Читать книгу "Золото богов - Артур Рив"

– Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь, что Нортон должен дать подробные объяснения насчет кинжала! То он знает о его важности, то не знает. То этот археолог говорит одно, то другое. Клянусь небесами, я приставлю слежку к этому типу, причем сегодня же! Я ему не доверяю. Даже если та женщина водит меня за нос, ему меня не надуть!

Он говорил все более страстно и дико, как будто идея со слежкой все больше взвинчивала его.

– Я пущу по его следам детективов! – пригрозил бизнесмен. – Сегодня же поговорю об этом с Локвудом. Ему никогда не нравился этот человек.

– И что же Локвуд говорит о Нортоне? – небрежно осведомился Крэг. – Какие у него к нему претензии?

Стюарт несколько мгновений молча смотрел на нас, странно мигая. Потом как будто очнулся.

– Слушайте! – воскликнул он. – Это же Нортон привлек вас к расследованию этого дела?

– Не отрицаю, – спокойно ответил мой друг, не отводя глаз. – Но теперь я продолжаю расследование ради Инес Мендоза.

– Вот как? Еще один поклонник? – хмыкнул Уитни. – Как будто мало соперничества Локвуда и де Моше! Порой мне сдается, что Нортон тоже записался в число ее обожателей. А теперь и вы туда же! Полагаю, и мистер Джеймсон, а? Зачем ему отставать? Что ж, будь я на десять лет моложе, я бы всех вас обошел на полкорпуса. Нет, я не расскажу вам о подозрениях Честера! Нортон – ваш дружок, ведь так? И вы вроде бы детектив‑любитель? Вот и копайте сами! А я обращусь к детективам-профессионалам!

С каждой новой фразой вены на лбу этого человека надувались все сильней, пока не стали смахивать на канаты. Его глаза и лицо выглядели так, будто он находился на грани апоплексического удара. Я начал подозревать, что он принимает наркотики или сильнодействующие лекарства.

– Да-да, можете передать Нортону, что я приставлю к нему наблюдение! Это напугает его до смерти!

Я и не подозревал, что раскол между Уитни и Нортоном был насколько глубок.

Кеннеди слушал, не говоря ни слова, но я знал, что сейчас он находится в своей стихии. Он играл Локвудом против Альфонсо де Моше и матерью Альфонсо – против Инес. Теперь, если Стюарт сам вызовется играть против Нортона, в этом бурлении страстей могут появиться столь необходимые улики. Потому что когда люди сражаются друг с другом, часто всплывает истина.

Бросив последний взгляд на апоплексическое лицо Уитни, сыщик поднялся.

– Очень хорошо, – сказал он. – Я рад, что мы теперь лучше понимаем друг друга.

Бизнесмен что-то буркнул, тоже вскочил, повернулся на пятках и, ступая почему-то не очень уверенно, вышел из кафе в коридор «Принца Эдуарда-Альберта».

Едва он скрылся, Крэг наклонился и быстро вытряхнул из пепельницы в конверт пепел от его сигарет и окурки.

– У меня уже есть один образец, – заметил он. – Но и второй не повредит. Никогда не бывает слишком много материала для работы. Давай посмотрим, куда он пошел.

Мы медленно последовали в том направлении, куда двинулся Уитни, и увидели его у сигаретного киоска: он внимательно всматривался в дальний конец коридора.

Подойдя ближе, мы увидели, на кого он таращится.

– Сеньора де Моше! – тихо воскликнул следователь, заставив меня укрыться за пальмой в кадке.

Это и в самом деле была она. Покинув чайную, латиноамериканка направлялась в свой номер, когда взгляд ее упал на Стюарта. Несмотря на все неприятные вещи, которые он только что высказал об этой женщине, Уитни устремился к сеньоре, как мотылек на пламя свечи, как будто перуанка заворожила его взглядом.

Была ли для такого поведения иная причина, кроме ее изумительных глаз? Был ли это своего рода самогипноз? Я знал о существовании офтальмофобии – страха чужого взгляда. Эта фобия не имеет ничего общего с обычной нелюбовью человека к тому, чтобы на него бесцеремонно глазели: это паническая боязнь стать объектом пристального разглядывания. Может, то, что Инес называет «дурным глазом», тоже можно объяснить с точки зрения науки…

Не было ни малейшего шанса выудить полезные сведения из этой странной пары, и Кеннеди двинулся к ближайшему выходу из отеля.

– Централ-парк, Уэст, – велел он шоферу такси, когда мы сели в машину, а потом обратился ко мне: – Я должен снова повидать Инес Мендоза, перед тем как продолжу расследование.

Девушка не ожидала увидеть нас так скоро, ведь мы не так давно расстались в отеле, но мне показалось, что она обрадовалась нашему приходу.

– Что-нибудь случилось? – спросила она нетерпеливо.

– Мы повидались с мистером Уитни, – ответил Крэг. – И вы были совершенно правы – он ведет себя очень странно.

– А мне звонил Альфонсо! – выпалила Инес.

– Что-то важное?

– Ну… – сеньорита заколебалась. – Он сказал, что надеется – случившееся сегодня не изменит наши отношения. Вот, собственно, и все. Он послушный сын и даже не попытался объясниться насчет поведения своей матери. А больше ничего не произошло.

Сыщик улыбнулся.

– То есть вы не виделись с мистером Локвудом? – уточнил он.

– Вы всегда заставляете меня рассказывать то, что я не собиралась, – призналась девушка с ответной улыбкой. – Да, я не смогла удержаться. Но я с ним не виделась, я ему позвонила. Хотела пересказать возмутительные намеки сеньоры и заверить, что для меня это ничего не изменит.

– А он что?

– Не могу дословно припомнить его слова, но он ответил в том смысле, что слова сеньоры де Моше похожи на полученное мной анонимное письмо. Мы оба чувствуем, что есть некто, желающий нас поссорить, и не позволим, чтобы это произошло.

Если бы Кеннеди или я упомянули сейчас о следах в музее, не сомневаюсь, сеньорита Инес указала бы нам на дверь. Она была в таком настроении, что, вероятно, стала бы утверждать, что в ботинках Честера в ту ночь был кто-то другой.

Взгляд детектива блуждал по комнате, словно он что-то высматривал.

– Могу я взять отсюда сигарету? – вдруг спросил он, показав на коробку на столе.

– Вообще-то это сигареты мистера Локвуда, – смущенно ответила Инес. – Он оставил их тут во время своего последнего визита, а я забыла отослать их ему. Подождите минутку, я принесу вам отцовские.

Она вышла из комнаты, и, едва дверь за ней закрылась, мой друг быстро взял сигарету из коробки.

– Сигареты Локвуда у меня уже есть, но пусть будет еще одна, коли подвернулся такой случай, – сказал он. – Я‑то думал, это сигареты ее отца. Когда она принесет другие, выкури со мной одну и не забудь сохранить окурок. Он мне нужен.

Вскоре сеньорита вошла с большой металлической коробкой, в которой хранилось несколько сотен сигарет. Мы с Кеннеди взяли по одной, закурили и несколько минут вели разговор о пустяках, чтобы у нас был предлог остаться. Что касается меня, я был рад оставить большой окурок, потому что сигарета мне не понравилась. Как и те, что предлагал нам Уитни, она имела специфический, на мой вкус довольно неприятный запах.