Читать книгу "Войны в эпоху римской империи и в средние века - Хофман Никерсон"

Эта осада Парижа (885 – 886) достойна описания не только из-за своего огромного политического значения как успешная оборона, но и потому, что нам известны ее подробности лучше, чем какой-либо другой осады в период со времен войн Юстиниана в VI веке до осад Крестовых походов в XI – XIII веках.

Помимо значимости самого этого города, его местоположения в основном на острове Сите в важной судоходной реке Франции Сене, превратило его защиту в защиту той части страны, которая была расположена выше по течению этой реки. В городе имелся деревянный мост, соединявший его с каждым из берегов реки. Быки мостов стояли на каменных фундаментах, и перед каждым мостом имелось каменное укрепление, хотя северное укрепление не было завершено. Большая армия данов приплыла, двигаясь вверх по течению Сены, взяла укрепленный мост у Понтуаза и 25 ноября 885 года появилась перед Парижем. Они пообещали не трогать город, если им будет позволено пройти вверх по течению под мостами, в чем им было отказано. После этого они совершили нападение на северное укрепление у моста, но оно не увенчалось успехом. На следующее утро они обнаружили, что защитники города удвоили высоту укрепления деревянной надстройкой. До 26 февраля 886 года даны тщетно атаковали город всеми возможными способами, известными при ведении осад с древних времен, за исключением применения катапульт. Катапульты имелись у осажденных, и поэтому они имели возможность сохранять превосходство в мощи метательных орудий до окончания осады. 5 февраля наводнение унесло часть северного моста, при этом его укрепление удерживали всего 12 человек, которых осаждающие сумели выбить оттуда. Любопытно следующее: несмотря на то что их целью был грабеж, а разрушение моста открыло для них незащищенные внутренние районы страны, пираты остались на месте вместо того, чтобы подняться вверх по течению. В марте к осажденным пришло подкрепление. Город получил продовольствие, северный мост был восстановлен, а укрепление у моста – выстроено заново.

После этого, хотя вспомогательные войска ушли, связь с внешним миром в некоторой степени поддерживалась. В мае неожиданное нападение данов чуть было не увенчалось успехом, но провалилось. В июне вторая попытка снять осаду потерпела поражение. Вскоре после этого пираты напали на город в последний раз, что явилось переломным пунктом осады. К этому времени они построили так много катапульт, что получили превосходство в мощи метательных орудий. Имея это преимущество, они атаковали город со всех сторон, но снова – и на этот раз окончательно – были отброшены. Сразу после этого, узнав, что слабовольный император Карл Толстый собрал большую армию, они были рады получить от него взятку за то, чтобы они оставили Париж, и какое-то время опустошали юг страны. Этот неубедительный и бессильный итог не подпортил морального эффекта от успешного сопротивления пиратам. После этого поражения викингов стали более многочисленными, чем их победы. Это был поворотный пункт в ситуации, угрожавшей всей западной цивилизации.

Глава 5Общая картина феодальных войн, включая сражение при Гастингсе, 1066 г.

Период феодализма, благодаря которому христианский мир в IX веке сумел отразить натиск викингов, длился как этап общественного развития, свыше пятисот лет. Его продолжительность дает нам возможность относиться как к единому целому к периоду с IX по XVI век. Поэтому я начинаю эту главу с общей картины военной обстановки на протяжении всего этого периода.

У нас есть описание армий периода раннего феодализма, принадлежащее критическому перу их врага, императора Восточной Римской империи Льва VI, который правил в Константинополе в 886 – 912 годах.

