Читать книгу "Вторжение - Антон Карелин"

— Ну а ты чего стоишь, как цаца? Иди к дяде Ялту, он тебя приголубит.

Элейни в первую секунду не поняла, что обращаются именно к ней, затем медленно подняла тяжелую голову и уставилась на него.

«Чокнутая, горе милосердным, чокнутая, — явственно вспыхнуло в его глазах, — щас ка-ак завизжит, о-о, мать моя честная!..»

— Зачем? — громко и очень ровно спросила Элейни, глядя немигающе и прямо. Девочка была очень бледна, но вместе с тем пылала, щеки казались пятнами на фоне белого лица.

— Как зачем? — почему-то от всей души обрадовался рябой. — Приголубить — это ведь первое ж дело!

Никто не заржал, но некоторые заусмехались. Розовощекие полурослики одновременно переглянулись, и на лицах обоих заиграли свеженькие улыбки до ушей. Зубы у них, надо сказать, были прямо лошадиные.

Рябой тем временем, явно ожидая ответа, с ухмылкой глянул на молчаливо стоящих Вайру и Ллейна. И от выражений их лиц ухмылка его дернулась, треснула напополам раскрытым ртом, который он тут же и закрыл, передумав говорить то, что, видно, хотел сказать. И мгновенно помрачнел.

— Ну? — резко и зло рявкнул он. — Долго ждать?

Это было, словно удар ладонью по щеке; Элейни вздрогнула и вдруг услышала холодный, прямо-таки ледяной, глубокий и властный голос Вайры.

— Девочка пойдет рядом со мной, — сказала она, — это ясно?

Но десятник оказался далеко не так прост.

— Не-е-эт, — напряженно, но уверенно, издевательски и даже как-то вызывающе весело бросил он, — пойдет она не с вами, госпожа брильянтовая, а с Ялтом. Потому что так и вам, и нам спокойнее будет. И не препирайтесь давайте, а исполняйте!

Видно было, что ему очень хочется рявкнуть в полный голос, но пока еще он не решился, но еще мгновение-другое, и это произойдет.

Отверженная прищурилась еще сильнее, и Элейни, случайно глянувшая в сторону солдат, заметила, как побледнели кисти мага, с силой вцепившегося в пояс, и как столь же крепко прищурился целящийся в нее гном.

Герт увидел это, и руки его сжались, плечи слегка сгорбились, он едва заметно подался вперед, одновременно пригибаясь; остальные так же крошечно сдвигались со своих мест, молниеносно и практически незаметно меняя позы.

Над полем нависла пелена напряжения и страха. Элейни физически ощущала, как стекает по спинам практически каждого из них липкий пот...

Рябой облизал пересохшие губы, неотрывно наблюдая за Вайрой. Кажется, он боялся.

Девочка подняла лицо и расширенными глазами посмотрела на нее. Отверженная прищурила глаза и плавным, мягким жестом поправила свое колье, при движении бросившее веер бликов на ее темное лицо. Маг отшатнулся назад, оба полурослика потянули руки вверх, к перевязям с метательными кинжалами, лучники начали отступать еще на шаг, вскидывая свои луки, Рябой ухватился за торчащий из-за пояса кинжал. Губы Вайры дрогнули, начиная складывать воздух в слова, но тут раздался неожиданно ровный, предупреждающий и очень спокойный голос Ллейна.

— Дитя, — отчетливо вымолвил эльф, — иди к ним.

Все затаили дыхание.

Рот Вайры захлопнулся, она сглотнула, слегка побледнев, и бросила на лучника быстрый, непонятный по выражению взгляд. У Элейни сил сопротивляться такому голосу Ллейна не было, и просто не могло найтись, а потому она, сглотнув сухим горлом, пошла вперед. i

— Вот и хорошо, — хрипло и с трудом выдавил Рябой, горло которого пересохло точно так же, как и у остальных, если не больше. — Вот как замчатно!.. Ялт, чо стоишь, дурень?!.

— Здравствуй, девочка! — очень радостным и звонким голосом сказал тот полурослик, у которого на поясе висела праща, делая шаг вперед и нервно теребя пальцами свою косую перевязь. Глаза его бегали, перемещаясь с Вайры на Герта, затем на Ллейна, — как и взгляды всех остальных из десятки воинов Гаральда.

Но напряжение, стиснувшее сердца, начало постепенно, медленно опадать, оставляя опустошение и усталость, идущую из глубины и заставляющую мелко дрожать руки и ноги.

— Ялт, — сказал полурослик, облизываясь, судорожно выдыхая и начиная нормально, размеренно дышать, — это, стал-быть, я. Иди ж сюда, не боись! Я теперь буду тебя защищать. Потому как я тут единственный рыцарь... На белом коне.

Мужики криво заулыбались. Маг опустил руки, затем рывком поднял их и утер пот, выступивший на лбу и висках. Дварф, как и раньше, не дрогнул и не шевельнулся. Лицо у него было словно каменное.

— Замечательно, — тупо повторил Рябой, давая, видимо, краткую передышку себе и своим людям... Затем снова возвысил голос, обращаясь теперь к Ллейну: — Так мы пойдем когда-нибудь или нет?!. Тойсть... в лагерь, я сказал! Быстро!

— Как вас зовут? — все так же спокойно спросил Ллейн, разглядывая в это время дварфа, который тремя четкими движениями снял болты, уложив их в сумку, ослабил натяжной механизм и укрепил арбалет на поясе.

— Зовут? — почесав подбородок, почему-то озадаченно переспросил десятник.

— Чтобы знать, как вас называть. Если вдруг понадобится.

— Рябой, — ответил десятник, поправляя перевязь, затем перекривив лицо, словно у него зашлось в приступе больное сердце, через кольчугу и подкольчужник пытаясь массировать себе грудь. — Так меня кличут... А вас как?

Элейни едва не расплакалась. Ее трясло. До этого момента она все еще ожидала атаки: мгновенной, орущей, захлебывающейся криком, страхом и кровью.

— Не важно, — отрезал Ллейн.

— Давай лапец, девчак, — предложил Ялт, пытаясь заглянуть ей в глаза, — ийти нада, чего стоишь, как хухоль на выданье?

Элейни подняла на него глаза, и что-то в лице полурослика, мгновенно изменилось.

— Ойя, — немного посуровев, сказал он, — зачем же так пугаться-то? Не плачь, смотри. Слезами делу не поможешь. — Он взял ее тонкую руку своей пухлой, горячей и влажной, тяжелой и волосатой.

— Ну конечно, — возразил его брат-близнец, подходя к ним и говоря это намеренно громко, — испугали ребенка, охламоны, теперь совесть мучает.

«Не всех, не всех», — про себя добавила Элейни, вспоминая то, что увидела внутри мага, и вздрагивая всем телом.

— Спокойно, пятачок, — погладив ее тяжелой рукой по голове, почему-то озадаченно буркнул безымянный полурослик, искоса посматривая на Вайру, которая неотрывно наблюдала за их троицей, в то время как остальные принимали Гертово и Ллейново оружие, укладывая в ножны или вешая за спины свое. — Все путем. Не дергайся, а то штаны слетят.

— У меня нет штанов, — ответила Элейни, подумавшая о том, что раз уж все они пережили момент такого страха, то теперь они вроде друзей, и нужно завязывать хорошие отношения.

— Так то и плохо. — Безымянный с искусственной улыбкой на лице снова погладил Элейни по нежной темной головке, старательно и очень тяжело, почти даже больно. — В такую погоду в штанах-то гораздо лучше... Да и вообще, лучше бы уж пацаном...