Читать книгу "Дилемма - Рамез Наам"

Он открыл глаза, усилием воли заставил себя вернуться в настоящее и мысленно обратился к монахам:

– Я не Bo Tat. Не просветленный. Не герой. Я – вроде послушника. Даже меньше. – Он говорил и крутился на месте, пытаясь охватить взглядом всех, обратиться ко всем сразу. – Это вы – герои! Это вы рискуете жизнью, даря нам убежище. Это вы построите новый мир, положите начало чему-то прекрасному, удивительному!

Он почувствовал их улыбки, полные радости и надежды.

И тут откуда-то появился другой разум – суровый, холодный, закрытый. Кейд замер… и оказался лицом к лицу с настоятелем монастыря. Он был старше остальных. Высокий, сухощавый, с темным, ничего не выражающим взглядом.

– Добро пожаловать, Кейден Лейн. – В его голосе не было ни капли тепла.

Кейд поклонился и почтительно опустил глаза:

– Спасибо вам огромное за гостеприимство.

Старик кивнул:

– Меня зовут Тхить Куанг Ан. Следуйте за мной, я покажу вам комнаты.

Фенг подхватил сумки и вместе с Кейдом последовал за настоятелем. Когда они покинули двор, остальные монахи встали, двое пошли за Кейдом и Фенгом.

Куанг Ан вел их за собой по узкой тропинке. Он пробубнил что-то по-вьетнамски двум провожатым, затем обернулся к Фенгу:

– Дат и Лунх проводят вас в комнату. Кейден, пройдемте в мою келью. Я хочу вам кое-что показать.

Фенг покосился на Кейда – тот пожал плечами – и ушел вместе с монахами.

Кейд шагал за настоятелем и дивился его суровому, непроницаемому сознанию.

– Еще раз спасибо, что согласились нас принять. Я понимаю, какой это риск…

– Не стоит благодарности, – отрезал настоятель. Его лицо было маской, лишенной даже намека на выражение.

– Если я вас чем-то обидел…

Старый монах фыркнул.

Тропа повернула раз, потом другой, а они все шли. Территория монастыря оказалась куда больше, чем Кейд предполагал.

– Я знаю, что я не бодхисатва! – сказал Кейд. – Не святой.

– Правда? – Настоятель обернулся и вскинул брови. – Правда?

Его мысли оставались за неприступной стеной.

– Да, – честно ответил Кейд.

– Вы осмелились наделить молодых и глупых огромной силой. Опасной силой. Силой, которую необходимо зарабатывать тяжелым трудом. Силой, которой легко злоупотребить. Многие за это держат вас в почете. Я – нет.

Кейд вспомнил Чикаго: в рюкзаке мелькнул ворох проводов, а потом все исчезло. По новостям показывали окровавленные тела, разбросанные по всему вестибюлю, – трупы безвременно ушедших людей.

Да, этой опасной силой злоупотребляют – прямо сейчас.

Кейд открыл было рот, хотел сказать что-то о своей вере в человечество, в добро, в благие цели…

Но настоятель уже отвернулся и быстро зашагал вперед. Кейду пришлось догонять.

– Сюда. – Тхить Куанг Ан открыл дверь, жестом пригласил Кейда войти. – Я кое-что для вас приготовил.

Кейд поклонился и вошел.

Тут же кто-то с силой ударил его в живот, схватил за шкирку и залепил ему рот клейкой лентой. Он забился, замолотил ногами, но его держали очень крепко. Потом все почернело: на голову накинули мешок.

[активировать режим Брюс_Ли]

Его тело само нырнуло вниз и выкрутилось из железной хватки.

[Брюс_Ли: свобода!]

Он не глядя выбросил ногу в сторону, и она врезалась во что-то мягкое.

[Брюс_Ли: атака – успешно!]

Стон. Кейд непроизвольно отстранился, и в дюйме от его носа что-то просвистело.

[Брюс_Ли: увернулся!]

Затем он почувствовал рядом жар чужого тела, выбросил вперед кулак и…

[Брюс_Ли: атака – успешно!]

ах ты черт

Острая боль прошила насквозь его руку: мягкие, еще не до конца исцеленные кости и нервы встретились с чем-то очень твердым. Кейд согнулся, прижал к животу пульсирующую ладонь; на глазах выступили слезы. В следующий миг его очень сильно ударили по голове, и он потерял сознание.

[Брюс_Ли: не увернулся]

Кейд медленно пришел в себя. Его несли, держа под руки и за лодыжки. Он ничего не видел, но чувствовал, что они вышли на улицу. Попытался закричать – вышел только сдавленный хрип, да и тот едва слышный: рот был по-прежнему залеплен.

Вдруг рядом появилось несколько посторонних сознаний. Три. Пять. Дюжина. Вокруг них смыкалось кольцо из монахов. Их разумы были объединены и транслировали Кейду происходящее. Он увидел себя со стороны: на голове черный мешок, его несут двое азиатов с огромными гипермускулами, а рядом идут еще трое, вооруженные до зубов.

Монахов стало больше двадцати. Они двигались навстречу головорезам: спокойно, без паники, решительно. Легкий ветер раздувал их оранжевые одеяния. На лицах – полная невозмутимость. Они не издавали ни звука, если не считать легкого шелеста сандалий по земле и едва слышного шороха ткани.

Кейд попытался заговорить – мысленно обратиться к монахам, но перед глазами по-прежнему все плыло.

И тут он увидел в руках у одного из головорезов пушку.

Нет!

Он заставил себя сосредоточиться.

Бегите!.. мысленно проорал он. Получилось не очень убедительно.

Головорез приставил пушку к голове одного из монахов. И Кейд его узнал… он был в числе первых, кто встречал его у ворот, кто потянулся к нему мыслями… Совсем еще мальчишка.

Беги!

Головорез сказал что-то по-вьетнамски, и Кейд увидел смысл сказанного в сознаниях монахов:

– С дороги, не то башку отстрелю!

– Отпустите его, – проговорил юный послушник. Кейд увидел происходящее его глазами: безобразную рожу головореза, бритую голову, татуировки на черепе, выпирающие мускулы, темное дуло огромного пистолета, толстый палец на курке. Кейд почувствовал, как бьется сердце в груди молодого монаха, ощутил его ужас, его смирение и восхищение Кейдом.

– Хрена с два! – рявкнул головорез.

Прогремел выстрел, и мир взорвался перед глазами Кейда – взорвалась голова монаха. Неописуемый ужас передался всем остальным. Сквозь поглотивший их хаос Кейд почувствовал, как некоторые монахи подняли руки к ушам и мысленно съежились. Одного вырвало, и всех без исключения наполнили боль, страх и смятение. Конечно, это ведь не монахи Ананды, закаленные годами выучки. Это практически дети!

Одному из монахов прострелили живот. Кейду показалось, что его собственное нутро разорвало на части: боль пробила насквозь его нейронные сети.

Монахи чуть не разомкнули кольцо. Но в последний миг их разумы вновь объединились, и они пошли стеной на головорезов. Их было уже больше тридцати. Больше сорока.