Читать книгу "Братство. Крест и клинок - Александр Нежинский"

В один из вечеров, когда он, сидя на рабочем месте, приводил в порядок свои служебные бумаги, чтоб не доставлять потом лишних хлопот тем из коллег, кому они достанутся «в наследство», «накатило» совсем уж сильно. В глазах потемнело, в ушах раздался сперва оглушительный звон, а потом какие-то жуткие потусторонние завывания, сердце снова сорвалось в сумасшедший галоп. Схватившись чисто инстинктивно рукой за грудь, он вдруг вцепился в выбившийся из-под расстегнутой рубашки нательный крестик и сжал его с такой силой, что, как потом оказалось, на ладони выступила кровь. И – тут же отпустило! Нет, слабость и дурнота окончательно не прошли, но черная пелена перед глазами рассеялась, вой в ушах стих, и он снова смог дышать. Перехватив крестик левой рукой, правой он принялся искать номер в памяти мобильного телефона. Он должен успеть! Что бы ни случилось с ним, безнаказанной эта гадина не останется!

Звонил опер своему старому другу – судьба свела их еще в милицейской академии, протащила по множеству ухабов и колдобин, но от любых испытаний дружба становилась только крепче. Карьера друга пошла в гору круче, и сейчас он служил на немаленькой должности в столице, все в той же, экономической службе. Вот ему-то опер и рассказал обо всем. Выслушав молча, лишь пару раз перебив говорившего наводящими вопросами, друг сказал: «Угу. Понял. Буду». И повесил трубку. На следующее утро он стоял на пороге квартиры опера с цветами для его жены, огромным пакетом каких-то жутко редких и дорогих лекарств и направлением в немецкую клинику, где «лечат от всего». Ни в какую клинику опер, конечно, не поехал, а затащил вместо этого друга к себе в кабинет. Там они долго перебирали материалы того самого дела, которое, кажется, могло стоить оперу жизни. Среди фотографий, отснятых службой наружного наблюдения, в глаза приехавшему бросился снимок, на котором фигурантка была запечатлена с особой, к которой так и напрашивалось определение «холеная стерва». На заднем плане, вполне, впрочем, четко, просматривалась молоденькая девчушка, пожиравшая стерву прямо-таки восторженным взглядом. На то, чтобы вспомнить, где он видел эту девушку, другу опера потребовалось меньше минуты – феноменальная память была у него всегда. А звали друга Егор Павлович…

Так получилось, что отнесшийся более чем серьезно к Лешиной просьбе Женя начал обходить буквально всех, кто мог помочь. Естественно, в первую очередь – отдел по розыску без вести пропавших граждан. Служба по борьбе с торговлей людьми – вдруг все-таки втянули в проституцию? Ребята, блюдущие порядок на транспортных магистралях – а ну, как «засветится» пропажа при покупке авиабилетов или где-нибудь на вокзале? Среди вороха прочей информации и сведений, абсолютно, на взгляд Жени, бесполезных, с раскуроченного «системника» удалось выудить данные по банковской платежной карточке Маши. Непонятно, кстати, откуда бы это вдруг у нее, вчерашней школьницы, взялась «кредитка» такого класса, но это уже было дело третье. Главное – появилась еще одна ниточка. Кредитками и прочими электронными платежами у нас занимается кто? Правильно, служба по борьбе с экономической преступностью. Вот Женя и отправился к своему знакомому, классному дядьке, которому меньше года назад помогал «разрулить» проблемы его дальних родственников, которых попытались тупо «кинуть» при продаже машины. Причем помогал совершенно бескорыстно – попинать зарвавшихся жуликов Жеке всегда было за счастье, а пара бутылок хорошего вискаря – это ж даже не благодарность, а так… Вроде молочка за вредность.

