Читать книгу "Боги и люди Древнего Египта - Джон Мэнчип Уайт"

Рис. 70. Колесница, запряженная двумя лошадьми

Рис. 71. Лучники в походе

Рис. 72. Копьеносцы в походе

Несмотря на внешний блеск и славу, окружавшие военную жизнь, египтяне враждебно относились к этому занятию. Офицер, занимавшийся по поручению фараона набором рекрутов, объезжал деревни и забирал на обязательную военную службу каждого десятого. Вряд ли он мог пользоваться у крестьян большой популярностью. Египетский крестьянин по натуре был миролюбивым. Его не вдохновляла перспектива провести свою жизнь в неуютных казармах, маршируя взад-вперед под презрительным взглядом командира и выполняя его приказы под звук трубы. Работа на полях была трудной, но, по крайней мере, рядом с домом.

Школьные учителя постоянно убеждали своих учеников не выбирать военную службу в качестве своей будущей карьеры. Накал чувств и откровенность их сатирических текстов и воззваний потрясающа; она свидетельствует о свободе слова, которая существовала при несомненно авторитарном режиме, существовавшем в Египте. В одном из сочинений о гордом вознице колесницы говорится как о человеке, которого заставили потратить все деньги, унаследованные им от родителей, на содержание лошадей и самой колесницы. С ним случается происшествие, и его колесница попадает в канаву как раз в тот момент, когда командующий проводит инспекционную проверку. Его арестовывают, приговаривают к наказанию – 100 ударам палками. Что касается простых пехотинцев, то автор рисует их еще более мрачными красками. «Пехотинец проходит столь суровую школу, что все его тело с ног до головы покрыто ранами. При малейшем сопротивлении его подвергают наказаниям. После этого его заставляют идти маршем через горы в Сирию, неся на плечах мешок, как верблюд несет свой горб. Эта тяжесть надрывает ему спину. Ему приходится пить отвратительную воду, и он не спит ночью, потому что необходимо стоять в дозоре. Когда приходит пора сразиться с врагом, он уже так измучен, что похож на слабую птицу, с легкостью попадающую в силки. А когда наконец может вернуться на родину, он подобен куску трухлявого дерева. Он болен, не может двигать ни руками, ни ногами, и его везут домой на спине ишака. В конце концов на него нападают разбойники, и все его добро достается его слуге».

Войско фараона выглядело воистину впечатляюще, когда оно маршировало мимо резиденции фараона. Украшенные кистями шлемы, лезвия длинных изогнутых мечей, металлические пластинки и блестки на плащах сверкали на солнце. Однако в бою оно очень часто терпело сокрушительные неудачи. Величественные надписи на памятниках ничего не говорят о поражениях, но они имели место, о чем мы знаем из других источников. Например, однажды великий царь хеттов Шубилулюма преследовал разбитую египетскую армию вплоть до Сирии. А битва при Кадете обернулась таким фиаско, что царь Египта обнародовал и оставил в памяти поколений позорное поведение своей армии. «Какими трусами вы себя показали, возничие моих колесниц! Я не могу гордиться вами!»

В Кадете ситуацию спасло только мужество шардана, пленных и добровольцев из числа «морских народов» Средиземноморья. «Морские народы» были немногим лучше обычных пиратов Средиземноморья; но начиная с периода правления Восемнадцатой династии все больше варваров и полуварваров зачислялось в египетскую армию. Возможно, египтяне считали, что война – дело варваров. Так, большинство телохранителей Эхнатона были ливийцами и нубийцами, а телохранители Рамсеса II набирались исключительно из числа шардана. К концу правления Восемнадцатой династии в египетской армии были даже хетты.

Наемники не могли спасти Египет. Они не хотели сражаться в рядах своих добродушных хозяев. К тому же их оружие было несовершенно. Точно так же, как солдаты Среднего царства пытались остановить наступление вооруженных бронзовыми мечами гиксосов при помощи медного оружия, так и солдаты Нового царства были обречены сражаться бронзовыми мечами против завоевателей, у которых в руках было железное оружие. В Египте железа практически не было. И хотя в Египте хватало золотых дел мастеров и ремесленников по металлу, в новую технологическую эру египтяне всегда входили медленнее, чем другие страны. В век меди они все еще жили в каменном веке, да и в последующие эпохи они отставали от других народов ровно на шаг. Ведь, в конце концов, они были египтянами – гордыми, далекими, консервативными, и не собирались соперничать с куда менее достойными людьми из внешнего мира.

Результатом этого явилось то, что при столкновении с сильными армиями других народов египтяне неизменно терпели поражение. И эфиопы, и ассирийцы, и персы легко побеждали египетскую армию.

Мы можем утешать себя мыслью, что способность одного народа силой поставить на колени другой народ не является абсолютным показателем его превосходства. Умение сражаться хорошо и успешно – это завидное и часто неотъемлемое качество того или иного народа. Однако не надо глубоко знать историю, чтобы понять, что победа одного народа над другим не обязательно является победой цивилизованного общества над нецивилизованным. Так было и в случае с Древним Египтом. Египту не нужна была армия, чтобы создать свою мощь. В победе или в поражении Египет все равно оставался Египтом.

Писцы

Будучи плохими солдатами, египтяне были хорошими администраторами. Процветание Двух земель было создано мощным отрядом людей, вооруженных не мечом, но стилем.

В стране крестьян человек, умеющий читать и писать, – маленький царь. Это справедливо и в отношении Египта. (Далее вы увидите описание первого иероглифического письма.) Как говорят, «писец вершит судьбы других». Профессия писца была «величайшей из профессий». Она считалась одной из самых престижных. Знатные люди и принцы, и даже сам фараон позволяли скульпторам изображать себя сидящими со скрещенными ногами в позе писца, со свитком папируса на коленях (рис. 73).

Рис. 73. Писец

Учителя, всячески осуждавшие стремление своих учеников к военной карьере, поощряли их желание стать писцами. «Будь писцом, чтобы твои ноги были ровными, а руки – гладкими, чтобы ты мог ходить в белом платье и чтобы важные люди уважительно приветствовали тебя». Они говорили своим ученикам: «Профессия писца приносит больший доход, чем любая другая. Она освобождает вас от грубого труда. Вам не придется таскать топор, корзину или плуг, не придется грести, управляя лодкой. Ваша жизнь будет свободна от забот».

Самое же главное преимущество выбора этой профессии заключалось в том, что писцам не грозила безработица. Писец мог поступить на службу к царю, в храм или к провинциальной знати. Он мог состоять в личном штате высокопоставленных чиновников либо специализироваться в какой-либо области управления. Он мог стать специалистом в области права, налогообложения или дипломатии. Если он проявлял склонность к той или иной области знаний, то становился архитектором или инженером и проводил всю свою жизнь строя дворцы, храмы и пирамиды или развивая сеть каналов, дорог и портов.