Читать книгу "Супербомба для супердержавы. Тайны создания термоядерного оружия - Владимир Губарев"

Под пение хора лягушек…

Мы живем в профилактории комбината.

Несколько дней по утрам обязательно приходим на смотровую площадку, откуда открывается вид на озеро, горы и окраину города, где уже появились высотные дома. Но пока они лишь дополняют пейзаж, не безобразят его, как это бывает повсюду. Высотки оттеняют ту красоту, что еще не удалось попортить людям. Надеюсь, что здесь такого не случится.

Внизу у наших ног маленькое болотце. И здесь каждое утро свои концерты дают лягушки. Слышите?

Я думаю о том, что в 1946 году, когда здесь появились первопроходцы — строители будущего атомного гиганта, они слышали эти лягушачьи концерты, потому что это крохотное болотце сохранилось с той поры.

Раньше болота были везде…

В октябре 1945 года над озерами и лесами, что раскинулись между Свердловском и Челябинском, кружил «Дуглас». Создавалось впечатление, будто ищет он место для вынужденной посадки, иначе его полет, со стороны кажущийся бессмысленным, объяснить было трудно.

На его борту было несколько генералов. Они всматривались в озера и речушки, что бежали в иллюминаторах, пытаясь найти то самое «заветное место», где и воды было бы побольше да и деревень поменьше.

Выбрали две площадки.

Одна — поближе к Свердловску. Другая — к Челябинску.

«Северная» площадка, казалось бы, лучше: озеро Иртяш большое, воды в нем много. Гораздо больше, чем в Кызылташе, где предлагался запасной вариант. Впрочем, именно обилие воды и определило главный выбор. В случае аварии (а такое не исключалось!) при первом варианте заражались все озера Каслинско-Кыштымской системы, так как радиоактивная вода самотеком распространилась бы по ней. Ну а озеро Кызылташ находилось как бы в «хвосте» системы, и ликвидировать аварию (опыт американцев показывал, что они практически неизбежны!) было бы намного легче.

Пришлось учитывать и розу ветров.

На борту самолета вместе с генералами Завенягиным и Комаровским были и строители крупных предприятий и городов. Кто-то из них заметил, что розу ветров необходимо учитывать, когда начинаешь большую стройку, и все тут же согласились с ним. Поэтому пришлось «поменять местами» промплощадку и город — теперь никакие выбросы не попадали на Озерск.

Предусмотрительность или везение?

И то и другое.

Дело в том, что было весьма смутное представление о будущем предприятии, так как никто еще не строил в стране ничего подобного. Ясно было только одно: это огромный, весьма сложный комплекс заводов, каждый из которых очень опасен. А потому нужно было выбрать место глухое, малонаселенное. Да и укрыться от врагов там полегче, а то, что они будут интересоваться новым предприятием, сомнений не вызывало Болота, тайга, отсутствие дорог, комары и гнус?

Это все преодолимо. Иное дело — разные там атомы, нейтроны, излучения…

1 декабря 1945 года Л.Берия подписывает Постановление СНК СССР № 3007-892сс «О заводе № 817»:

«Утвердить под строительство завода № 817 Первого главного управления при СНК СССР площадку «Т».

А 9 апреля 1946 года Постановление СМ СССР № 802–324 сс/оп «О подготовке и сроках строительства и пуска завода № 817» подписывает уже И. Сталин. В нем, в частности, говорится:

«Совет Министров СССР ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. Принять разработанные и представленные акад.

Курчатовым И.В. следующие предложения о мощности, составе и характеристике завода № 817, рассмотренные и утвержденные Техническим и Инженерно-техническим советами Специального комитета:

Мощность завода по выработке плутония — 100 г/сут. Расход урана — 1000 кг/сут.

Количество урана в уран-графитовом котле — 100–150 т…»

Так начинается эпопея строительства комбината «Маяк», эпопея, которую мы, потомки, должны называть «великой»…

Из Челябинска пришли первая «строительная техника» — три тяжелых танка «ИС». Они не успели принять участие в сражениях Великой Отечественной и теперь должны были послужить иному делу. С танков сняли башни, и теперь грозные машины, носящие имя вождя: «Иосиф Сталин», стали сугубо мирными — на них нужно было перевозить дрова и материалы для стройки.

Однако танки прослужили недолго: один за другим они утопали в болотах, проваливаясь в трясину полностью, а вытаскивать их было нечем… И тогда руководство стройки приняло решение — заменить танки лошадьми. Они верой и правдой служили здесь, пока не проложили железную дорогу и «лежневку» не заменили асфальтом. Но это все будет попозже, когда среди тайги начнет вырастать корпус «Аннушки».

Извечный и самый больной вопрос XX века: быть нам или не быть, как ни странно, решался здесь. Нет, не в Кремле в Москве, не в Белом доме в Вашингтоне, а именно здесь на Южном Урале.

Когда я бываю в Озерске, невольно спрашиваю себя: могли ли американцы в 45-м году, в 46-м или 47-м, то есть в те годы, когда начиналась «холодная война», сбросить атомные бомбы на нас? Сейчас многие пытаются утверждать: нет, это невозможно. На самом деле все было иначе. Мы должны помнить Хиросиму и Нагасаки. Мы должны помнить о том, что это уже случалось в XX веке… Разные были оправдания. Я был во время торжеств по случаю 50-летия бомбардировки Хиросимы и Нагасаки и в Америке, и в Японии. И там и здесь отмечали по-разному эту дату. Понятно, как это было в Хиросиме.

Но совершенно иначе это было в Америке. Это был праздник. Эта дата отмечалась как праздник. Представьте: бомбардировка Хиросимы и Нагасаки отмечается как праздник?! Оправдание простое: эти две бомбы спасли миллион американских парней, которые должны были высадиться в Японии. Поэтому когда меня спрашивают: «Могли ли американцы атаковать Советский Союз в начале «холодной войны»?», я отвечаю — «могли» — как ни страшно это звучит…

Однако именно здесь, на «Маяке», именно здесь, на «Базе-10», именно здесь, в «Челябинске-40», «Челябинске-65», был дан четкий ответ: «Не могли!», потому что сюда пришли люди, люди, которые совершили подвиг, до конца еще не оцененный, не понятый. В последние годы много пустозвонства, пустых слов, говорится, что «Маяк» чуть ли не болячка на теле нашей страны. Но мы должны понимать, что именно здесь совершен подвиг в XX веке, равный которому был только во время Великой Отечественной войны. Для тысяч людей, которые жили, работали и создавали ядерный щит, война продолжалась еще много лет. Причем война жестокая, беспощадная, с невидимым врагом, который называется «радиацией».

Мы постараемся рассказать об этом городе то, что мало известно. Встретимся с теми людьми, которые могут помочь нам представить, сколь велик подвиг, совершенный на этой земле.

Свидание с «Аннушкой»

В истории «Атомного проекта СССР» ночь с 7 на 8 июня 1948 года была, пожалуй, самой драматической. Ну, по крайней мере, волнующей.

Все происходило на пульте управления реактора «А». В центре на стуле, принесенном из соседней комнаты, сидел Игорь Васильевич Курчатов. Чуть в сторонке стояли все руководители Первого Главного управления (ЛГУ). Все. Шел физический пуск первого в нашей стране промышленного реактора. Физический пуск — значит «сухой» пуск, без воды. Не будем скрывать: была вероятность, что реактор взорвется. И, наверное, эти люди приехали сюда специально: взорвется, никого не останется…