К Егору Павловичу он пришел, как каждый уважающий себя мент, вооружившись солидной папкой, где были собраны все «материалы дела». Имелась среди них и фотография девушки. Палыч, будучи мужиком нормальным, не обратить на нее внимания просто не мог. Кстати, о Леше и его истории он был наслышан, как и все сотрудники главка. А потому, узнав, от кого именно исходит просьба о помощи изначально, принялся задавать вопросы о бывшем коллеге: как он, где он да что поделывает. Понятное дело, что процентов на пятьдесят интерес этот был вызван искренним участием, а еще наполовину – извечным милицейским страхом вляпаться в криминал, делая вроде бы доброе дело или просто оказывая кому-то услугу. Мало ли на кого сейчас этот ненормальный опер-стрелок работает? Мало ли зачем девочку ищут? Может, с целью выбить из ее родни долги путем шантажа… Именно поэтому Жене пришлось довольно подробно рассказать о последней встрече с Алексеем, а уж то, что при этом он снабдил то невеликое количество информации о друге, которым обладал сам, собственными домыслами, а заодно кое-что не то чтоб переврал, а присочинил… Тут уж можно сказать только одно – натура есть натура и никуда от нее не денешься…

Так все и сложилось воедино. Увидев в кабинете старого друга фотографию, Егор Павлович вспомнил о Жене. И тут же в памяти всплыл рассказ об Алексее и инциденте в кафе, который Женька разболтал, не жалея красок. Аналитические способности у Павловича были развиты не хуже памяти, и он чутьем уловил, что это – шанс. Возможно, единственный в данной ситуации. Взяв с друга «честное милицейское» держаться и не умирать, он оставил его на попечение жены, купив вдобавок к лекарствам в ближайшей церкви Молитвослов, а сам помчался в Киев. Набирать телефон Жени он принялся раньше, чем машина сорвалась с места.

Теперь этот человек, употребивший за время рассказа полбутылки коньяку и пакет сока, которым не запивал спиртное, а смачивал пересыхающее горло, сидел перед Алексеем и ждал реакции на услышанное. Не надо было быть великим психологом, чтобы в его взгляде, абсолютно, кстати, трезвом, увидеть неподдельную душевную боль и тревогу за друга. И никуда не девшийся страх того, что его сейчас высмеют или начнут отвечать пустыми фразами вроде: «Ну, вы понимаете, все это, конечно, интересно, но мы же все знаем, что так не бывает…» Вместо этого Алексей просто спросил: «Когда можем выехать?» В реакции отца Михаила, которому он собирался звонить вот прямо сейчас, Леша ни на минуту не сомневался. Жирные карпы и караси, отловом которых он нацелился заняться в ближайшие пару выдавшихся свободными деньков, уже «забив» себе место на ставке у хорошего знакомого и наготовив прорву прикорма и приманок, уплывали далеко-далеко, глумливо пуская крупные пузыри.

Отправиться в Днепр вот прямо сразу, как этого ни жаждал Егор Павлович, не получилось. Выяснилось это сразу, как только они, заскочив к бэповцу домой за так и оставшейся нераспакованной с приезда дорожной сумкой, отправились в Братство. Уже дожидавшийся их после Лешиного звонка отец Михаил быстренько остудил пыл чуть ли не бьющих копытом от желания пуститься вскачь двух ментов – бывшего и ныне действующего. Прежде всего, необходимо было собрать достаточно мощную группу братьев, а не все еще вернулись из «купальских» командировок. Да и бросаться в дорогу вымотанными и невыспавшимися тоже не стоило. Егор Петрович тут же выразил готовность сесть за руль и заявил, что может легко гнать до самого Днепропетровска, а всех «гайцов» – побоку! Однако священник, легко уловив исходящий от потенциального «гонщика» коньячный аромат, мягко заметил, что Господь, конечно, хранит всех, стремящихся к добрым делам, но не до такой же степени. И если в общении с сотрудниками ГАИ служебное удостоверение Палыча, безусловно, поможет, то на святого Петра, шансы на встречу с которым при такой езде увеличиваются резко, оно вряд ли произведет должное впечатление.