Читать книгу "Люди отряда «К». Диверсионный корпус немецких ВМФ во Второй мировой войне - Кайюс Беккер"

И снова опустилась зловещая, гнетущая тишина. Ожидание делалось нестерпимым еще и из-за воздуха, который делался все удушливее. Мы не рисковали включить воздухоочистительную установку, производившую при работе дьявольский шум, который неминуемо бы нас выдал. И все же, хотя мы и лежали тихо, как покойник в могиле, очередные 30 минут закончились все тем же шумом винтов и рвущим барабанные перепонки грохотом разрывов. На этот раз последствия оказались еще серьезнее. Меня сильно ударило о борт, свет погас, внутрь начала поступать вода. Вся лодка стонала и трещала. Но раз уж нас все равно обнаружили, почему бы по крайней мере не попробовать включить воздухоочиститель?.. Оказалось, что он до сих пор в исправности! На миноносце неожиданно изменили тактику и без обычной паузы сбросили сразу целую серию глубинных бомб. Как же нам уйти от этой безысходности? Внутри лодки все разгромлено… Я включил аварийное освещение. Вода продолжала прибывать, батареи уже начинали дымить, вольтметры и амперметры были сорваны со своих мест, передо мной лежал разбитый магнитный компас. Барометр показывал 1500 миллибар – как и большинство остальных приборов, он вышел из строя.

В довершение всего, лодка наклонилась на бок и начала ползти по морскому дну, раскачиваясь и вздрагивая при ударах о камни и издавая при этом ужасный грохот. Сперва мы подумали, что ее зацепили и волокут тралом или стальной сетью. Но – невероятно – на миноносце ничего не предпринимали, и мы пришли к выводу, что лодку несет донным течением, а корабль, возможно, просто прекратил на нас охоту. Мне пришло в голову, что, осторожно работая рулями, мы можем заставить течение вынести нас на поверхность. „Зеехунд“ имел два набора рычагов управления рулями (горизонтальным и вертикальным), но оба они не действовали. Проработав полчаса в ужасной тесноте отсека, я буквально купался в собственном поту. Все же мне удалось обнаружить неисправность. Заклиненным оказался рычаг горизонтального руля, а кормовой был в исправности. В конце концов я смог исправить неисправность, и рули заработали.

Тем временем течение ослабело, и лодка снова легла неподвижно. Уцелела ли система подачи сжатого воздуха? И не пострадали ли балластные цистерны? Я открыл клапан, и лодка отреагировала. Ее носовая часть приподнялась, вся проникшая внутрь вода стекла в корму, и лодка почти вертикально понеслась к поверхности. Мы испытали неописуемое облегчение…»

К их изумлению, повреждения прочного корпуса оказались незначительными, воду удалось легко откачать, аккумуляторы восстановились, дизель чихнул и завелся, и скоро «зеехунд» уже направлялся домой.

Несколько часов спустя подводники встретились с другим миноносцем и атаковали его. Выпустив торпеду, они, в соответствии с наставлениями, немедленно ушли под воду. И очень вовремя, потому что почти сразу после погружения над ними что-то пронеслось. Спустя десять секунд они снова услышали тот же звук, потом еще раз и еще… Это оказалась их собственная торпеда, рулевой механизм которой был поврежден взрывами глубинных бомб, из-за чего она стала описывать круги. Получилось, что они едва не торпедировали сами себя!

«Только на следующее утро, когда на базе нашу лодку подняли краном из воды, – рассказывал Эклофф, – мы смогли разглядеть повреждения, полученные в результате наших злоключений. Ремонтники тупо смотрели на нас, пораженные, что мы до сих пор живы. Что же до нашей лодки, то ее внешняя обшивка была частично сорвана, рубку вдавило на несколько сантиметров внутрь корпуса, а сам корпус больше походил на сильно побитую гармошку-концертину. И тем не менее, это суденышко смогло невредимыми доставить нас домой, на базу».

По мере того как война приближалась к завершению, последней задачей «зеехундов» стало снабжение осажденных в Дюнкерке германских частей. Вместо боевых торпед они перевозили теперь то, что подводники называли «масляными торпедами» – емкости с грузами, увеличивавшими скудные запасы продовольствия окруженного гарнизона. Три «зеехунда», которыми управляли младшие лейтенанты Капплер и Шпарброт и старшина-рулевой Френерт, с первой попытки преодолели этот трудный, изобилующий мелями маршрут и доставили пять тонн пищевых жиров, не считая множества других срочно необходимых запасов. Благо даря этому удалось повысить недельную выдачу жиров голодным солдатам с 20 до 40 граммов.

Можно себе представить, с какой радостью гарнизон приветствовал подводников.

Эти походы милосердия приобрели еще большее значение из-за драгоценного груза частной почты, которые три подлодки привели назад в Эймейден. Солдатам гарнизона остро не хватало еды, но их родным, оставшимся дома, так же остро недоставало весточек от их сыновей, братьев и отцов. Теперь каждый в гарнизоне смог написать письмо, и «тюленья почта» их не подвела. Таким путем в эти мрачные дни тысячи людей на родине получили первые свидетельства того, что их мужчины по-прежнему живы.

Еще три «зеехунда», управляемые новыми экипажами, достигли Дюнкерка в момент его окончательной капитуляции и были либо затоплены, либо выброшены в гавани на берег. Позднее французы подняли их со дна, и они по сей день находятся среди экспонатов Океанографического музея в Париже.

Глава 10Действия отряда «К» в Италии

В один из дней поздней осени 1944 года, в вечерних сумерках, с военно-морской базы Пула вышли и взяли курс на юго-восток, в Адриатическое море, три германских торпедных катера. Они держали курс мористее лабиринта островов, разбросанных вдоль югославского побережья. Через полтора часа катера миновали Лошинь, последний из удерживавшихся немцами островов, и приблизились к далматинскому побережью, где на островах, далеко отстоящих от берега, были устроены передовые базы противника. Несмотря на темноту, катерам следовало опасаться обнаружения неустанными лучами британских береговых радарных станций. Как раз против одной из этих станций, большой и очень эффективно работавшей, расположенной на северной оконечности острова Дуги-Оток (Изола-Гросса), и была направлена германская операция.

Когда торпедные катера подошли на расстояние 12 миль от острова, они остановились и спустили на воду три маленькие штурмовые моторные лодки итальянского типа, которые до того несли на своих палубах. Эти лодки направились к острову, а торпедные катера изменили курс, надеясь, что британский радар продолжит следить за ними и проигнорирует меньшую цель. Но и сами штурмовые лодки не стали подходить непосредственно к берегу. Они остановились на расстоянии тысячи метров от пляжа и, в свою очередь, спустили пять маленьких складных байдарок, в каждой из которых находилось по два человека, которые стали грести в направлении маленькой бухточки. В это время штурмовые лодки повернулись и пошли прочь, чтобы отвлечь внимание операторов радара.

Незадолго до полуночи группа нападения достигла условленного места высадки. Лейтенант Хейдорн и с ним еще девять боевых пловцов из отряда «К», имея при себе стрелковое оружие и взрывчатку, сошли на берег и спрятали байдарки в береговой низкий кустарник. Потом они дошли до двух елей, которые отмечали начало тропы, по которой и двинулись вдоль лощины, проходившей между скал. Пройдя по тропе около 250 метров, они достигли развилки, где свернули налево. До сих пор все происходило в соответствии с разработанным до мельчайших деталей планом операции. Кто-то из состава боевой группы так сказал об этом: