет, я ее сейчас убью! – раздался вдруг визг Регины Васильевны. Сбежав с крыльца, она схватила сестру за шкирку и энергично встряхнула. – Еще раз увижу, что ты, пьянь, крутишься вокруг Анатолия Борисовича…

– Да сгинь ты, сука!

Сообразив, что сестры поцапались из-за какого-то мужчины, я успокоилась и двинулась было к дому, но обернулась и увидела, что тетки с воплями покатились по земле, вырывая друг другу волосы и царапая физиономии.

Эх, знал бы неизвестный мне Анатолий Борисович, каким успехом пользуется!

– Ох, надоели, дуры чертовы! – проворчала вполголоса Алена, появившись на крыльце с ведром воды, и привычным, чувствуется, отработанным жестом окатила разъяренных хозяек.

– Моя блузка! – Владилена разом прекратила военные действия. – Ты, дура кухонная! Это же "Версаче"!

Холодный душ ее не только успокоил, но и протрезвил.

– Ладно, идем в дом, а то замерзнешь, – проявила заботу Регина Васильевна.