Читать книгу "Свобода слуг - Маурицио Вироли"

Как бы ни была богата этическим содержанием республиканская Конституция, она не может в одиночку формировать нравы и обычаи, хотя именно их и нужно менять. Двор и придворные, как я пытался подчеркнуть, – мастера влиять на обычаи, и необходимо заменить рабский образ мыслей и жизни образом мыслей и жизни, свойственными свободе. На обычаи можно влиять при помощи воспитания, в особенности гражданского. Формировать свободных людей означает воспитывать индивидов, которые никогда не окажутся в подчинении ни у нас, ни у других людей; которые хотят быть сами собой, а не слугами, сформированными сообразно словам и намекам господина; которые берут на себя труд думать своей головой и самостоятельно идти по дороге, которую они избрали, осознавая, что прежде и выше семьи, выше свободы и личного достоинства стоит Республика с ее Конституцией и законами.

Это должно стать ведущим принципом воспитания свободы гражданина. Это превосходно понял Гвидо Калоджеро, когда писал, что «в матери, которая полностью забывает о своей судьбе ради судьбы сына, для которой в нем одном сосредоточен весь интерес к жизни, сознание людей справедливо видит великий пример морального самоотречения. Но оно также чувствует, что мать, которая видит только собственного сына и не обращает внимания на детей других матерей, мать, неспособная уронить волос с его головы, чтобы заставить его понимать и уважать права других людей, в моральном отношении не такая образцовая, как мать, которая способна подвергнуть смертельной опасности своих сыновей ради защиты чужих. Так, обычной матери это сознание противопоставляет спартанскую мать. И поскольку мораль – не финишная отметка, но направление пути, поскольку никогда не назовется моралью то, что менее морально, то, что символизирует более близкую цель, когда есть нечто, указывающее на более далекую и высокую цель»[144].

В формировании свободного человека должны участвовать разум, в его различных формах, и некоторые страсти. Прежде всего не обойтись без эмпирического разума, который дает нам специфические знания, критически усвоенные. Быть гражданином означает принимать участие в принятии общественных решений, имеющих большую важность (война и мир, социальная справедливость, окружающая среда). Для этого необходимо, чтобы граждане имели хотя бы общее представление о формах правления, функционировании систем, идеологиях и политических теориях, о Конституции и об истории своей страны. Но еще важнее эмпирического и критического разума разум моральный, тот, который учит рассуждать о вопросах этики, различать справедливость и несправедливость, обосновывать этический выбор, видеть связь между ценностями и между целями и средствами и вступать в диалог с другими гражданами в поисках правил гражданской жизни в свете золотого правила «поступай с другими так, как ты хочешь, чтобы они поступали с тобой».

Научить размышлять о моральных вопросах в Италии, возможно, одна из самых настоятельных гражданских задач. Моральная безграмотность достигла угрожающих пропорций и может быть даже превзошла просто безграмотность. Очевидные ошибки в рассуждениях – «Но все так поступают, почему я не должен так поступать?», «Я нарушил законы, но я также делал добро», «Он продажный, но симпатичный», «Он совершенно лишен честности, но умный» и т. д. – стали общими местами. В прекрасном эссе Диего Гамбетта и Глория Ориджи собрали комментарии академических ученых, журналистов и политиков в защиту дела о плагиате, в котором оказался замешан известный экономист Стефано Дзаманьи, консультант папы. Они заслуживают внимательного чтения: 1) «Нет ничего оригинального, все занимаются плагиатом, к чему такое беспокойство?»; 2) «Разоблачители всегда сами хуже тех, кто становится их мишенью»; 3) «Какой смысл ополчаться на Дзаманьи? Тем более, что его никогда не накажут»; 4) «Какой смысл разоблачать, когда тебе самому придется расплачиваться за последствия?»; 5) «Это хороший барон, гораздо лучше других, зачем нападать именно на него?»; 6) «Дзаманьи – левый, не следует ослаблять левых в период предвыборной кампании»; 7) «Дзаманьи продемонстрировал отменный интеллектуальный вкус, учитывая, что он делал заимствования у отличных авторов, и потому на него не следует нападать»; 8) «Учитывая, что многие занимаются плагиатом, нападки на кого-то в отдельности показывают, что у разоблачителей низкие мотивы»; 9) «Один экономист даже сказал, что, вероятно, виновник плагиата – студент Дзаманьи. Таким образом, профессор неповинен в плагиате, но всего лишь подписал работу, которой не писал сам, и ее автор – другой человек, который ее списал»[145].

Подобный способ рассуждений, можно так сказать, рождается из очевидного намерения оправдать нарушение правил, чтобы потом в аналогичных обстоятельствах к вам проявили такое же снисхождение. С теми очевидными последствиями, что бесчестных вознаграждают и одобряют, а честных наказывают и окружают осуждением и часто плохо скрываемым презрением. Было бы легко показать, сколько и какие извращенные последствия имеет попустительский менталитет во всех сферах социальной жизни, включая большой и малый бизнес и экономическую жизнь в целом. Здесь важно только подчеркнуть, что такой менталитет идеально вписывается в придворный контекст, в котором один неподкупный человек представляет угрозу для господина и для других придворных. Скажу раз и навсегда: люди, которые несут вздор, описанный мною выше, в жизни могут быть только слугами.

Полезно также научить ценности инструментального разума, который учит приспосабливать средства к целям и вычислять ожидаемые выгоды и издержки от действия. Но индивид, полагающийся только на этот вид разума, редко может стать хорошим гражданином. Это, по сути, тот тип разума, который объясняет, например, что для всех было бы выгоднее, чтобы все платили налоги пропорционально доходу. В то же время инструментальный разум показывает, что еще выгоднее не платить свою долю и оставить других выполнять свой долг. Следует, таким образом, научить людей подчинять инструментальный разум моральному разуму. Но почему индивид должен это делать? Почему он должен себя ограничивать? Полагаю, что единственный мотив для индивида, или еще лучше для нескольких индивидов, – ставить моральный разум выше инструментального – исходит не от разума, а от страстей, точнее, от некоторых из них.

Страсти задают направление политических и моральных решений и становятся двигателем поступков. Трудно убедить граждан принять законы, которые бы служили интересам групп или классов, которых они ненавидят или к которым испытывают зависть. Кроме того, неверно, что страсти всегда затуманивают или сбивают разум с толку. Есть страсти, которые позволяют смотреть далеко и видеть все четко. Чтобы принимать решения и действовать как граждане, индивиды, таким образом, должны испытывать определенные страсти. Самая необходимая – любовь к жизни свободных людей и отвращение к жизни слуг. В любви к свободе много составляющих: верность учению отцов и учителей, религиозная убежденность в том, что человек создан не для того, чтобы служить другим людям, но только Богу, особая восприимчивость к гармонии и прекрасному[146]. Все они по-разному участвуют в создании культуры свободы.