Читать книгу "Парижские истории - Дмитрий Якушкин"

Отмечал уже несколько раз. Примерно в одном и том же месте по дороге из аэропорта, после того как такси сворачивает с окружной на бульвар Мальзерб и ты въезжаешь на совершенно типичную для архибуржуазного 17-го округа парижскую улицу без магазинов на первых этажах, думаешь: как так получается, что в этом городе абсолютно ничего не меняется. В Москве шок может наступить уже в Шереметьево. Отсутствовал всего лишь несколько дней, а уже нет круглого, космического павильона, видевшего столько прилетов и отлетов, шедевра 1960-х и символа множества вписанных в историю страны событий. У нас практически невозможно вернуться в квартал, где прошло твое детство, настолько все стало иным и продолжает меняться, а в Париже возникает иллюзия, что в прошлое можно попытаться вернуться.

Но чего не будет больше в Париже для меня, так это поиска белоэмигрантских книг. Их собирал отец, который увлекался мемуарами участников Белого движения. Спустя какое-то время после революции многие из них бросились описывать пережитое. Что еще оставалось делать? Ими двигало желание воссоздать в деталях разрушенную жизнь, которая ушла навсегда. Это был крик отчаяния, выход нерастраченным переживаниям, неуслышанным мыслям, напутствие потомкам. Нельзя было бесконечно сидеть на чемоданах: они поняли, что изменение строя в России произойдет не скоро.

Многие из этих книг были написаны свободно, в них есть живые детали, касавшиеся семейной жизни, взаимоотношений между людьми, навсегда исчезнувшего быта и нравов, что не вписывалось в стилистику советских книг, посвященных тому же периоду и подверженных цензурным ограничениям и с каждым годом ужесточавшимся идеологическим требованиям.

Пользуясь своим статусом дипломата, отец привозил эти книги сначала из Нью-Йорка, затем позже из Вашингтона, его заказы выполняли и сотрудники отца, работавшие в других странах, наверное, охотно — не надо было ломать голову над тем, что привезти из-за рубежа начальнику. Подозреваю, что книги были не самым обычным подарком в его ведомстве. Когда в конце восьмидесятых годов я сам уехал на несколько лет работать корреспондентом в Париж, то единственное, что отец всегда просил, это присылать ему ежегодный каталог магазина издательства YMCA, до сих пор расположенного на рю де ля Монтань-Сент-Женевьев в 5-м округе.

* * *

Вариант ответа на вопрос: что понимать под словом «раньше»? — дает французское черно-белое художественное кино 1960-х годов. Оно очень документально, практически это городская энциклопедия в картинках, так много в нем названий книг и газет, кафе и отелей, адресов улиц, даже туалетов. Без некоторых кадров практически не обходится ни один фильм: обязательно есть сцены на стойках регистрации или у выхода на посадку в аэропортах. В барах герой либо требует выпить от отчаянья или безденежья, либо просит дать ему телефонный аппарат, чтобы сделать один крайне нужный звонок. Планы, снятые в движении на автомобиле, позволяют разглядывать конкретные дома, вывески, рекламы. Бельмондо в «На последнем дыхании» Годара объезжает в кабриолете вокруг площади Согласия и говорит: «Regarde — c’est beau la Concorde». Теперь так не принято ни говорить, ни снимать. При этом в другом фильме, примерно того же периода, бармен в отеле на набережной Вольтер жалуется главному герою, которого он длительное время не видел: «О, это было совсем другое время, месье».

Август в Париже

После этих слов, возможно, захочется поставить знак вопроса. На самом деле «август в Париже» — понятие укоренившееся, изобретенное не сегодня и не нами. На тему августовских флюидов, вызывающих беспокойство, есть даже фильм полувековой давности, где главного героя сыграл Шарль Азнавур. На своих концертах он исполняет песню с таким же названием.

Если кому-нибудь когда-то пришлось провести август в Париже, то, вспоминая, как это было, он сошлется на какие-то конкретные обстоятельства, заставившие задержаться в городе в последний месяц лета, словно будет оправдываться.

У августа нет четкой доминанты. Нажата кнопка «пауза». Отпраздновали 14 июля — значит наступил пик французского лета и завершился годовой цикл. После торжественного военного парада и приема на лужайке в президентской резиденции дается старт массовому отъезду. Завершились или близятся к концу главные музыкальные и театральные фестивали. Гонка «Тур де Франс» финишировала на парижской брусчатке. Новых книг, премьер, выставок можно ждать теперь только осенью. В дверях ресторанов — хорошо знакомые таблички, где указана дата возвращения владельцев после каникул. На страницах газет — пляжные рубрики, чрезвычайно информативные и приятные для чтения. Да и берега главной городской реки — уже несколько лет как настоящий пляж с привозным песком.

В своем последнем романе о мусульманском присутствии во Франции герой Уэльбека произносит: «Я никогда не умел ни выбирать, куда поехать, ни бронировать гостиницы, поэтому я делал вид, что мне нравится Париж в августе, хотя на самом деле я просто не был способен из него выбраться». Тем не менее горожане в большинстве своем покидают столицу. Когда к тебе обращаются на улице, чтобы спросить, как пройти, то начинаешь чувствовать себя аборигеном. На Полях, особенно у Арки, интернациональное скопление розовых шорт, белых носков, кроссовок «ньюбелэнс», маек с эмблемами американских средних школ. И это неплохо, потому что заставляет обращать внимание на контрасты: стоит чуть-чуть углубиться внутрь квартала, то там будет невероятно тихо.

Расслабленному и беззаботному августовскому настроению всегда способствовали бесплатные парковки в городе. 1 августа 2015 года парковочные льготы отменили. Жаль. Очень серьезные люди в мэрии сочли, что это противоречит их генеральной линии по борьбе с личным автотранспортом.

Оставшись в августе в Париже, сначала строишь планы использовать его продуктивно. Но это требует дисциплины. Легче и приятнее бездельничать. В августе мысли все больше философские, это экзистенциальный момент в году.

Август располагает к тому, чтобы вернуться с другим настроением и взглядом, другим опытом и знанием в те места, которые именно ошеломляют своей известностью. Посетить Пантеон, заехать на Монмартр и даже, если не испугает очередь, подняться на Башню. И получить удовлетворение от того, что делаешь это уже осознанно, свободно, с иным уровнем восприятия этих мифологизированных символов парижской культуры. Ну и пот€ом, всегда приятно говорить себе и окружающим: да, я там был и знаю, как это выглядит сегодня.

Можно придумывать себе какие-то специальные маршруты. Например, пересечь город строго по оси с севера на юг и посмотреть, как меняется социальный пейзаж. Или обойти Париж по окружности, выбрав для этого Маршальские бульвары, убедившись в человеческом масштабе города.

Моя первая в жизни самостоятельная редакционная командировка в Париж пришлась как раз на конец августа. Тогда еще не было ни возможности, ни потребности размышлять о нюансах различных сезонов. В августе праздновали сорокалетие освобождения города от немцев, что стало обоснованием всей поездки. Командировка продолжалась чуть больше недели, что, возможно, предопределило силу каждого впечатления.