Читать книгу "Кукловоды Третьего рейха - Валерий Шамбаров"

Для начала предполагалось захватить Китайскую Восточную железную дорогу. Управление перевести только на себя, не делиться больше прибылями с Москвой. Но это был лишь первый пробный камень. Как отреагирует СССР? Момент выглядел исключительно благоприятным. В городах России было совсем худо с продуктами, в деревне ширились крестьянские восстания, начались бедствия раскулачивания, коллективизации. В случае войны большевикам придется мобилизовать крестьян, а куда они повернут винтовки? Возникала надежда прихватить изрядную часть Сибири.

Правда, можно отметить, что в данном случае выигрыш достался бы вовсе не китайцам. При собственном слабеньком феодальном хозяйстве куда им было осваивать такие пространства? Тут погрели бы руки японцы или западные концессионеры. Но они-то и подзуживали испробовать русских на прочность. Получив одобрение и поддержку Чан Кайши, «Молодой маршал» возомнил себя великим полководцем, грезил о славе завоевателя. Да и то сказать, у Советского Союза по забайкальским и дальневосточным гарнизонам были разбросаны несколько дивизий и бригад неполного состава, а у него под ружьем насчитывалось 300 тыс. солдат! И вдобавок, он мог мобилизовать 70 тыс. белогвардейцев!

Весной 1929 г. китайская полиция захватила телеграф железной дороги, ворвалась в советское консульство в Харбине. Потом полицейские и воинские подразделения принялись занимать станции, железнодорожные депо, поселки. Советских служащих и железнодорожников арестовывали, выгоняли, требуя уезжать на родину. Были и убитые. Некоторые просто исчезали, а потом в Сунгари вылавливали трупы со связанными руками, со следами пыток. Москва заявила дипломатические протесты, предлагала создать совместную комиссию, разобраться в претензиях. Выражала готовность уладить вопрос миром, если восстановится прежнее положение, узаконенное договорами.

Нет, уступчивость была воспринята как доказательство слабости. Происходили обстрелы советской территории, границу переходили банды белогвардейцев или хунхузов, грабили. В июле СССР расторг дипломатические связи с Китаем. Но и это не остерегло Чжан Сюэляна. Наоборот, подхлестнуло. Его генералы начали сосредотачивать две группировки для вторжения на советскую землю — в Приморье и в Забайкалье. Охватить с двух флангов, перерезать Транссибирскую магистраль и сразу оторвать всю восточную окраину России. Белогвардейцы вообще окрылились, вступали в добровольческие полки, ждали приказа — на Сибирь!

Опасности не видели. Пока Советский Союз мобилизует армии, пока довезет на далекий фронт, пока развернет! Однако советское правительство действовало четко, энергично и решительно. Не было никаких мобилизаций, никаких перебросок. Несколько соединений, которые уже находились за Байкалом, свели в Особую Дальневосточную армию. Ее численность была ничтожной по сравнению с китайцами, 18 тыс. штыков и шашек. Но это были кадровые, профессиональные бойцы. А командующим Особой Дальневосточной назначили Блюхера — он только что был главным военным советником у Чан Кайши, имел огромный авторитет среди китайцев и прекрасно знал их слабые места.

Не оправдались и надежды на измену советских войск. Какие бы настроения не царили в тылах, а красноармейцы восприняли войну как защиту родины от чужеземцев. Восприняли так, как испокон веков было принято в нашей стране. 12 октября советская Амурская флотилия с отрядами десантников на борту вошла в реку Сунгари. Чжан Сюэлян выслал навстречу свою флотилию. Обе были устаревшими — мониторы, канонерки, вооруженные колесные пароходы. Но советские корабли расстреляли и перетопили китайские. Потом флотилия совершила еще один рейд. Высадила десанты, захватившие несколько городов, китайские гарнизоны разбежались, разнося по тылам жуткую панику.

