Читать книгу "Человеческий фактор - Василий Головачев"

– Сэр, когда с вами можно пообщаться?

– В любой момент, сэр, – мягким баритоном ответил Платон.

– Очень рад! У меня к вам есть несколько вопросов.

– Слушаю, сэр.

– Сколько мы сделаем остановок на пути к ядру?

– Программа остановок мне неизвестна, сэр.

– Соблюдение секретности? – фыркнул Шапиро.

– Совершенно верно, сэр.

– Нельзя ли остановиться в созвездии Скорпиона, расстояние небольшое, всего четыре тысячи эсве, и посмотреть хотя бы одним глазком на Мешок Привидения? Это очень интересная двойная звезда, окружённая волокнами азота, углерода и кислорода, у неё с десяток планет и, возможно, на них есть вода, а следовательно – жизнь.

– Извините, сэр, планетарная туманность NGC 6153, о которой вы говорите, лежит далеко в стороне от нашей траектории.

– Жаль. Что ж, ждём первую остановку.

Шапиро принялся мурлыкать песенку и пить коктейль, пока голос капитана не напомнил пассажирам об обязанности привести кокон-кресла в походное положение.

Торжественных речей и прочих прощальных формальностей не предвиделось. Экспедицию готовили в жесточайшей спешке в связи с угрозой нового столкновения с неведомым Вирусом, и рейд «Непобедимого» к ядру Галактики должен был дать ответ на вопрос: есть у человечества союзники в борьбе с Вирусом или нет. Самое пикантное в этой ситуации (по мнению Шапиро) крылось в решении направить космолёт с контактной группой достаточно открыто, и не знать об этом агенты Вируса не могли. Но какое принимали участие в подготовке и какие цели преследовали, догадаться было трудно, на какую бы логику аналитики-люди ни опирались.

Легко, как пушинка, «Непобедимый» оторвался от дна кратера и пошёл вверх.

На самочувствии пассажиров и членов экипажа это не отразилось никак, внутри корабля поддерживалась почти земная сила тяжести.

Ухнули вниз купола вокзала и технических пристроек, фрактал антенны, склоны кольцевого вала кратера. За несколько секунд Луна из серо-серебристого, с чёрными тенями, плоского щита превратилась в сверкающую монету и начала уменьшаться на глазах, приобретая размер сверкающей пылинки. Капитан включил режим шпуга – двойного ускорения.

– Отсчёт старта, – прилетел в наушник голос Платона, сменяясь пульсацией метронома.

На счёте «ноль» «Непобедимый», отдалившись от родной планеты и её спутника на миллион километров, нырнул в «струну», и Шапиро перестал о чём-либо думать, привычно проваливаясь вничто небытия.

Сознание вернулось быстро, собрало распавшиеся на короткий миг нити ощущений и мыслей в единый поток, по костям черепа пробежала волна болезненного искривления.

– Сэр, тоник, пожалуйста.

Не открывая глаз, Шапиро нащупал губами трубочку активатора, сделал пару глотков. Неприятная ломота в костях черепа прошла, голову пронзил освежающий ветерок. Он открыл глаза.

Вокруг космолёта простиралась в бесконечность глубокая чернота космоса, пронизанная колкими лучиками звёзд. Впереди – прямо напротив наблюдателя (так была настроена система обзора) – сияла красивая, сотканная из кисейно-световых вуалей туманность, занимая всю переднюю полусферу обзора. Это была биполярная планетарная туманность NGC 2346, известная астрономам под названием Бабочка. Она располагалась в созвездии Единорога на расстоянии в две тысячи триста световых лет и представляла собой расширяющийся газовый пузырь, получившийся после сброса газовой оболочки главной звезды – красного гиганта. А свою форму «крыльев бабочки» она получила в результате взаимодействия со второй звездой пары, находящейся практически рядом с первой; их разделяло расстояние всего в два миллиона километров, что было гораздо меньше радиуса орбиты Меркурия[19].

Почему капитан, а может быть, начальник экспедиции, избрали этот район космоса для первой остановки корабля, Шапиро не знал, ему об этом никто не говорил, но систему Бабочки он разглядывал с покровительственным удовольствием, как эксперт, побывавший в местах, располагавшихся намного дальше, за пределами Солнечной системы и Галактики.

– Платон?

– Да, сэр?

– Солнце и Бабочка отделяет две тысячи светолет?

– Две тысячи триста, сэр.

– Значит, мы сейчас видим туманность не ту, что видим с Земли, и не там.

– Разумеется, сэр.

– Она сильно изменилась за истекшие две с лишним тысячи лет?

– Не намного, сэр. Диаметр вырос всего на пять а.е.[20]Газ и пыль сконцентрировались в волокнах наподобие кометных хвостов, но эти волокна, несмотря на уплотнение, не успели сформироваться в планеты.

– Спасибо, друг. – Шапиро переключил линию связи. – Тульпаан, сэр?

– Слушаю вас, Всеволод, – ответил начальник экспедиции.

– Что мы здесь делаем? Зачем понадобился такой крюк? Не проще было бы лететь сразу в глубь Стрельца, к ядру, а не к звёздам Единорога?

– Это реперная точка для проверки всех систем корабля и получения дополнительных инструкций от Службы безопасности.

– Императив «СРАМ»?

– Нечто в этом роде, Всеволод.

– То есть полюбуемся на Бабочку и прыгнем к ядру?

– Запланирована ещё одна остановка.

– Где, если не секрет?

– Пока секрет, терпите, мы следуем всем рекомендациям господина Будриса, директора ФСБ.

– О, конечно, ему лучше знать, что следует делать. Вопрос последний: здесь мы надолго?

– Не больше часа.

– То есть я успею позавтракать в кают-компании?

– Не рекомендую. Следующая остановка будет более продолжительна.

– Благодарю за разъяснения, профессор. – Слегка разочарованный, Шапиро принялся потягивать коктейль и мурлыкать песенку про львёнка и черепаху. Он не был слишком деликатным человеком, но отвлекать экипаж, коллег по экспедиции и Платона больше не стал. Терпеть временное безделье он умел, погружаясь в свои мысли до полной потери реальности.

Час пролетел незаметно.

– Внимание, господа, – напомнил о себе инк. – Займите места и приготовьтесь к старту.

– Всеволод, как вы там? – вдруг спросил Люсьен Леблан.

– Нормально, – с запинкой ответил Шапиро, не сразу вспоминая, кто его окликнул. – А вы?

– Готовлюсь встретить ядерногалактических космитов, – рассмеялся француз. – Как вы думаете, нам удастся посидеть с ними за столом и распить бутылочку настоящего французского шампанского?