«Франки и лангобарды храбры и дерзки сверх меры, хотя последние уже не те, какими были когда-то: они рассматривают малейшее движение в сторону тыла как позор и будут сражаться всякий раз, когда вы предлагаете им это. Когда их всадникам приходится туго в кавалерийском сражении, они слезают с лошадей, отпускают их и скорее будут биться, стоя спиной к спине, против численно превосходящих сил противника, нежели станут спасаться бегством. Стремительная атака франкской кавалерии, вооруженной прямыми длинными мечами, копьями и щитами, столь страшна, что лучше всего уклониться от генерального сражения с ней до той поры, пока все шансы не будут на вашей стороне. Следует воспользоваться отсутствием у них дисциплины и порядка. Происходит ли сражение в пешем или конном строю, они нападают плотной, неповоротливой массой, которая не может маневрировать, потому что у них нет ни организации, ни выучки. Племена и семьи стоят все вместе, составляя воинские отряды, присягнувшие на верность своим вождям, но у них нет ничего, что могло бы сравниться с нашим четким делением на батальоны и бригады. Поэтому они быстро приходят в замешательство, если на них внезапно напасть с фланга и с тыла – это легко сделать, так как они совершенно беспечны и пренебрегают выставлением дозоров и конных кавалерийских постов и не производят должный осмотр местности. Они располагаются лагерем беспорядочно, не строя вокруг укреплений, так что их легко разбить в пух и прах, если атаковать их ночью. Ничто не приведет к большему успеху в борьбе с ними, чем ложное бегство, которое приводит их в засаду, так как они ведут преследование поспешно и неизменно попадают в западню. Но, возможно, самой лучшей тактикой является затягивание военной кампании и заманивание их в горы или в бесплодную местность, так как они не заботятся о своем снабжении продовольствием, и когда их запасы истощаются, их энергия улетучивается. Они плохо переносят голод и жажду и после нескольких дней лишений бросают свои знамена и незаметно, как можно скорее, ускользают в свои края. Ведь они лишены всякого уважения к своим военачальникам – один дворянин считает себя не хуже другого, – и они сознательно не будут подчиняться приказам, когда становятся недовольны. Их вожди не лишены слабости поддаться искушению и получить взятку; умеренная сумма денег сорвет один из их военных походов. Поэтому в целом более легким и менее дорогостоящим методом борьбы с франками будет изматывание их армии в небольших стычках, затягивание боевых действий в бесплодных районах и отсекание их от запасов продовольствия, чем попытки разбить ее одним ударом».

Этот отрывок представляет огромный интерес. Из него нам сразу же становится видно, что мы имеем дело с более низким уровнем цивилизации, чем в Древнем Риме или средневековом Константинополе. Романизированные провинции Запада больше не содержат высокоорганизованные профессиональные армии. Из-за недостатка постоянных звеньев командования их войска с трудом осуществляют маневры. Они недисциплинированны. У них нет службы безопасности и штабных подразделений. С другой стороны, они готовы сражаться и полны сознанием воинской чести.

Разумеется, интерес Льва VI был чисто практическим: как наилучшим образом противостоять войскам государств Западной Европы. Поэтому его рассказ о них должен быть дополнен анализом социальных условий, лежавших в основе простой структуры феодальных войск.

В начале Средних веков во всем западном христианском мире скорее сельское хозяйство, нежели ремесла или торговля, было главным источником богатства. На самом деле это справедливо в отношении всех непросвещенных эпох. Основой феодализма было сочетание сельского хозяйства и военной службы. Землепашец по закону не был владельцем своей земли. Теоретически (и практически. – Ред.) его земля находилась в собственности местного землевладельца, которому он должен был платить натуральный или денежный оброк в объеме, определенном обычаем, нести другие повинности – от строительства (замка, мостов и др.) до права первой ночи (с любой выдаваемой замуж девицей). Феодал (особенно крупный) судил, миловал и казнил подвластных ему крестьян. В обмен на это феодал вместе со своими вооруженными слугами был обязан защищать зависимых от него людей. Местный феодал, в свою очередь, должен был служить какому-нибудь крупному феодальному сеньору, который, со своей стороны, гарантировал местному землевладельцу его право на землю. Таким образом, от всех вассалов требовалось вставать на защиту земель, принадлежавших более крупным феодалам, в обмен на что получали право на покровительство.