Углубляться в неприятельскую территорию Блюхер не велел, вылазки на Сунгари должны были послужить серьезным предупреждением противнику. А 17 ноября последовали еще более серьезные удары. По тем самым фланговым группировкам, которые Чжан Сюэлян собирал для вторжения. Одну из них, в Приморье, возле Мишань-фу, разгромили за день. Вторая, более крупная, стягивалась в Забайкалье у станции Маньчжурия, здесь бои шли три дня. Врага погнали, в преследование кинулась кубанская казачья бригада Рокоссовского, гнала и рубила. В результате 40-тысячная армия была рассеяна, ее командующий Лян Чжу-Цзя со всем своим штабом попал в плен. Русские заняли приграничные районы до Хинганских гор.

Победа была впечатляющей. Горячие головы в советском руководстве и военном командовании воодушевились наступать в глубь Китая. Вот она, «мировая революция»! Однако Сталин пресек эти настроения. Освобождать «пролетариев всех стран» ценой русской крови он не желал. И к тому же хорошо понимал — конфликт спровоцировали более серьезные противники. Если увлечься, они вмешаются. Как только перепуганное китайское правительство запросило о мире, ему ответили согласием. СССР удовлетворился всего лишь восстановлением на КВЖД прежнего статус-кво.

Но обстановка в Китае так и не нормализовалась. Отряды коммунистов укрывались в горах, в сельской местности, развернули партизанскую войну. Карательные походы против них не давали решающих результатов — партизаны ускользали, перебирались в другие районы. Кроме того, разрыв с коммунистами и СССР вызвал ссоры внутри Гоминьдана. От него откололся влиятельный генерал Фэн Юйсян. Отделилось левое крыло Гоминьдана, обвинило Чан Кайши в коррупции, в предательстве интересов народа. К Фэн Юйсяну присоединились несколько генеральчиков рангом поменьше, и в 1930 г. гражданская война приняла новый оборот. Эту вспышку назвали «войной центральных равнин». Сражения развернулись в центральных, самых густонаселенных районах Китая и были исключительно кровопролитными.

Народно-революционная армия потеряла 90 тыс. убитых и раненых, ее противники 150 тыс., пострадавших крестьян и горожан никто не считал. Победить Чан Кайши сумел с помощью Чжан Сюэляна. Тот привел свои войска из Маньчжурии, и непокорных генералов с оппозиционерами разгромили. Но за всеми этими событиями внимательно наблюдали и из Токио. С изменой Чжан Сюэляна японцы отнюдь не смирились. Они по-своему оценили отвратительные качества китайской армии, проявившиеся в конфликте на КВЖД. Оценили и продолжение гражданской войны, измочаленную экономику, огромные потери…

Южно-Маньчжурская железная дорога оставалась во владении японцев, охранялась ими. Под маскировкой охраны сюда заранее стали подвозиться войска, расставляться артиллерия. 18 сентября 1930 г. на железной дороге произошел взрыв. Японские диверсанты были в те годы куда менее опытными, чем советские. Как уж они устроили взрыв, историки спорят до сих пор. Некоторые утверждают, что взрыва вообще не было — через несколько минут по этому участку благополучно прошел пассажирский поезд [117]. Но японская пропаганда объявила: взрыв был! Устроили китайцы! Пушки тут же открыли огонь по китайской крепости Бэйдаин, 500 солдат кинулись на штурм. Гарнизон насчитывал 7 тыс. человек, но бежал в панике. А крепость прикрывала дорогу в главный город Маньчжурии, Мукден.

Чжан Сюэлян в ужасе воззвал о помощи к Чан Кайши. Но тот ответил черной неблагодарностью. Не только не прислал подмоги, а вообще отдал приказ не оказывать сопротивления японцам. Боялся столкновения с ними, надеялся на вмешательство западных покровителей. Сопротивление все-таки было. Отдельные китайские соединения давали бой, бросались в контратаки. Но их сминали и раскидывали. В Маньчжурии разворачивалась японская квантунская армия, и состав ее быстро увеличивался. В ноябре численность достигла 50 тыс., а к началу 1932 г. уже 260 тыс., 1190 орудий, 439 танков, 500 самолетов.