Читать книгу "Терпкий вкус тутовника - Маша Трауб"

Алла схватила телефонную трубку и лихорадочно соображала – кому позвонить? Куда уйти? Срочно, прямо сейчас. Чтобы не слышать и не видеть всего этого. Пусть сами разбираются. К Лешке? К Ирке? А больше не к кому. Точно. К Вите. Он что-нибудь придумает. Она набрала номер. Витя ответил.

– Привет, это Алла.

– Алла?

– Дочка Екатерины Андреевны.

– О, не узнал. Куда пропала?

– Можно, я к тебе приеду? Прямо сейчас.

– Чего вдруг?

– Мне очень надо. Переночевать. Только не к тебе домой. Куда-нибудь в другое место.

– Хорошо. Встречаемся на остановке 737-го автобуса. Через пятнадцать минут. Успеешь?

– Успею.

Алла покидала в рюкзак учебники, тетради. Сбегала в ванную за зубной щеткой.

Алла выскользнула в дверь. Но дверь все равно хлопнула. Она кинулась вниз по лестнице. Сверху кричала мать:

– Алла, вернись. Куда ты? Вернись, я сказала. Сейчас же!

Алла добежала до автобусной остановки. Витин «Москвич» уже стоял там. Алла кинулась к нему на шею.

– Увези меня, – попросила она. Витя был такой красивый. Такой взрослый. Такой уверенный. Алла смотрела на него и не могла насмотреться.

– Куда мы едем? – спросила Алла и кокетливо прикусила нижнюю губу.

– На свадебной фотографии моя мама тоже стоит, прикусив губу. Как ты сейчас. Мы едем туда. В квартиру моей матери. А что там у вас случилось?

– Первая семейная ссора. Твой отец и моя мама сегодня помолвку отмечали. Вот и доотмечались. – Алла быстро рассказала про Димочку, про Нижневартовск.

– Ты сказала матери, куда уехала?

– Нет.

– Зря. Они будут тебя искать. Приедем, позвони.

– Нет.

Они приехали в маленькую однокомнатную квартирку. Там был беспорядок – как будто все быстро собирались. Дверцы шкафов открыты, обувь разбросана по всей прихожей, остатки продуктов на столе, скомканное белье на диване.

– Они на дачу уехали, – сказал Витя.

Алла рассматривала квартиру. На столе стояла рамочка с фотографией. Мальчик, стриженный под горшок, в клетчатой рубашке, застегнутой под горло, смотрел на Аллу серьезно. Мальчик как мальчик. Некрасивый. Не то что Витя.

– А это кто?

– Сын моей матери.

Витя не сказал «сводный брат», не назвал мальчика по имени. Просто – «сын моей матери».

– А почему ты тогда, когда твои разводились, сказал, что с отцом будешь жить?

Витя молчал и крутил штопор, открывая бутылку вина.

– Ты обиделся на маму? Ревновал ее?

Витя зажал бутылку между коленями и хлопнул пробкой.

– Да нет. Отца было жалко. Он же один оставался. А у матери и новый муж, и новый ребенок.

Они выпили бутылку вина, и на Аллу обрушилось счастье.

– А почему ты тогда со мной не переспал? – спросила она, гладя обнаженную Витину спину.

– Не хотел быть первым.

– Почему?

– Не знал, как ты потом себя вести будешь. Могла бы от меня не отвязаться.

У Аллы вдруг открылись глаза. В эту минуту Алла Витю разлюбила. Резко и сразу. Она смотрела на него и как будто только что увидела. Лицо – неприлично, безумно красивое. Глаза – холодные, жесткие, колючие. Взгляд – недолюбленный.

– Отвези меня домой, пожалуйста, – попросила она Витю.

– Ты же хотела на ночь остаться.

– Теперь не хочу. Мама будет волноваться.

– Давай я тебе машину поймаю. Я выпил.

– Нет, отвези. – Алла знала, что дело не в выпитом вине. Вите просто было лень вставать, садиться за руль.

Витя отвез ее домой.

– Пока, – сказала Алла.

– Ты позвонишь?

– Обязательно.

Но Алла Вите не позвонила. К тому же они так и не стали родственниками – после помолвки Екатерина Андреевна сказала Виктору Ильичу, чтобы он забыл дорогу к их дому.

Зато Димочка второй раз зашел в ту же воду. Прямо там, у Екатерины Андреевны в гостях, он вернулся к Лиле. Или она к нему. Во всяком случае, когда Алла пришла домой, Димочка с Лилей сидели на диване и целовались. Екатерина Андреевна мыла посуду на кухне. Алла взяла полотенце и стала вытирать тарелки.

– Они что, опять вместе? – спросила Алла мать.

– Да, – ответила Екатерина Андреевна.

– А почему?

– Потому что все вернулось к тому, с чего начиналось. Им больше нечего делить. К тому же у Лили появилась новая идея – Маратику нужна мужская рука. Другой мужской руки, кроме Димочкиной, у нее нет. Так что все правильно.

– А как же ты?

– А у меня есть ты. Мне больше ничего и не надо.

Екатерина Андреевна после той незадавшейся помолвки плакала и пила валерьянку – то ли свою личную жизнь оплакивала, то ли Димочку, то ли просто накопилось… Алла не знала, что делать. Екатерина Андреевна взяла на работе больничный и сидела дома. Не сидела, лежала. Пластом. Только в туалет вставала. Алла носила матери на подносе еду, чай. Екатерина Андреевна ела суп, сваренный Аллой. В суп капали слезы.

– Мамочка, давай я тебе врача вызову? – Алла тоже начинала плакать, глядя на мать.

– Не надо, Алуш. Я еще полежу, и все пройдет.

Но не проходило. Как-то вечером Алла от безысходности взяла мамину старую записную книжку и позвонила тете Регине. Екатерина Андреевна всегда звонила тете Регине, когда что-то случалось. Алла это помнила. Она набрала номер. Ответил мужской голос.

– Алло, здравствуйте, а тетю Регину можно? – спросила Алла.

– Нет ее, – резко ответил голос. – А кто это?

– Это Алла, дочь Екатерины Андреевны. Из Москвы.

– Алуша, господи, я тебя не узнал, – голос сразу помягчел, – это дядя Володя. Ты меня помнишь?

Алла обрадовалась. Она помнила дядю Володю.

– Что случилось, Алуш?

– Маме плохо. Лежит все время. Я думала, тетя Регина приедет. Поможет. Я не знаю, что делать. – Алла заплакала.

– Так Регина в Москве. С Сашкой. Она вам не звонила? – Дядя Володя разволновался.

– Нет. Не звонила.

– Запиши номер телефона. Позвони ей.

Алла записала номер. Позвонила. Ответила тетя Регина. Обрадовалась.

– Жди, мы приедем, – сказала она Алле.

– Спасибо, – сказала Алла.

– Мамочка, вставай, сейчас тетя Регина приедет. – Алла зашла в комнату матери.

– Не говори ерунды, она в Орджоникидзе. – Екатерина Андреевна не повернулась. Лежала и смотрела в стену. Орджоникидзе переименовали во Владикавказ, но Екатерине Андреевне было ближе старое название города.